Маленькая книжечка

Я тихо крался вниз по лестнице. Аннабет спала. По крайней мере, я на это надеялся. Как же мне хотелось сделать это все тихо, чтобы это действительно стало сюрпризом, но еще ни разу мне не удавалась встать так, чтобы она не проснулась. Но этот вечер особенный. Канун Рождества. Может, она сжалиться надо мной и хотя бы сделает вид, что ничего не заметила? Внизу стояла огромная елка. Мы украшали ее вместе с Аннабет. Это была самая пышная и высокая ель из тех, что мне доводилось украшать. Ель сверкала в темноте, словно блики на воде во время заката. Свет от гирлянд отражался от красных и белых елочных шариков, подсвечивая их, становясь другого цвета. Тросточки, которые мне не дала съесть Аннабет мирно висели на ветках. Конечно, я мог бы завладеть ими сейчас, когда она мирно спит наверху, но без нее пропадает смысл в этом. Тем более синими они не были. Я аккуратно положил свой подарок рядом с другими. Утром она должна будет увидеть его с лестницы, поэтому я делаю пару шагов назад, прикидывая можно ли разглядеть его с этого места. Все прекрасно видно, конечно, если свет от гирлянд не будет бить в глаза, как сейчас. Тихо, на носочках, возвращаюсь в комнату, не забыв по пути откусить немного печенья и отпить молока, которое мы оставили для "Санты". Еще вчера Аннабет предлагала мне переодеться в добродушного старика в красном костюме с белой бородой. Такой себе греческий Санта, но я отказался. Лучше всего оставить это Полу, к которому мы идем на ужин завтра ... уже сегодня вечером. Аккуратно кладу свою голову на место, словно никуда и не уходил, но сон никак не идет, поэтому я просто лежу и смотрю на Аннабет. Она такая красивая, когда спит. Лицо расслабленно, блаженная улыбка. Я не знаю, сколько я пролежал так, разглядывая ее, поправляя одеяло, которое она периодически скидывала с себя. Но это было прекрасное завершение этого дня или начало следующего.

***

Я чувствую покалывание на своей коже. Нехотя и очень медленно открываю глаза. - Доброе утро, - улыбается Аннабет и чмокает меня в кончик носа. Она лежит рядом со мной в своих шортах и свитере, который ей прислал отец. Именно он меня и колол. - Знаешь, можем заключить сделку. Пока ты носишь этот свитер, тебе лучше не прикасаться ко мне. - она лишь улыбается и толкает меня в бок. Светлые волосы рассыпались по спине и плечам, отчего она выглядела еще более волшебно, хотя, казалось, такого быть просто не может. - Пойдем вниз, Рыбьи мозги, - она хватает меня за руку и тащит вниз, не давая возможности одеться. Но мне все равно. Единственное, о чем я думаю - подарок, который я оставил вчера. Заметит ли она его? Понравится ли ей? Аннабет поправила венок на двери, а потом повернулась в камину, на котором весели носки с леденцами. - Надеюсь, ты ничего не съел, Перси. - сказала она. Я улыбнулся и покачал головой. - Я предпочитаю торты. Она медленно повернулась, внимательно осматривая помещение на предмет наличия несовершенств. Ее взгляд остановился на подарке, который я водрузил вчера. - Что, - начала было она, а потом ее лицо озарило понимания. Она пошла к елке и уселась рядом, скрестив ноги. Бережно взяла в руки коробку и принялась развязывать ленты одну за другой, потом разворачивать серовато-голубую упаковочную бумагу. Я затаил дыхание. Я решил, что будет глупо дарить просто милое украшение. Нет, я хотел показать Аннабет ее саму такой, какой я ее вижу. Это был альбом с фотографиями, которые я сделал, когда она не видела или когда мы вместе веселились. Тут были фотографии с нашего отдыха, когда я устроил маленький фотосет среди белоснежных простыней, фото с вечера у моей мамы, когда мои племянники собрались вокруг Аннабет, а она им увлеченно читала, она выглядела такой умиротворенной, а в глазах была нежность и забота, фотографии из Нью-Йоркской библиотеки, когда она не могла дотянуться до книги на верхней полке, ее улыбки, когда она не знала, то ее снимают. Каждая страница была выкрашена в определенный цвет, ведь эмоции ассоциируются с цветами. Страница с фотографиями с того вечера была цинвальдитово-розовой. Но самая моя любимая была золотая страничка. Там Аннабет стоит на краю утеса, а последние лучи солнца окрашивают ее белоснежный наряд в золотой. Золотая. потому что золото - цвет королей, а король всех чувств - свобода. Аннабет медленно листала альбом. Страница за страницей. Она рассматривала каждую фотографию ,читала каждую заметку, которую я оставлял радом с фото. Я испугался, потому что она так долго молчала. Может ей не понравилось. Может, сказать, что это не от меня? Аннабет повернулась ко мне, и я уже приготовиля сказать, что это от дальнего родственника Андерсона, но в ее глазах стояли слезы. Она подошла и обняла меня, несмотря на правило о свитере и прикосновениях. - Ты просто чудо. Спасибо, -сказала она, шмыгая носом. Именно в этот момент мне было абсолютно все рано на повышенную колючесть ее свитера, на то, что ее волосы лезут мне в глаза. Были только она и я. Никого больше. - Я люблю тебя. С рождеством. - Я тоже люблю тебя. Не знаю, сколько мы стояли там. Она в свитере и шортах, а я только в шортах. Но время - это лишь цифры. Числа, которыми принято обозначать определенные промежутки. А любовь не терпит вмешательства логики и чисел. Она живет сама по себе, отдельно от нашего мира, отдельно от времени, но тем не менее она надежно живет в прошлом, строит настоящее и, непременно, скрасит будущее.