Война

Ему не место на войне. Вот то, что каждый собеседник считал своим долгом сообщить ему. Кто-то не слишком прозрачно намекал, пытаясь скрасить язвительную недомолвку легкой фальшивой полуулыбкой. Кто-то говорил открыто, посмеиваясь про себя и, очевидно, считая, что собеседнику нисколечко не обидно. Кто-то молчал, но в его глазах неизменно читался немой вопрос. Пьер не мог укорить ни одного из них: он не тот, кого легко можно представить на поле боя. Нелепый всадник, то и дело теряющий поводья и постоянно поправляющий очки, привлекал внимание издалека. И если поначалу все шутки, направленные в его адрес, были преисполнены легкого удивления и порой даже дружелюбия, по мере приближения его к линии фронта, обращения становились все более дерзкими и грубыми. Пьер и здесь не возражал: он был помехой, кем-то вроде шута, совершенно лишнего в этом круговороте жертв. Но он отчаянно хотел стать полезным. Величие войны завораживало его. Мудрость генералов, благородство офицеров, храбрость рядовых — вот то, к чему он желал приобщиться хотя бы самой крошечной частью своей души. Он пустил лошадь рысцой в надежде разглядеть суровую красоту сражений, услышать бодрые напевы солдат и вдохнуть терпкий запах пороха. В ноздри ему ударил лишь запах гнилого мяса. Мимо стремительно промчалась повозка с телами погибших. Пьер растерянно обернулся. Вместо военных маршей он слышал глухие стоны и ругань, клубившийся дым пожарищ застилал небо. Справа раздался взрыв. Вздрогнул всем телом, он спешился. Споткнулся о чью-то отрубленную конечность. Пьеру было трудно дышать. Он был в центре мерзкого черного водоворота из трупов, грязи и безнадежности. Никто больше не подходил к нему. Его попросту не замечали, в такой сумятице нет дела до странно одетых незнакомцев, волею судьбы или же по собственной глупости оказавшихся в таком неподходящем месте. Он закрыл глаза, прижимая к ушам ладони. Еще немного — и он пропитается этой чернотой насквозь. Они были правы — ему не место на войне. Развернувшись, он заторопился назад, обратно на свой островок заблуждений. Его взгляд выхватывал канавы, до краев заполненные буроватой кровью, струйки дыма, тянущиеся из обломков, и лица, лица с печатью пожизненной усталости и тоски. Наверное, никому здесь не место.