Самый худший враг

      В автобусе я выбрала место у окна в самом конце автобуса. Если честно, настроения тогда, почему-то, не было. Мне просто хотелось всю дорогу ехать одной и смотреть в окно, слушая музыку в наушниках, погрузиться в свой спокойный отдельный мирок и просто отдохнуть. Так я и сделала. Но каково было моё удивление, когда ко мне подсел Марк. — Почему ты сел именно со мной?! — удивлено спросила я, пронзив его недоумевающим взглядом. — Если ты не заметила, то все места заняты. Я сам не особо рад соседству с тобой. — ехидно ответил Марк, награждая меня надменным взглядом, и сразу же отвернулся. Мне стало неловко, ведь и вправду, все места были заняты. А я даже не заметила этого. Я почувствовала, как начала краснеть и быстро отвернулась к окну, втыкая левый наушник обратно в ухо.       Всю дорогу мы ехали молча. Марк ни разу не съехидничал, что порядком меня удивило. Иногда, я краем глаза замечала, что он смотрит на меня и записывает, что-то в блакноте, а потом расходится в улыбке. «Наверняка гадости пишет. Вон, аж сияет весь» Но говорить об этом я не стала, ведь наше молчание меня вполне устраивало.        Мы тихо ехали по трассе. В окне виднелись лесные полосы, в наушниках играла расслабляющая музыка — все это клонило меня ко сну. Я не стала сопротивляться и решила вздремнуть.       Проснулась я от сильного толчка в бок: — Эй, гусеница, мы приехали! — протараторил Марк. Я немного растерялась, ибо ум после сна не до конца прояснился. — И слюни подотри! —усмехнулся Марк и направился к выходу. «Боже! Неужели я слюней напускала?! Как стыдно!». Я сразу же принялась вытирать рот. Но, как оказалось, ничего там не было. «Шутник блин!» немного посидев, я успокоилась, встала и тоже пошла к выходу.       Мы оказались на поляне, у которой начинался сам лес. Тогда я разглядела ребят из другой группы, где оказались одни парни. Учитель нас пересчитал, и мы направились в лес искать местечко, где можно расположиться. Шли мы очень долго. Я настолько устала, что кое-как перебирала ногами. И тут случилось ужасное: я споткнулась о какую-то ветку и ушибла лодыжку. Хорошо, что я не упала, и никто этого не увидел, иначе я бы сгорела от стыда. Нога припухла и идти было очень больно. Из-за этого я шла очень медленно. Когда я порядком отстала от остальных, Марк крикнул: — Эй, гусеница, ты че так медленно ползёшь?! Давай быстрее!       Группа, немного подождав меня, все же продолжила идти вперёд. Я постаралась не хромать, чтобы никто не заметил, и наступила на ногу со всей силой. В эту же секунду лодыжку пронзила дикая и острая боль. Больше такого я стерпеть не смогла, и пришлось идти хромая. В конечно итоге Марк заметил это и пошёл ко мне навстречу. Я подумала, что он решил поглумиться надо мной. Но вместо этого он подошёл ко мне, молча присел, взял в свои ладони мою лодыжку и начал ее рассматривать. — Ты где умудрилась так ушибиться?! — спросил он, подняв ко мне удивлённые глаза. — Я случайно, об корягу… —ответила я, краснея и отводя взгляд. — Почему ты никому не сказала? — продолжил тот. — Я не хотела, обременять всех. — моё лицо уже полыхало самым яростным огнём. — Сильно болит? — Нет. — соврала я. И тут Марк дотронулся до ушиба, лодыжку опять пронзила острая боль, и из моих губ вырвалось: — Ай! — Понятно. Прыгай. — сказал Марк, приказывая мне садиться ему на спину. — Ты что, собираешься нести меня на спине?! — Да. — Нет! Ты что?! Я не хочу никого обременять!!! — А то, что ты обременяешь всю остальную группу, тебя не волнует? — Ладно… — сгорая от стыда, я вскарабкалась к нему на спину и обхватила его за шею. Он схватил мои ноги свои руками, и мы тронулись.       Он шёл так уверенно и непринужденно, будто на спине он нёс не 50-килограммовую девчонку, а пустой портфель. Он уверенно придерживал мои ноги в своих крепких ладонях, поэтому было удобно. Чтобы не упасть, пришлось как следует обнять его за шею и упереться подбородком в его плечё. Мы передвигались молча и я слышала его дыхание, спокойное и глубокое. Я кинула на него свой взгляд и увидела большие блестящие голубые, как небо, глаза, смотрящие куда-то вперёд, маленькие, еле заметные веснушки и играющие ямочки на щечках, появившиеся от лёгкой улыбки. В этот момент он казался очень красивым и милым. Тогда мне показалось, что он ангел… И тут я почувствовала, что-то непонятное: сердце дико забилось в груди, норовя выпрыгнуть наружу. Дышать стало трудно, воздух будто не доходил до легких, будто сами лёгкие не принимали его, будто они хотели чего-то другого. И я поняла, чем-то другим являлся Марк. Тогда я не была уверенна, но похоже, в тот момент я впервые влюбилась. Осознав это, мне захотелось обнять его ещё больше. «Но как же так? Марк злой, надменный, самоуверенный. Марк—мой враг. Как моё сердце могло выбрать именно его?» — думала я, продолжая смотреть в упор на него. Он заметил это, скосил взгляд на меня, улыбнулся и сказал: — Тебе б не помешало пару кило скинуть. — Дурак! — вскрикнула я и попыталась отцепиться от него, но он не дал этого сделать, крепко держа меня за ноги, лишь рассмеялся. А я от стыда уткнулась лицом ему в затылок и невольно, пока он не видел, улыбнулась…