Мир? Мир - для дураков. Он для слабых. Заблуждающихся. Я разобью эту идею мира перед вами всеми, как хрупкое стекло. Я разрушу ее и свалю осколки на ваши окровавленные трупы. Мир? Не будет мира в этом мире. Лишь вечность войны, и смех жаждущих богов. Я Широкие Челюсти, что пожрут этот Мир Владыка Ледяного Севера. Ужас среди Драконьего племени. Я Нидхёгг. Я явился.
(Daneal – Well, we fucked…)Глава 16
16 декабря 2016 г. в 00:24
- Мой лорд Хелел - было первым, что произнёс Азазель.
Взгляд золотых глаз, идеальных сфер на белоснежной коже, мелькнул к нему.
- Азазель, - в голосе была мягкая, мелодичная хрипотца, в которой было нечто чарующее - я слышу в голосе своего бывшего второго в командовании следы эмоции?
- Простите меня за долю ностальгии, когда увидел во плоти причину своего Падения - серьёзно произнёс Григори.
Золотые глаза преувеличенно закатились.
- Ой, избавь меня от своего подлизывания, Азазель. Мы все знаем, что ты Пал из-за своей любви к смертным женщинам.
Уголки рта мужчины вздрогнули. Рядом с ним Баракиэль издал фырканье, которое у него сходило за смех.
- Вам всегда хорошо давалось бить прямо в цель, сир - улыбнулся Григори.
Взгляд Хелела уже двигался дальше, упав на находящегося рядом с лордом Падших, того, кто почти смеялся.
- Баракиэль - мужчина напрягся при упоминании его имени. - Всё ещё сохраняешь своё нездоровое увлечение кнутами и цепями?
- Просто хобби, сир - Падший ангел как-то сумел сохранить ровное выражение лица. - Помнится, я как-то приглашал вас на одну из моих сессий. Вы так и не пришли.
Слегка приподнявшиеся уголки губ ангела были единственным признаком его веселья. Это была усмешка слишком заносчивая, чтобы быть полноценной улыбкой, но слишком красивая, чтобы быть полноценной ухмылкой.
- Если бы ты только предавался битве с той же страстью, что своему хобби… Мы бы давно выиграли Великую Войну.
Баракиэль склонил голову при этом то ли ругательстве, то ли комплименте, но ничего не сказал. Взгляд Хелела ещё раз прошёлся по нему, а затем остановился на помещении и присутствующих в нём.
Некоторые из присутствующих поняли, что не могут долго смотреть в золотые сферы, и отвернулись.
- Итак, это то место, где должен был родиться мир - взгляд ангела мелькнул к Метатрону. - У меня такое чувство, что я на похоронах.
Серебряная маска не показывала эмоций, однако они заметили легчайший оттенок смущения в голосе Архангела.
- Не та здесь атмосфера, верно?
Массивные плечи Белиала, горой возвышающегося над обоими ангелами, качнулись, когда он заговорил.
- ВСТРЕЧИ ВЛАДЫК-ДЕМОНОВ БЫЛИ ВЕСЁЛЫМИ. ИЗРЯДНО РАЗВЛЕКАЛИ. КРОВАВЫЙ СПОРТ. МАССОВЫЕ, СЛУЧАЙНЫЕ, УБИЙСТВА. СОБРАНИЯ, НА КОТОРЫХ ОДИН ВЛАДЫКА НЕ ТЕРЯЛ ПОЛОВИНУ СВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ, СЧИТАЛИСЬ СКУЧНЫМИ - Архидемон фыркнул в направлении людей в помещении. - НАМ СТОИТ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЗАСТАВИТЬ НЕКОТОРЫХ ИЗ НИХ СРАЗИТЬСЯ НАСМЕРТЬ ИХ ШАПКАМИ.
Взгляд Хелела оставался на Метатроне.
- Я отбросил свою ангельскую форму по множеству причин. Могущество. Власть. Контроль. Осторожности среди них не было.
Сайзекс уловил значение за этими словами в тот же момент, как серафим весело фыркнул.
- Так это правда - прошептал дьявол. - Ты был тем, кто в итоге стал Люцифером.
Белиал рассмеялся. Этот звук был ужасным издевательством над тем, чем должен быть смех.
- ВАМ НЕ КАЗАЛОСЬ СТРАННЫМ, ЧТО ЧЕТЫРЕ ВЕЛИЧАЙШИХ ДЕМОНА НАЗЫВАЛИ СЕБЯ САТАНАМИ, А НЕ ЛОРДАМИ? ЭТО БЫЛО ИХ СПОСОБОМ ПОЧТЕНИЯ СВОЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКА, ДРЕВНЕГО ПРАВИТЕЛЯ АДА, КОЕГО ОНИ НИЗВЕРГЛИ. ХЕЛЕЛ СТАЛ ЛЮЦИФЕРОМ, И ЛЮЦИФЕР БРОСИЛ САТАНЕ ВЫЗОВ ЗА ВЛАДЫЧЕСТВО НАД ВСЕМИ ДЬЯВОЛАМИ. ОН ВЫИГРАЛ ЭТУ БИТВУ, ПОСКОЛЬКУ ОСТАЛЬНЫЕ ТРОЕ ПРЕДАЛИ СВОЕГО МАСТЕРА. ТАК ОДИН САТАНА СТАЛ ЧЕТЫРЬМЯ.
- Мы всегда подозревали, - тихо произнёс Сайзекс - но столь многие исторические знания были утрачены.
- Ты Архипредатель - священник, остававшийся в центре помещения, с ужасом уставился на ангельскую фигуру. - Ты - Архиеретик, корень всего зла!
Лицо Хелела, когда он взглянул на бросившего ему вызов, волнами источало презрение.
- Что смертный может знать об этом? Что человек может знать о корне всего зла?
- Ты был первым Падшим, первым, кто утратил Его благодать! - обвиняюще заявил человек. - Ты навлёк бедствия на всех нас! Ты худший из святотатцев!
Все попытки изображать вежливость мгновенно исчезли с лица ангела. Прекрасное лицо исказилось в злобном оскале, отталкивающе исполненном ненависти. Присутствующие в палате отдёрнулись; это было словно обнаружить трещину в безупречном зеркале.
- Не обвиняй меня в святотатстве, - прошипел Хелел - когда я любил Его больше, чем кто-либо. Я был Его правой рукой, когда Земля была лишь шаром магмы и перегретого камня. Я был Его ближайшим советником, когда океаны были заполнены лавой. Я вёл Его легионы в бой, когда первая жизнь появилась на жалком камне вашей планеты. Это была слава. Это было величие. Время, когда Свет Небес достигал самых отдалённых уголков Вселенной. И затем он нашёл вас. Людей, жалкие, грязные существа, выцарапывающее своё выживание на равно жалком мире. Он нашёл в вас нечто достойное. Нечто, что Он назвал потенциалом. Он даровал вам долю собственной силы. Священные Механизмы. А затем, словно этого было недостаточно, Он попросил нас сделать невозможное. Он просил нас любить вас, как мы любили Его. Он просил нас склониться перед вами. (пр. Давыдова: всё равно же склонился в итоге… Хотя наверняка перед собой отмазался тем, что Минато Нефилим, а не человек.)
Ангел улыбнулся повисшей жуткой тишине.
- Почему?
Слушатели вздрогнули от внезапности этого слова.
- Почему должны мы, ангелы, воплощённый идеал, безупречность во плоти, склониться перед смертными? Наши жизни измеряются вечностями, в то время как ваши в сравнении - мерцание пламени. Наша красота несравненна, в то время как ваши предки были уродливыми бесформенными обезьянами. Это было нашей наградой за бессчётные тысячелетия верной службы? Преклониться перед видом, что столь ниже нас? Унизиться перед столь низменной расой? Я взглянул на вас с Небес, и увидел, как неправ был Он, что выбрал вас. Вы убиваете и насилуете. Вы крадёте один у другого. Вы порабощаете себе подобных. Вы строите цивилизации из пыли, и разрываете их с тем же рвением. Человечество - сила самоуничтожения. Раса, что ненавидит собственное существование с того момента, как поднялась с четырёх ног на две. Я увидел это и сказал Ему: "Взгляни на них, Отец. Взгляни, как они убивают и порабощают себе подобных! Они дефективны! Больны! Как можем мы любить их, как любим тебя, когда они столь полны изъянов?" И за это мои последователи и я были сброшены с Небес, проклятые бродить по царству смертных за простое преступление отказа склониться перед низшим видом.
Золотые глаза сузились. Прежде сияющие сферы превратились в щели чистого яда.
- Годами мы бродили меж ваших жалких племён и кое-как собранных культур, отчаянно пытаясь найти причину Его решения возвысить человечество. Мы селились на краях ваших самых прогрессивных королевств. Мы стали первыми Григори, Наблюдающими за Человечеством. Мы научили вас всему, что мы знали. Ковке инструментов. Чтению звёзд. Пониманию математики. И что вы сделали с этим новым знанием? Вы построили монумент. Храм. Не Ему, но чему-то совершенно иному. Существу, рыщущему в бесконечной пустоте между пространством и временем. Монстру, требующему в дань кровавых жертв. Да, Вавилонская Башня была монументом Тригексе. Такова была ненависть человечества к себе, что оно было готово обречь себя на уничтожение вместе с миром. Если бы Он не послал Уриэля и своих ангелов уничтожить Башню, Зверь пробудился бы и опустошил мир.
Его насмешка была направлена священнику, но каким-то образом её прочувствовали все люди в палате.
- Не вините меня в том, что я - корень всего зла, когда оно было в сердцах людей с начала времён. Я был лишь инструментом, продемонстрировавшим его всем.
- Это чрезвычайно предвзятый взгляд на историю, - произнёс Метатрон в повисшей тишине - и ты это знаешь.
На лице Хелела возникло выражение неприкрытого глумления.
- Я упустил какую-то мелкую деталь, к которой можно прицепиться, брат?
Серафим проигнорировал сарказм, источаемый голосом его небесного собрата.
- Не выставляй себя жертвой. Бог запретил нам вмешиваться в дела царства смертных. Он запретил нам вмешиваться в жизни людей, считая, что они найдут собственный путь. Ты нарушил это правило, Хелел. В своих безумных попытках доказать свою правоту ты дал человечеству инструменты их собственного уничтожения. Ты столь же виновен, как и они.
- Учитель никогда не виновен в преступлениях учеников.
- Он виновен, если у него изначально был мотив заставить их совершить преступление - парировал Метатрон.
- Это доказывает, что я прав - оба ангела повернулись к говорившему, представителю Церкви, всё ещё непокорному в центре палаты. - Три фракции, различающиеся во всём, не могут найти мир. Ваши препирательства - доказательство того.
- Разве? - серебряная маска наклонилась, подчёркивая вопрос. - Урок прошлого не в том, что история повторяется, а в том, что нам следует предотвратить её повторение.
- Ты просил доказательства, что альянс возможен - Хелел широко развёл руки. Голос ангела потерял свой прежний яд, и снова окутался тонкой вуалью вежливости. - Вот мы здесь. Три лорда и влиятельных лидера изначальных фракций. Любезно и уважительно беседуем. И всё ещё не обмениваемся ударами.
- ПОКА ЕЩЁ - усмехнулся Белиал.
- Даже если бы стали, что это доказало бы? - Метатрон покачал головой. - Прошлое в прошлом. Сейчас - настоящее. К лучшему или к худшему, но лишь будущее возможно изменить.
- Не думайте, что один лишь Бог нашёл в человечестве потенциал - глаза Хелела блеснули. - Были и другие божества, заметившие полезность человечества, насколько бы она ни была мала. Способность людей использовать Священные Механизмы лишь подогрела этот интерес. И в то время как Бог всегда сохранял нейтральность, их взгляды куда более алчущи.
- КОГДА ДЬЯВОЛЫ БЫЛИ БЕССЧЁТНОЙ ОРДОЙ, - рявкнул Белиал - КОГДА ПАДШИЕ ЗАКРЫВАЛИ НЕБО СВОЕЙ ЧИСЛЕННОСТЬЮ, КОГДА АНГЕЛЫ ЛЕТАЛИ ЛЕГИОНАМИ, ОНИ БОЯЛИСЬ НАС, СТАРЫЕ ЯЗЫЧЕСКИЕ БОГИ. ИХ ПУГАЛА МОЩЬ ВСЕХ ТРЁХ ФРАКЦИЙ, И ОНИ СКРЫВАЛИСЬ. ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ИЗМЕНИЛА ЭТО. СЕЙЧАС, КОГДА КАЖДАЯ ФРАКЦИЯ - ТЕНЬ ПРЕЖНИХ СЕБЯ, ЭТИ БОГИ БОЛЬШЕ НЕ БОЯТСЯ НАС, КАК ПРЕЖДЕ. ЗРЕЛИЩЕ НАШЕЙ СЛАБОСТИ ПРИДАЛО ИМ ХРАБРОСТИ, И ОНИ С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖЕЛАЮТ УЗРЕТЬ НАШЕ ПАДЕНИЕ.
- И это даже если проигнорировать истинную угрозу, рыщущую в пустоте - тихо произнёс Метатрон. - То, что Бог, в Его бесконечной мудрости, запечатал.
- А теперь предвзят ты - фыркнул Хелел. - Не мудрость сдержала Его руку. Бог убил бы Зверя, если бы был на это способен. Зверь всё ещё жив потому, что Он не смог этого сделать.
- ЧТО ВЫ СТАНЕТЕ ДЕЛАТЬ, КОГДА МИР ВОКРУГ ВАС СЪЁЖИТСЯ И УМРЁТ? - издевательски осведомился Архидемон. - ЧТО СТАНЕТЕ ВЫ ДЕЛАТЬ, КОГДА САМО НЕБО ПАДЁТ НА ВАШИ ГОЛОВЫ? ПРОДОЛЖИТЕ ГРЫЗТЬСЯ ИЗ-ЗА СВОИХ РАЗНОГЛАСИЙ, КОГДА САМ ВОЗДУХ, КОИМ ВЫ ДЫШИТЕ, СТАНЕТ ЯДОМ, И ВСЁ, ЧТО ВЫ ЗНАЛИ, ПРЕВРАТИТСЯ В ЧЁРНУЮ ЖИЖУ?
- У вас есть доказательство этого? - выдохнул Азазель. - Существования этого существа?
В ответ Падший ангел получил улыбку, направленную парню, чьё присутствие до того было скрыто присутствием призванных им существ.
- Нам просветить этих глупцов?
- Покажите им - они видели напряжение на его лице, и слышали его в его голосе. - Покажите им, как мой мир едва не закончился.
Хелел рассмеялся, и взмах его руки наполнил комнату тьмой.
* * *
Сначала они увидели стену. Она была огромной. Она простиралась дальше, чем доставал взгляд. И она все еще формировалась.
Затем они увидели зверя. Создание, что возвышалось над разбросанными останками поверженного бога. Его челюсти - кость. Его плоть - сама тьма. Рога прорастали из его макушки безумными выступами. Кроваво-красные глаза сверкали из глубоких ям глазниц. Источаемый ими свет был полон первобытного безумия.
Они встречались со второю парой глаз. Второй парой рогов. Еще одной злобной, брызжущей слюною пастью. Вторая голова, столь же богохульная, как и первая. Соединенные как сиамские близнецы.
Эребус.
Эребус имя его, и он пришел обрушить эту стену.
Позади него было море тьмы. Океан перекрученных фигур. Тени. Они ползли на множестве суставчатых конечностей. Они подтягивали себя когтистыми придатками. Они скакали и ползли, плыли и парили, бежали и прыгали. Их было так много, что вместе они казались сплошной чёрной лавиной, катящейся навстречу стене. И это только те, что были на земле.
Они увидели небо, заполненное болезненными наростами. Как больная кожа поражённого чумой. Теперь они лопались, эти фурункулы до горизонта, и раскрывали свою природу. Открытые раны на ткани мироздания. Прорезанные отверстия, извергающие, как гной, еще большее количество Теней.
Издаваемый ими звук… То что ни один здравомыслящий человек не должен услышать никогда. Звук сходящего с ума мира. Звук реальности пытающейся убить саму себя.
Это был апокалипсис. Это был Армагеддон. Это был конец Мира. (Daneal – Ньярлотхотеп ползущий под садами Нургла. Ну, это действительно выглядит хреново)
И тогда они увидели армию, марширующую в тени стены, рать воинов, вышедших навстречу нападающим, и это зрелище захватило у всех дыхание, не позволяя сказать что-то.
Олицетворение всех сказок, всех мифов, всех легенд. Всех культур и религий, всех человеческих надежд и убеждений. Фигуры, облаченные в сверкающие, блестящие кольчуги, стояли вместе с воинами, заточёнными под броней из черной стали. Обнаженные по пояс боги ожидали рядом с рычащими созданиями из мистических преданий. Крылатые ангелы зависли на месте, серебряные доспехи сияли как новая заря. Позади них - нависающие громадные фигуры демонов. Хитиновые пасти сквернословили при звуках произносимых ангелами слов молитвы. Изорванные оскверненные крылья били воздух рядом с перьями из чистого света.
Разум юноши формировал их в то, чем они являлись. Море Душ давало им возможность удерживать себя в реальности. Вселенная предоставляла им сознание, чтобы сражаться в этой последней отчаянной битве.
Это был дар, потраченный впустую. Теней было слишком много, они были слишком бесчисленны, и они бросались на клинки своих противников, безразличные к своей судьбе, они давили сопротивление перед собой под весом своих тел.
Они видели, как герои погибают славными смертями. Оружие, что определяло историю человечества, зажато в их руках, и они собирают без счета устрашающую жатву среди своих врагов до самого неизбежного конца. Темные отражения человеческих эмоций гибли в таких количествах, что земля под ногами превратилась в болото от их растворяющихся тел. Это не имело значения, ведь их товарищи взберутся по поверженным и захлестнут каждого героя волной разрывающих когтей.
Они видели богов, сражающихся до последнего. Оружие, способное расколоть мир, было в их руках, и они скашивали множество рядов Теней каждым взмахом. Извращенные воплощения человеческой скорби разлетались в стороны, подбрасывались в воздух от каждого сотрясающего землю удара. Это не имело значения, ведь всегда ещё больше их вздымалось над полями трупов, чтобы утянуть каждого бога под горы своих мертвецов.
Они видели драконов падающих с неба. Массивные тела рептилий, скрученные и кривые в момент, когда обрушивались на землю. Их крылья пропали, срезанные с их тел ордою в небе. Они приземлились и убили сотни Теней этим ударом. Тысячи других облепили их сломанные тела, подобно муравьям.
Они видели ангелов, что истекали кровью в одном строю с демонами. Серебряные, сверкающие фигуры проливали свою кровь вместе со своими врагами, чудовищными, варварскими созданиями. Святое пламя лилось с бронированных ладоней и испепеляло уродливых тварей на земле. Потоки демонической энергии вылетали из раскрытых пастей и уничтожали десятки уродливых силуэтов с каждым взрывом. Этого было не достаточно. Тени несли обширные, неисчислимые потери прежде чем могли подобраться на близкую дистанцию, но им в конце концов удавалось. И когда они это делали, то утягивали своих противников в волне безумной ненависти.
По чистому мастерству в оружие это должно было быть их победой. Они устроили Теням резню. Бойню. Соотношение числа убитых было невероятно. Благодаря абсолютной отваге и безжалостному вызову это должно было быть их победой. Они сражались не только за мир. Они бились за свое право на существование.
Но не было.
Не было, потому что Эребус выступал перед ордой, и у них просто не было способа его убить.
* * *
Их имена были – Кухулин, Мордред и Ракшас.
Один был героем, другой злодеем, а последний - духом, рожденным из греховной энергии. Демон во всём, кроме названия. Они были воплощениями сокровенных мыслей человечества. Каждый из них был по своему легендарен. Мифы, воплощённые в реальность высшей Арканой, уделившей им ту же силу и то же оружие, которым они обладали при жизни. Гае Болг. Кларент. Два изогнутых мясницких лезвия, окрашенные ядом. Они сообща столкнулись с надвигающейся громадой зверя, три существа, во всём различные, но объединённые одной целью.
Эребус убил их с той же лёгкостью, с которой человек смахивает пот со лба.
Один взмах чудовищных когтей смёл их с земли, отправив в воздух. Удар смял их внутренности в кашу. С безжалостной силой раздробил их кости. Их изломанные тела тряпичными куклами приземлились сотней метров дальше, сокрушённые и раздавленные. Там они начали растворяться в воздухе, отозванные обратно в Море Душ.
Они были не единственными, кто бросил вызов зверю, и не единственными, погибшими перед ним.
Король-воитель преградил путь зверю. Он пришел не только чтобы убить зверя, но так же и для мщения. Мордред, черный рыцарь. Мертвый сын, и отец, пришедший отомстить за него. Меч в руках воина нельзя спутать. Меч, что был воспет в легендах и мифах старинных летописей. Меч, что был разбит на семь частей и роздан меньшим людям в тщетной надежде повторить его деяния. Здесь он был цел, и танцевал в руках достойнейшего. Меч взмыл в ладони короля. Эребус был быстрее. Когти возвратились, и один из них зацепил воина за шею. Голова короля покатилась в сторону, а тело рухнуло в другую.
Бог швырнул свой молот в сторону зверя. Изогнутые рога венчали его сияющий шлем. Его плащ был чистейшего алого цвета. С поверхности бросаемого им оружия срывались молнии, и когда оно сталкивалось с целью, получающегося взрыва хватило бы, чтобы расколоть гору. Оно с громовыми раскатами врезалось в челюсть Эребуса, откинув назад уродливую морду. Первая голова была дезориентирована, ошеломлена и временно выбыла из битвы. Вторая нет. Она метнулась вниз, пасть широко раскрылась, и срезала половину бога выше пояса. Его ноги продолжали стоять, как раздвоенный ствол обрубленного дерева.
Дракон преградил путь. Шкура на его теле была цвета золота, а голова оканчивалась злобным птичьим клювом. Он окутал Эребуса огнем. Открытые уста извергали оранжевое пламя, покрывающее зверя в яростной ненавистной хватке. Всё, чего он добился, это подкоптил теневую шкуру монстра. Ответом дракону было дыхание на порядок смертоноснее. Фиолетовые ядовитые пары хлынули из рычащей пасти зверя. Они облили дракона слоем ядовитых газов. Они разъедали плоть до костей. Они разлагали прекрасную золотую шкуру, пока она не начала комками слезать с драконьего тела. Дракон обрушился в агонии. Кости торчали из его деформированного тела, как белоснежные памятники среди гор гниющей плоти.
Эти сцены повторялись, повторялись и повторялись.
Персоны поднимались навстречу монстру в битве и разлетались с дороги словно кегли. Воплощения психики юноши выдвигались, чтобы бросить вызов зверю, и пасть разорванными на части под полными ненависти громадными когтями. Они шли на это без пререканий. Они шли на это, понимая насколько малы их шансы на победу, но все равно продолжали идти, потому что это должно было быть сделано. Нельзя было позволить нанести урон печати до ее полного завершения. Поэтому они продолжали скармливать зверю свои собственные тела. Продолжали умирать от когтей Эребуса. Продолжали жертвовать своим собственным бесценным существованием, чтобы выиграть еще несколько секунд на создание стены. Продолжали класть на алтарь свои собственные жизни, чтобы спасти расу, столь отчаянно пытающуюся убить себя, потому что знали, что если эта раса погибнет, то и всему миру вместе с ней придет конец.
И всё это время Эребус смеялся. Он смеялся, когда герои взбирались по его телу чтобы нанести бесполезные удары. Он смеялся, когда боги, владеющие сотрясающим мир оружием, били им по его шкуре с мизерным эффектом. Он смеялся, когда драконы накрывали его гибельным огнем. Смеялся, когда ангелы и демоны окружали его, пытаясь убить его, пытаясь остановить его и в конечном итоге все и во всём терпели поражение.
Он смеялся и продолжал двигаться к стене.
* * *
Зверь прижал ангела. Массивные когти с хрустом вонзились в структуру за ним, когти, сотканные из тьмы и тени, погрузились в белое и серебряное. Один из них пронзил ангела, приколов его к стене, за защиту которой которой он столь доблестно сражался.
Серафим наклонил голову и глянул в лицо своего убийцы через потрескавшуюся серебряную маску.
- Ты проиграл - выдохнул Метатрон. - Ты побеждена, тварь. Человечеству не будет позволено покончить с собой. Тебе больше не будет позволено мучать этот мир своими мрачными шагами.
Зверь приблизил свои колоссальные челюсти. Капли слюны стекали с них, порождая новых Теней там, где падали.
- Стена завершена. Печать создана. Ты пойман здесь, Эребус, и вместе с тобой - твоя жажда уничтожения.
Красные, исполненные насилия, сферы, злобно уставились на говорившего. Багровый свет опалил тело ангела, красные лучи злобы, ударившие в его доспех и окутавшие его огнём.
Ангел не вздрогнул.
- Это будет твоей тюрьмой, зверь. Даже сейчас, твоя сила увядает. С каждым проходящим мигом ты слабеешь. Эта тюрьма станет твоей могилой - серебряная маска подняла взгляд. - Придёт время, когда герои, подобные ему, взойдут в это место. Они увидят тебя, они увидят его, и они повергнут тебя благодаря ему.
Зверь раскрыл пасть, дабы проглотить еретика, пойманную им одинокую фигуру, целиком. В ответ он услышал не плач или вопль, но смех.
Эребус испустил вонючий вздох неверия.
Метатрон продолжал смеяться под потрескавшейся серебряной маской.
- Я смеюсь над тобой.
Демон прыгнул на зверя с рёвом во всё горло. Он был ранен; его шкура была рассечена, и из ран по обожжённой, почерневшей плоти реками стекала раскалённая лава. Он был изуродован. Чудовищное лицо было рассечено до кости, изодрано так, что части черепа были жутко и величественно обнажены. В сравнении со зверем он был карликом, монстр, нападающий на большего монстра, но он не останавливался. Двое столкнулись, и чистой яростной силой Архидемон отбросил Эребуса от стены.
Без удерживающих его когтей ангел упал. Он упал, и его подняла огромная багровая рука.
- НАДО ЖЕ, МЕТАТРОН. ТОЛЬКО ЧТО ТЫ ГОВОРИЛ ЕМУ НЕ КЛАНЯТЬСЯ, И ТУТ, Я ПОСМОТРЮ, САМ ЭТО ДЕЛАЕШЬ.
Ангел поднялся на протестующих суставах. Серебряная маска наклонилась в сторону своего спасителя, и это движение было исполнено неодобрения.
- Я убил больше Теней, чем ты.
При этом обвинении демон фыркнул.
- ПРОБЛЕМА С АНГЕЛАМИ - рыкнул Белиал - В ТОМ, ЧТО ВАШЕ ПЛЕМЯ СЛИШКОМ БЫСТРО УБИВАЕТ ВРАГОВ. СЛИШКОМ ЭФФЕКТИВНО. ВЫ НЕ НАСЛАЖДАЕТЕСЬ ДОСТАВЛЕННОЙ БОЛЬЮ, ВЫ НЕ СМАКУЕТЕ УБИЙСТВО.
Массивные плечи поднялись и опустились, передразнивая человеческую эмоцию.
- ГДЕ В ЭТОМ ВЕСЕЛЬЕ?
Ангел проигнорировал издёвку в тоне своего собеседника. Он встал и призвал свой пылающий меч.
- Итак, мы - последние.
- НЕ ПОСЛЕДНИЕ - чудовищное лицо повернулось к окружённой морем врагов фигуре поодаль. - ОНО ВСЁ ЕЩЁ ЗДЕСЬ.
Когда ангел увидел это, увидели и они. Буйствующая фигура, затянутая в чёрное. Он давно потерял свой драгоценный меч, но это не имело значения. Он убивал Теней голыми кулаками, пробивая искажённые тела, срывая плоть фонтанами эктоплазмы, бросая в воздух и врезаясь на полном ходу на виду своей жалкой аудитории. Шлем-череп, вечно открытый в молчаливом вое, выл с воинственным весельем в порченое небо.
- НИЧТО НЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ СМЕРТЬ - в голосе Архидемона было неохотное уважение.
- У нас есть более важные вещи, о которых следует позаботиться - Метатрон направил своё оружие на восстанавливающееся тело зверя.
Он не был мёртв. Далеко от того. Раны, нанесённые Белиалом, стремительно закрывались, быстро зарастали. Оставленные Архидемоном ожоги вновь превращались в теневую плоть; оставшиеся шрамы напоминали блямбы раковых наростов.
Эребус выправился и выдохнул ядовитые пары.
- ОНО ХОРОШО СКРЫВАЕТ СЕБЯ, ЭТО СУЩЕСТВО ТЕНИ - фыркнул Белиал. - ЭРЕБУС, НАЗЫВАЕТ ОНО СЕБЯ. НО ТЕПЕРЬ МЫ ЗНАЕМ ИСТИНУ. ЗВЕРЬ АПОКАЛИПСИСА, СОЗДАННЫЙ ИЗ ТЬМЫ, ЧТО СОБИРАЕТСЯ В ДУШАХ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
- Это богохульство должно закончиться - пробормотал ангел.
- МЫ НЕ МОЖЕМ УБИТЬ ЕГО. ЕГО СИЛА УВЯДАЕТ, НО ОНА ВСЁ ЖЕ СТОЛЬ ПРЕВЫШАЕТ НАШУ, ЧТО БЕСПОЛЕЗНО ДАЖЕ ПЫТАТЬСЯ.
- В таком случае, мы израним его так, что оно будет помнить нас даже когда солнце угаснет, а мир окутает огонь. Мы вырежем на его теле наши имена, так что оно запомнит каждую букву. Мы заставим его страдать, пока сама его сущность не будет очерчена нанесённой нами болью.
Демон ухмыльнулся. Обсидиановые когти вытянулись на почерневших пальцах.
- ВОТ ТЕПЕРЬ ТЫ ГОВОРИШЬ НА МОЁМ ЯЗЫКЕ.
Фигура Эребуса перед ними приблизилась. Зверь погрузил свои когти в землю и проревел. Звук был словно гром, землетрясение, и ураган, соединённые воедино.
В ответ он услышал нечто, чего не мог понять. Это был шум, который он никогда не слышал прежде. Звук, который его исполненный ненависти мозг не мог понять.
Под тенью стены, два существа различающихся, как день и ночь, стояли спиной к спине. Меч обнажён, когти вытянуты, и когда Тени приближались к ним со всех сторон, смех над их неизбежной судьбой вырвался из-под серебряной маски и из уродливых челюстей.
Нет в мире звука, столь прекрасно неправильного, как смеющиеся вместе ангел и демон.
* * *
Когда свет вернулся в палату, Михаэль встал и удивлённо уставился на него.
- Это были… - серафим словно забыл дышать от переполнявших его эмоций.
Метатрон наклонил голову.
- Да.
Секунду спустя встал Сайзекс. Глаза дьявола были широко раскрыты. Это было самым близким к потере самообладания, что он когда-либо видел со стороны мужчины.
- Это были…
Белиал фыркнул.
- ДА.
Азазель последовал за своими коллегами-лидерами, встав.
- Это было…
Хелел хмыкнул и взмахнул рукой.
- Рискуя показаться повторяющимся - да, это было.
Последовала тишина, и он понимал, что все взгляды всё ещё были направлены на него, и в некоторых из них не было того удивления, что в остальных. Они были холодными и расчётливыми, эти взгляды, почти коварными, но это было риском, которого он ожидал и был готов принять.
Затем заговорил Азазель, разбив хрупкое молчание.
- Если существовал такой конфликт, мы должны были знать - седеющий мужчина бросил взгляд на коллег-лидеров, ища поддержки. Михаэль и Сайзекс оба согласно кивнули. - Если в этом мире проходила такая битва, у нас должны были быть некие записи о ней.
Он вздохнул.
- Их нет, потому что я не из вашего мира.
Все они, казалось, растерялись. Падший ангел тоже, но затем его лицо озарило понимание.
- Провал Измерений - медленно произнёс мужчина, а затем улыбнулся. - А вот это уже интересно.
Он предположил, что от него ожидали, что он знает, что это. Он не знал.
- Я не знаю, что это такое - вопреки его ожиданиям, Азазель ничуть не казался огорчённым этим признанием. - Я лишь знаю, что когда я очнулся, я был здесь.
- О, не стоит беспокоиться об этом - отмахнулся Григори. - У меня предчувствие, что ты узнаешь достаточно скоро.
Каким-то образом из его уст это звучало одновременно утешающе и зловеще.
Немного ниже на него смотрела Риас, и в отличие от других в её взгляде была лишь забота.
- Эта стена… на ней, прикованный… это был ты…
Он нерешительно помедлил. Стоило ожидать, что она заметит. Правда, сорвавшаяся с его губ, больше не звучала тем секретом, которым должна была быть.
- Чтобы запечатать Никс и отделить её от Эребуса, требовалась цена. Эта цена - душа. После того, как я победил её, имелась только моя.
- Нет… - прошептала Риас.
- Такая жертва… - пробормотал Михаэль. Взгляд ангела был полон симпатии.
Он не мог не улыбнуться.
- Жертва подразумевает выбор.
Акено уставилась на него.
- Они заставили тебя сделать это? - в её голосе был опасный тон.
Он покачал головой.
- Всё было сделано добровольно. Это всегда было и всегда будет моим решением.
Девушка выглядела растерянной, как и остальные.
- Тогда почему ты говоришь, что выбора не было?
- Потому что иногда предоставленный нам выбор не является выбором - они всё ещё выглядели растерянными, и он снова улыбнулся. - Одна жизнь за целый мир жизней. Как я мог сказать "нет"?
Они поняли это. Он видел это на их лицах.
- Ты не сказал нам, когда мы встретились - произнесла Риас. Она выглядела почти сердитой, но это не был гнев кого-то преданного или раненого. Это был гнев кого-то, обманутого тем, о ком она заботилась. Он мог понять.
- Тогда я вас не знал, - указал он - и это никогда не было вашим грузом.
- Не наш груз? - тихо произнесла Акено. - Нет ничего благородного в скрывании своего груза от друзей.
Его взгляд оставался на ней, но ответ был направлен Риас.
- Ты не стала рассказывать мне о своей назначенной свадьбе, чтобы заставить меня помочь, а я не стал рассказывать о своей жертве, чтобы заставить мне сочувствовать.
Часть её гнева при этом рассеялась.
- Твои друзья… - произнесла она. - Та, которую ты любил…
Его впечатлило, как быстро она сообразила. Это заслуживало ответа, по крайней мере.
- Я не терял её. Я не терял их. Это они потеряли меня.
Он увидел печаль в её глазах, и поразился тому, как много её было. Он был почти рад, когда голос Азазеля заставил его повернуться в другую сторону.
- Эта Никс… Этот Эребус… Как мы можем быть уверены, что они не существуют в нашем мире?
- ВЫ НЕ МОЖЕТЕ - они все вздрогнули при рыке Белиала. Они все настолько погрузились в его объяснение, что почти забыли о трёх существах за ним. - ПОКА ЕСТЬ СМЕРТЬ, ВСЕГДА БУДЕТ НИКС. ТА, ЧТО ПРИНОСИТ ДРЕВНЮЮ НОЧЬ, НИКОГДА НЕ ИСЧЕЗНЕТ. ОНА ТАКАЯ ЖЕ ЧАСТЬ ЭТОГО МИРА, КАК ЛЮБОЙ ИЗ НАС.
- Но здесь нет Пророчества - подчеркнул Метатрон. - Здесь нет Герольда Падения. Без них обоих Никс продолжает спать, покоясь в плане далеко над нашим. Это одновременно хорошо и плохо. Хорошо в том смысле, что она ещё не пробудилась. Плохо в том смысле, что она не была запечатана, и всё ещё может пробудиться.
- Неприятная перспектива - пробормотал Михаэль.
- Что тем более даёт вам причину объединиться - улыбнулся Хелел. - В конце концов, Бог запечатал зверя, подобного тому, что вы видели, и на это ушли все его силы. Если только кто-то из вас не считает, что может сравниться с Его силой, я полагаю, будет разумно объединить силы на тот случай, если произойдёт нечто подобное.
На идеальном лице ангела была усмешка, вызванная дискомфортом, который доставили его слова.
- И, возможно, стоит упомянуть, что Эребус был на порядок слабее, чем существо, с которым сражался Он?
Это был спасательный круг. Верёвка, брошенная, чтобы спасти ситуацию. Все три лидера осознали это и ухватились за неё одновременно.
- Действительно, - Азазель с трудом сдерживал веселье от проявления в голосе - подобная угроза не по силам любой из фракций в одиночку.
- Да уж - согласился Михаэль. - Будет разумно подготовиться.
Сайзекс улыбнулся человеку в круге.
- В свете этих событий, ваши возражения удовлетворены?
Священник взглянул на лидеров трёх фракций, затем на бесстрастное лицо Метатрона, затем на самоуверенную усмешку Хелела, и наконец на безгубый оскал Белиала. Мужчина медленно опустил голову, признавая поражение.
- Они удовлетворены - вздохнул представитель. - …я снимаю свои возражения.
Он воспринял это как указание убрать все три Персоны из своего разума. Оба ангела растаяли, рассеявшись точками синего света. Демон рассмеялся, прежде чем проделать то же, и несколько секунд по палате гуляли отзвуки его презрения.
Внезапная пустота в его сознании стала и благословением, и проклятьем. Он чувствовал невероятную усталость. Чувствовал себя до костей измотанным.
Этого следовало ожидать. Персона - мысль, воплощённая в реальности. Удерживать в реальном мире слишком много - сродни присутствию множества мыслей в одной голове. И чем сильнее Персона, тем хуже становилось; человеческая психика способна удерживать лишь ограниченное количество. Семерых Архангелов и Танатоса было достаточно, чтобы на несколько дней уложить его в кому. Немного больше, и он мог бы вовсе не очнуться.
Он без слов встал с трона, и направился к верхним ложам, откуда спустился. Он чувствовал их взгляды спиной; добраться до лестницы было облегчением.
Пропавшим, когда ангел преградил его путь. Красивый, величественный меч был направлен в его грудь.
- Кто ты? - потребовал Зеруил. - Кто ты, что владеешь такой силой? Ты не просто Нефилим. Кто-то из этой расы может использовать силы Небес и Ада, но не может приказывать им. Ты - можешь. Архидемоны убивают по твоему зову. Архангелы летят по твоему призыву. Те, кого презирают и те, и те, склоняются перед твоей волей.
Остриё меча вздрогнуло, не от страха, но от чистой растерянности.
- Так что спрошу снова. Кто. Ты. Есть?
У него не было шанса ответить, поскольку потолок обрушился на них обоих.
* * *
Первым намеком участникам мирной конференции о том, что что-то было не так, послужило подожженное небо. Зловещее оранжевое свечение было поначалу слабым, но за мгновение, нужное человеку, чтобы моргнуть, оно залило Академию Куо и ее окрестности беспрецедентным разрушением. Метеоры. Падающие кометы. Огромные пылающие сферы, летящие из-за горизонта, влекомые колдовской энергией. Каждый был шипящим раскаленным снарядом магического пламени, сброшенным на территорию, где проходила конференция, как минометные снаряды. Они сжигали все и вся на своем пути, а затем взорвались в громадной вспышке света.
Потери были катастрофичны. Патрули ангелов и дьяволов были уничтожены в одно мгновение, испепеленные огненным шквалом. Мужчины были сброшены со своих постов, бронированные фигуры сучили руками на лету, подброшенные взрывом в воздух на десятки метров. Кратеры разрывали сущее, оставляя гигантские, зияющие дыры в земле. Конечности, торсы, куски рваной плоти, падали на их рваные края как кроваво-красный дождь.
Первый этап атаки должен был шокировать обороняющихся и ввести их в ступор. Его целью было нанести им столько урона, что у них не осталось бы сил на ответ. Масштабная ковровая бомбардировка, накрывшая защитников магическим огнем.
Вторым этапом было настоящее наступление. Мясо атаки. Сформированный для удара по мягкому, незащищенному горлу противника, строй, состоящий из смазанных силуэтов дьяволов и Падших в одинаковых масках, и закутанных силуэтов изгнанных магов, вышел из клубящегося дыма. В авангарде, собранные в широком строе в десятки метров глубиной, шли сотни и сотни владельцев Священных Механизмов. И глаза их всех были пугающими, пугающе пустыми.
Посреди разрушений, устроенных ими, на фоне сотворенного ими адского пейзажа, Бригада Хаоса заявила о своем существовании.
* * *
Рука, освободившая его из-под завала была не столько рукой, сколько лапой – пять алых когтей, украшенных изумрудом в центре. Он издал стон, когда перчатка сомкнулась на его запястье и вытянула его из завала. Его спаситель посмотрел на него мрачным взглядом.
- У нас тут дела не очень.
Он моргнул на окружающую его картину, приспосабливаясь к внезапному свету. Как и всегда, извращенец нашел способ преуменьшить ситуацию. Тем не менее, это было адекватным описанием того, что он увидел.
Кратеры усеивали ландшафт, искусственные впадины в земле. Он нахмурился, когда осознал, что некоторые из них находятся прямо на том месте, где раньше стояли здания. Кто бы не выбрал своей целью для атаки мирную конференцию, он не был разборчив в способах одержания победы. Он нахмурился еще сильнее, когда увидел тела, разбросанные рядом с краем каждого кратера, и ни одно из них не было целым. Некоторые из них были не более чем красными пятнами, размазанными по земле.
Иссей проследил за его взглядом и покачал головой.
- У них не было и шанса. Всё произошло слишком неожиданно. Меня самого чуть не задело.
Его взгляд прошелся по фигуре дьявола, и он отметил, насколько потрепанным тот выглядит. Эта мысль побудила его проверить также и свое собственное состояние. Неприятное ощущение пронзило его левое плечо. Он посмотрел на источник боли и обнаружил, что его конечность расположена под чудовищно кривым углом. Это объясняло, почему его левая рука чувствовалось практически онемевшей с того момента, как его вытащили из-под обломков. Он попробовал пошевелить пальцами на руке. Они дрогнули в ответ. Отёк сделал каждый палец похожим на толстую фиолетовую сосиску. Несколько следующих секунд проведенных в попытке ими пошевелить закончились столь же бесплодным результатом. Так дело не пойдёт.
Он обхватил здоровой рукой вокруг согнутого локтя, приготовился к боли, и вставил его на место с гримасой на лице. Вспышка агонии пронзила его, сопровождаемая непрекращающимся тупым пульсированием. По крайней мере, когда он попробовал снова пошевелить пальцами, он смог сжать их в кулак.
- Ну, - Киба очутился рядом с ним, глаза парня были широко раскрыты при взгляде на спешно вправленную руку – это было совершенно необязательно.
Асия следовала за мечником. Глаза бывшей монахини светились беспокойством, когда она положила руку на поврежденную конечность. Эффект от Сумеречного Исцеления последовал незамедлительно, и он восхищенно следил как его рука снова стала как новенькая. Он кивнул в немой благодарности, и девушка улыбнулась ему в ответ.
Остальные так же подошли к нему. Риас и Акено, выбирающие путь среди завалов обломков; Конеко, её движения преисполнены кошачьей грации. И две экзорцистки тоже; их мечи были обнажены. Он отстранённо подумал, не те ли это Экскалибуры, что он им подарил.
Когда они собрались возле него, он обнаружил, что не может сфокусироваться на их речи. Они что-то говорили, и он видел, как движутся их губы, но он больше не мог их понимать. Это было как гул у него в ушах, бессмысленные звуки, которые точно что-то значили, но оставались неразборчивы для его слуха. Он распознал Риас перед собой, губы ее двигались, стараясь привлечь его внимание. В дымке искаженных образов, застилающих его зрение, она выглядела очень похоже на Митсуру.
По какой-то причине эти мысли больше не беспокоили его.
Когда головная боль ударила его с полной силой, было такое чувство, словно его череп раскололся. Раскаленные добела ножи агонии вонзились в его разум. Обе его руки метнулись к вискам, пытаясь ладонями вжать обратно боль, что пыталась прорваться на свободу. Через мгновение он рухнул на колени, и это было не неожиданностью, но ожидаемым действом.
Он недооценил, насколько требовательным будет призыв этих троих. Архидемон, Архангел и Падший, в конечном итоге ставший Люцифером. Он призвал больше их во время Осады Куо и преуспел, но это было при поддержке ярости и гнева, вызванных в нём Кокабиэлем. Сейчас в нем не было этих эмоций, никакой подмоги для его разума, чтобы помочь с призывом. Это была причина, по которой он предпочитал использовать только одну Персону единовременно. Все имеют свой лимит, но они по крайней мере знают, где он. Дикая Карта не знала такого понятия, как ограничения, но она содержалась в смертном человеческом теле, и сосуд мог принять в себя лишь ограниченный объём, прежде чем ощутятся сложности. И именно это сейчас происходило. Он превысил свой предел. Море Душ предупредило его болью, говоря ему о том, что если он продолжит напрягать себя, то последствия будут тяжелыми.
В попытке спасти конференцию от роспуска он израсходовал все силы - только для того, чтобы через мгновение возникла настоящая угроза миру, когда он был беспомощен ответить. Он бы улыбнулся этой мысли, если бы не пульсирующая в черепе агония, сжимающая его губы в болезненную кривую усмешку.
Он смутно осознал их растущее беспокойство, становящееся волнением. Кто-то из них, он не был уверен кто именно, попытался его поднять. Тонкая фигура, которой, как он предполагал, была Асия, осталась рядом с ним, пытаясь исцелить. Он оттолкнул их всех.
- Не… сработает… - даже с его испорченным слухом он был удивлен, насколько устало звучал его голос, как у человека, говорящего со ртом, набитым кашей – Слишком… много… напряжения.
Они ответили тем, что продолжили пытаться помочь ему. Он вздохнул, устало и раздражённо одновременно.
- Здесь… вы ничем… не сможете… помочь… Я… восстановлюсь... со временем… но сейчас… Я бесполезен… Оставьте меня…
Они не согласились, и дали знать ему о своем несогласии. Он мог видеть некоторых из них, их лица расплывались, когда они качали головой.
- Людям здесь… требуется… помощь… - прорычал он, и они отпрянули от резкости в его тоне – Если вы все… останетесь здесь… кто тогда… поможет им?
Это подтолкнуло их к действию. Они неохотно встали, все, кроме сидящей рядом с ним на коленях Риас. Он был уверен, что это она. Красное пятно, полностью закрывающее ему обзор не давало ошибиться. Он слышал её слова, и хотя его разбитый слух его подводил, он мог по крайней мере угадывать их значение.
Он согласно кивнул головой, усталость практически не давала ему поднять ее снова.
- Теперь идите…
Он следил как их фигуры, не более чем мерцающие тени в его слабом зрении, исчезают. Затем оно ударило его, единственное копье мысли, проталкиваясь через притупляющий сознание туман. Обещание, которое он дал. Того же рода обещание, что дал SEES давным-давно. Параллели были несомненными, сходство - практически идеальным. И когда он сидя упал на гору обломков, слишком истощенный чтобы делать что-либо кроме как наблюдать за происходящими вокруг событиями, вся ирония ситуации ударила его с полной силой.
Почему-то мрачный смешок, сорвавшийся с его уст, казался странно уместным.
* * *
Задворки Академии Куо патрулировали пять взводов Рыцарей Госпитальеров. Сто пятьдесят человек в чёрных бронежилетах и с автоматами. Артиллерийский обстрел был направлен на школу и тех, кто находился внутри; по этой причине они остались нетронуты, в то время как остальные их товарищи подверглись бомбардировке в полную силу.
Их лидер был молодым лейтенантом, которому едва исполнилось двадцать четыре года. Несмотря на возраст, он прекрасно понимал, что следует из этой атаки. Подобная масштабная артиллерийская подготовка могла означать только одно: последует штурм. Обстрел был шоком, который должен был оглушить их и сделать неспособными реагировать; трепет придёт в форме тел. Физических форм. Массированное наступление вражеских войск, чтобы пробить разбросанную и ошарашенную обстрелом оборону. Он этого не позволит. Рыцарям Госпитальерам была поручена задача защиты этой конференции, и он выполнит этот священный долг.
Спокойно и уверенно он приказал своим людям отступать к академии. Отступление было дисциплинированным и методичным; его упрощали приданные каждому взводу бронетранспортёры. Все они подошли на расстояние видимости к школе и остановились перед первой полосой кратеров, вызванных обстрелом. Там был удобный плацдарм: руины и ямы послужат естественными укреплениями против штурма, который неизбежно последует.
Госпитальеры укрепились в окопах. Они насыпали обломки, создав оборонительную линию брустверов. Они укрепили кратеры, сделав из них стрелковые ячейки. Часть из них оттащили в стороны покалеченные останки своих товарищей, освобождая место. На их лицах при этом были мрачные выражения фатализма, отражающие долгую историю их ордена и их уникальную философию.
Рыцари Госпитальеры - один из старейших рыцарских орденов в мире. Их история восходит к Крестовым Походам, сотни лет назад. За этот срок они видели возвышение и падение бесчисленного множества братских орденов, и некоторых из них поглотили сами. Века истории научили их значению терпения. Течение эр закалило железо дисциплины жаром рвения. И, что важнее, оно научило их важности изучения врагов прежде нападения. Информация, разведка, знание сильных и слабых сторон противника были оружием сами по себе, оружием, которым Госпитальеры хорошо овладели.
Дьявол сильнее, быстрее, крепче нормального человека. Он превосходит человека в проворности, выносливости, и чистой силе. То же можно сказать об ангелах. В одиночку человек не может и надеяться сравниться со сверхъестественными соперниками в физических способностях. Однако, дайте человеку оружие, способное выстреливать пули со скоростью вдвое выше скорости звука, и вдруг окажется, что шансы клонятся в его пользу. Дайте этому человеку некую форму защиты, дайте ему товарищей, вместе с которыми можно воевать, дайте ему дисциплину, чтобы сохранять уверенность в жаре битвы, и вы получите солдата. Дайте ему веру, дайте ему идеал, за который стоит сражаться, и вы получите Госпитальера.
Демонстрация веры посредством превосходящей огневой мощи. Это было кредо Госпитальеров. Набожность, поддерживаемая кучей крупнокалиберных стволов.
Враг возникнет из дыма, ожидая увидеть растерянную охрану, рассчитывая на замешательство защитников. А получит укреплённую огневую полосу, растянувшуюся на горизонте, насыщенную стрелковым вооружением. Враг может попытаться пробиться. Они пробьются - но не через оборонительную линию, а пулями. Они будут сокрушены сконцентрированной на них огневой мощью, и будут повержены стойкостью и упорством людей в линии обороны. Даже самый стойкий дьявол умрёт, если всадить в него достаточно пуль. Даже быстрейший ангел упадёт, если достаточно очередей обкорнают его крылья.
Пусть Храмовники зарабатывают свои лавры своими хвалёными атаками и безрассудными штурмами. Госпитальеры заработают свои, перемалывая врага в щепки на своей нерушимой обороне.
На первые фигуры, возникшие из покрывающего поле боя тумана, оказались направлены сто пятьдесят стволов, и глаза за металлическими прицелами удивлённо раскрылись. Вышедшие на вид фигуры не были дьяволами, как они ожидали, или даже ангелами; они были, безусловно, людьми. Однако было в них нечто неправильное; нечто чуждое в том, как они двигались. Они брели вместо того, чтобы идти. Они переваливались с ноги на ногу, а не ступали. И по мере того, как всё больше их появлялось на виду, они всё больше напоминали орду марионеток, вышедшую на сцену без кукловода.
Один из них увидел разместившихся перед ними Госпитальеров. Мужчина в грязной, севшей одежде. Его плечи напряглись, хотя лицо оставалось тревожно пустым; это движение повторили остальные. Сотни пустых лиц повернулись в жутком унисоне в сторону солдат, преграждающих их путь. Они не издали ни звука. Не было слов неожиданности или удивления при виде серьёзной огневой полосы, угрожающей массированным обстрелом. Все они просто стояли там, на открытой местности, бурлящая масса людей, и глядели на защитников мёртвыми, безжизненными глазами.
Последовавшая тишина была пропитана ощущением "что-то не так".
Некий незримый сигнал провозгласил атаку. Как волна, Священные Механизмы активировались в рядах орды. Слабые версии Рождения Мечей создавали клинки огня и льда в руках своих пользователей. Копья света, молнии, и колдовской энергии устремились в небо. Огромные рубящие когти сливались с голыми руками, каждый коготь зазубрен, словно полотно пилы. Помимо этого, было и множество других типов - различные, разнообразные, и все очень, очень опасные. Это больше не было просто скоплением людей. Это была армия, вооружённая формация, начавшая штурм, как только открылось её существование.
Земля вздрогнула, когда сотни ног ударили по ней. Госпитальеры растерянно переглянулись в окопах. У них было превосходство в дальности; у них было превосходство в огневой мощи. Их служба сделала их более опытными. Они были Рыцарями Госпитальерами, воинами, верно служащими своему делу, и они владели самым технологически развитым оружием.
Ничего из этого не имело значения для врага. Им не было дело до того, что они пытались взять нахрапом укреплённую, подготовленную позицию. Они словно не замечали указывающие на них стволы оружия, направленные на них опытными стрелками из-за естественных барьеров, которые лишь делали их прицел твёрже. Словно не понимали, что совершают самоубийство этим безумным, иррациональным наскоком. Они вели себя, словно дроны. Словно ведомый скот. Проявляли тактические способности новорождённых младенцев.
Рыцари Госпитальеры разверзли ад, все одновременно. Очереди, синхронизированные для большего эффекта. Они стреляли от груди с двух сотен ярдов - точные, прицельные выстрелы, опрокидывающие наступающие фигуры на спины. Вспышки огня, вырывающиеся из их оружия, напоминали мерцание множества зажжённых свечей.
Фигуры вставали и продолжали бежать.
Механическое урчание турелей сообщило о прибытии поддержки бронетехники. Бронемашины пехоты, те, что перевозили солдат, перекатились, чтобы встретить безумное нападение. На их скошенных носах находились удлинённые стволы тяжёлых автопушек. Разрывные снаряды творили жуткие вещи с незащищённой плотью, и когда бронетехника открыла огонь, они выворачивали людей наизнанку, сдирая мясо с костей брызгами фарша, пробивая кровавые дыры в вздымающихся грудных клетках.
Ничто из этого словно и не имело значения. Со внутренностями, болтающимися у ног, конечностями, отсечёнными у плеч, враг, шатаясь, продолжал наступать.
Люди в форме подтащили пусковые установки. Это были толстые цилиндрические штуковины, открытые с обоих концов. Боеголовки в каждом цилиндре содержали достаточно разрушительного заряда, чтобы пробить бронированую шкуру танка. Против гуманоидных целей это был перебор. Больше чем перебор. И тем не менее, одетые в чёрное солдаты положили их на плечи и направили в сторону приближающейся массы.
Струи огня промчались среди автоматных очередей. Ракеты вонзились во вражескую орду на огненных хвостах. Объединённые взрывы сотрясли землю. Людей сбивало с ног, размазывало в кашу брутальной ударной силой, отрывало руки и ноги последовавшим штормом шрапнели. Изувеченые, кровавые тела отлетали, падали, или то и другое вместе. На миг орда откатилась от брошенной в их лица смерти.
Затем они поднялись. Они продолжили бежать. Те, кто не могли этого сделать, ползли на окровавленных, дымящихся обрубках.
Волна беспокойства окатила всех на линии огня, проползла по их спинам. Это не было страхом; совсем нет. Госпитальеры сталкивались с чудовищными формами диких дьяволов прежде, и это не заставляло их вздрогнуть. Их заставляла колебаться чистая невозможность того, что они видели.
Обрежьте человеку руки, и он истечёт кровью до смерти. Пробейте дыру в его груди, и он пострадает от сильнейшего внутреннего кровоизлияния. Снесите ему голову, и остальное тело прекратит функционировать. Человек, раненый как-то иначе, остановится и завопит, остановленный если не самой раной, то уж точно болью.
Однако эти правила словно были неприменимы к оппонентам, с которыми они имели дело сейчас. Он продвигались, несмотря на раны. Они продолжали наступление, несмотря на то, что потеряли достаточно крови, чтобы потерять сознание, продолжали двигаться, несмотря на потерю жизненно важных органов, продолжали стремиться вперёд, несмотря на дыры размером с кулак в своих телах.
Это были не люди. Это были не личности. Они не были людьми, поскольку к тому времени, как они добрались до линии, с которой вёлся огонь, все они должны были быть мертвы. И когда первые пользователи Священных Механизмов хлынули в укрепления, Госпитальеры смогли вблизи увидеть, насколько эффективен был их обстрел, и насколько хорошо его перенесли.
Люди, потерявшие конечности, перепрыгивали через их укрытие. Люди с дырами в груди перехлёстывали через линию. Люди, столь окровавленные и изодранные непрекращающимся огнём, что не выглядели людьми. И у всех них были одинаково пустые взгляды.
На всех их телах были жуткие, ужасные раны. Вот мужчина, у которого вместо плеча свисает лишь лоскут кожи, словно кора с дерева. Вот мужчина, чья грудь столь изрешечена пулями, что напоминает поверхность тёртого сыра. Чуть дальше - мужчина, ползущий на одной ноге. Вторая волочилась следом, связанная с телом лишь тонкой полоской окровавленных мускулов.
И не только мужчины.
Женщина с половиной черепа, снесённой шальной пулей, переползла через барьер. Её голова выглядела словно кратер, словно чаша. Серое вещество вытекало из неё вязкими ручейками. Её губы искажены болезненным оскалом, багровая пена на уголках. Глаза - пустые молочно-белые сферы, красный ихор вытекает по ним, скользя по щекам. Издали это выглядело так, словно она плачет кровью. Вблизи это выглядело, словно она плачет кровью без половины мозгов.
Потребовалась объединённая огневая мощь трёх Госпитальеров, чтобы упокоить её. Совместный огонь трёх автоматов с близкого расстояния, чтобы она остановилась. И это были три автомата, не стрелявшие в наступающую орду. Автоматы, не добавлявшие своё слово к общим очередям.
И это всё чаще повторялось по мере того, как всё больше пользователей Священных Механизмов прорывалось через линию. Солдаты были вынуждены переводить огонь на более непосредственную угрозу, вынуждены тратить время и боеприпасы на врагов, протекавших через периметр. Что означало, что когда штурм ударил в полную силу, они были не готовы сопротивляться.
Волна пользователей Священных Механизмов нахлынула на линию Госпитальеров оргией насилия. Пылающие мечи опускались, отсекая головы с шей и руки с плеч в брызгах крови. Копья энергии вонзались в тела в чёрной броне, обрушивая их наземь, вопящими. Рвущие когти врезались в солдат, оставляя содержимое их животов в их руках.
Госпитальеры потеряли половину сил в первые же секунды контакта, скошенными, растерзанными, погибшими от рук людей с широко раскрытыми немигающими глазами. Другая половина упорядоченно отступила, всё ещё непокорные, всё ещё поливающие врага огнём с каждым шагом. Пользователи Священных Механизмов продолжали наступать на них, двигаясь по пятам, словно стая диких псов. Они были так близко, что вспышки огня из стволов Госпитальеров обжигали их лица. Рыцари вопили и выкрикивали, стреляя со сверхблизкой дистанции. (пр. Давыдова: Zombie Shooter, massive multiplayer) Враги оставались жутко молчаливыми, выхватывая одиночных солдат на растерзание своих клинков.
Так они потеряли своего лейтенанта. Окружённый со всех сторон, молодой офицер потянулся к мечу, который все члены его ордена носили как резервное оружие, в попытке героического последнего стояния. Он немедленно оказался иссечён на куски, не успев даже поднять меч.
Временное командование перешло седоватому сержанту. Ветеран продолжал направлять отступление, следя за тем, чтобы никто в отряде не сорвался, бросившись в бегство. И их дисциплинированное отступление наконец принесло дивиденды: они наконец-то начали убивать атакующих, наконец начали повергать их почти в упор.
Это стоило им их бронеподдержки. Техника была достаточно неуклюжей, и управлять ей на покрытой кратерами территории было ещё сложнее. Некоторые из бронетранспортёров уже горели, выведенные из строя пользователями Священных Механизмов, выстреливавшими из ладоней чем-то похожим на сгустки плазмы; остальные были осаждены ордами, вооружёнными клинками, врезавшимися в броню техники, как в масло. Они срезали пласты металла, стремясь добраться до людей внутри, и когда выбрались наружу, оставили внутренние помещения бронемашин кровавыми, словно на бойне.
Трое взобрались на башню горящего транспорта. Мужчина и двое женщин. Их одежда была пропитана кровью Госпитальеров. Они спрыгнули прямо на путь отступления сержанта и его отряда. Двое женщин задёргались и затряслись, когда пули нашпиговали их тела; из-за их тел выступил мужчина, нанося удар гигантским двойным топором из чёрного металла. Сержант потерял свой автомат, выбитый из рук во время схватки у баррикад, однако у него оставался пистолет, и когда мужчина атаковал, он всадил две пули точно в лоб пустого лица. Мужчина обрушился наземь, его конечности обмякли. Сержант в момент мрачного любопытства перевернул его ботинком; пустота на лице была беспокояще лишённой эмоций. Сержант видел прежде пустоту, внезапную пустоту, когда смерть приходит забрать жизнь. Он видел её на лицах и друзей, и врагов. Но здесь было другое - эта пустота возникла задолго до того, как жизнь угасла. Пустота, забравшая разум и расколовшая его до точки невозвращения. Пустота, намеренно созданная, чтобы жертва была безупречно послушна.
Сержант с ужасом понял, что нашёл, и немедленно запросил радиосвязь со всеми союзными силами в окрестности. Голоса, возникшие в его наушниках, звучали растерянно и отчаянно. Почти везде шло сражение; штурм охватил все окружающие зоны, и другие группировки Госпитальеров вместе с отрядами экзорцистов несли тяжёлые потери. Их лидеры хотели ответов, докладов о ситуации. Сержант дал им их. С принуждённым спокойствием и управляемой собранностью он сообщил им, что выяснил, и что подозревает.
Голоса на связи потребовали подтверждения. Если то, что сказал сержант, было правдой, то они вели огонь не по вражеским боевикам, а по невинным людям. Невинным людям, чьи разумы находились под контролем, побуждающим их к единой кровавой цели.
Подтверждения они не получили. Не получили, поскольку сержант, проинформировавший их, был мёртв, приколот к горящей машине пользователем Священного Механизма, лишённым всей нижней челюсти. Его пистолет всё ещё щёлкал всухую, пальцы дёргались на спусковом крючке. Рядом с его медленно поджаривающимся трупом остаток его отряда медленно отступал, истребляемый людьми, больше не владеющими собственным разумом.
* * *
Сайзекс уводил группу дипломатов прочь от звуков сражения. Им повезло - когда здание обрушилось, обломки в них не попали.
Приоритетной задачей лорда-дьявола было доставить этих невинных в безопасное место, прежде чем присоединиться к силам обороны. Некоторые из тех, кто бежали следом за ним, были не старше чем подростки; их родители прислали их учиться политике и узреть, как вершится история. Послав их сюда, их семьи доверили ему безопасность своих юных наследников. Это было, помимо прочего, их демонстрацией поддержки этой мирной конференции. Кто бы ни атаковал собрание, они или прекрасно понимали, насколько тонкой будет его позиция, если его подопечные окажутся в опасности, или просто забрели в богатую целями среду. Лорду-дьяволу не нравились оба варианта.
Рядом с ним были его отборные телохранители. Двадцать крепких, не лишённых здравого смысла дьяволов во впечатляющих доспехах, персонально отобранные за преданность. Они помогали выковать путь и направлять тех, кто присоединился к их бегству к безопасности.
В нескольких шагах от него охранник в ливрее одного из домов Столпов замахал рукой, привлекая его внимание. Сайзекс остановился перед ним, и охранник салютующе ударил кулаком о нагрудник.
- Сэр, порталы эвакуации установлены в школе. Они ведут прямо в Преисподнюю.
Лорд-дьявол благодарно кивнул.
- Благодарю. Нашим силам сообщили об атаке?
- Так точно, сэр - по какой-то причине охранник не счёл нужным поднять визор своего шлема, как следовало, приветствуя вышестоящего. Сайзекс списал это на внезапность ситуации. - Все наготове, ожидают ваших указаний.
- Хорошо. Как только гражданские пройдут, мы вышлем свои силы и отгоним атакующих.
Охранник усмехнулся через шлем.
- Будет кровопролитие, сэр. Могу вам это обещать.
Его тон слегка напряг лорда-дьявола, но он снова списал это на ситуацию.
- В таком случае, веди нас.
Охранник снова отсалютовал и двинулся к залам. Сайзекс поманил своих подопечных следовать за ним и тоже направился следом.
Они промчались по лабиринту коридоров, пока, наконец, не прибыли в просторную пустую комнату. Как и сказал мужчина, их ожидали порталы, мерцающие врата демонической энергии, скручивающиеся и завихряющиеся у основания. Некоторые из дьяволов, следовавших за ним, всплакнули от облегчения при их виде, и побежали мимо него к безопасности. Сайзексу сложно было их обвинить - они были гражданскими, без реального боевого опыта. У некоторых из них даже не было полной свиты.
Взгляд лорда-дьявола привлекли сами порталы. Каждый из них был достаточно велик, чтобы пропустить целую группу. Чтобы избежать путаницы, техники в Преисподней назначили разным типам цвета. Синее сияние означало, что врата ведут в Преисподнюю. В них можно войти, но не вернуться через них обратно. Красные - наоборот; через них могут прибыть из Преисподней, но не вернуться в неё.
Все эти сияли красным.
Вспыхнуло понимание, быстрое, как клинок, и болезненное, как оставленная им рана. И в тот же миг Сайзекс выбросил руку в сторону бегущих в тщетной попытке остановить их.
- Погодите!
Они услышали его предупреждение слишком поздно. Фигуры уже выходили из порталов, появляясь из врат в скоординированной засаде. Их доспехи были чёрными, как у телохранителей, но на этом сходство заканчивалось. В то время как латы окружающих его были гладкими, как панцирь скарабея, эти дьяволы носили неровные, перекрывающие друг друга пластины брони, складывающиеся в защитный панцирь, изогнутые в неправильных местах. Они выглядели кривыми карикатурами на обычных солдат-дьяволов. Пародии, не имеющие права на существование. И гражданские, резко остановившиеся перед ними, оказались встречены залпом брошенных копий.
Гражданские не носили доспехов. Они не ожидали ничего подобного. Конференция должна была проходить мирно, на нейтральной территории. У них просто не было никакой защиты.
Вопли боли пронзили воздух. Мужчины и женщины падали на пол, пронзённые копьями, руки вцеплялись в торчащие из их тел древки. Некоторые падали на колени и оставались стоять так, поддерживаемые копьями, торчащими из них, словно иглы ежа.
Потратив метательное оружие, предатели достали рукопашное. Клинки для ближнего боя. Кривые, зубчатые фальконы. Шипастые мечи, у которых было слишком много острых краёв. Топоры на длинных рукоятях. Зловеще выглядящие бердыши. Множество древкового оружия, каждое из которых оканчивалось угрожающими остриями.
С оружием наголо они хлынули из порталов, убивая всех перед собой невзирая на возраст и пол.
Сайзекс зарычал от ярости при виде творящейся перед ним бойни, и был готов приказать своим телохранителям атаковать, когда нечто привлекло его внимание и заставило замешкаться.
На чёрных зубчатых нагрудниках были метки служения, которые он узнал бы где угодно. Рычащая, окровавленная морда Асмодея. Извивающиеся змеиные петли Левиафана. Бьющиеся насекомоподобные крылья Вельзевула. Он не видел все эти сигилы со времён Великой Войны.
И все три были знаками предательства на самом базовом уровне.
Столь наглая демонстрация службы фракции, которая считалась давно проигравшей, шокировала его, и в этот момент нерешительности он потерял половину своих дьяволов. Десятеро из своей почётной охраны, верных до конца. Они упали лицами вперёд, с копьями в спинах. Другие десять выдернули свои копья из тел товарищей, которых только что бесчувственно убили, и присоединились к окружающим его врагам. Сайзекс смотрел, как они вливаются в ряды врагов, и его взгляд, когда они окружали его с обнажённым оружием, наполняла скорее печаль, чем гнев. Его последние слова сопровождал скрип древнего демонического клинка, извлекаемого из ножен.
- Сколь чёрное предательство…
* * *
У мужчины отсутствовала половина лица. Оставшаяся щека была изорвана; шрапнель сорвала кусок кожи, обнажив окровавленные мускулы. Несмотря на это, он продолжал ковылять вперёд, не замечая жутких ран, идущих от скальпа до подбородка. Продолжал брести дальше, невзирая на демонический меч, по рукоять вошедший в его спину. Владельцу меча пришлось буквально изрубить мужчину на части, прежде чем он наконец прекратил двигаться.
- Что они сделали с этими людьми?.. - прошептал Киба.
Его товарищи не ответили. Частично потому, что они сами не понимали, а частично потому, что они были заняты сражением.
На них набросилось множество пользователей Священных Механизмов, несущих на себе последствия столкновения с Госпитальерами. Будучи в авангарде атаки, эти люди понесли наибольший урон от огня автоматов, и сейчас эти ранения сказывались. Они больше не бежали в атаку, слишком слабые от кровопотери. Они больше не мчались и не перепрыгивали через препятствия, слишком израненые, чтобы быть способными на большее, нежели брести вперёд. Их покачивающаяся, шатающаяся походка делала их похожими на пьяниц.
Из-за чего дьяволам было ещё болезненней их повергать.
Конеко ткнула мужчину в грудь, и он упал, как мешок гирь. На обычно невозмутимом лице девушки было смятение.
Киба уклонился от неловкого взмаха огненного меча. Пламя, окутывающее клинок, лишь подсветило ярость на его лице. Демонический меч сверкнул в ослепительно-быстрой контратаке, и его оппонент сделал ещё пару шагов и упал - без головы.
- Что они сделали с этими людьми? - повторил парень, ужас боролся с гневом в его голосе.
Акено швырнула молнию в направлении группы пользователей Священных Механизмов. Ответный залп был слабым и неуклюжим. Черноволосая красотка с лёгкостью увернулась от синих энергоболтов и продолжила поджаривать их с расстояния. Было заметно отсутствие на её лице обычного боевого возбуждения.
В нескольких шагах от неё, Ирина вела дуэль с пользователем Священного Механизма, машущего массивной шипастой булавой. Экскалибур проскользнул через несущественную оборону человека и вонзился в его грудь без тени сопротивления. Лицо экзорцистки было наполнено печалью, когда она смотрела, как падает её оппонент. Рядом с ней находилась Ксеновия, ввыражение лица которой отражало выражение Кибы. Кипящий гнев девушки почти ощущался, когда она прорубалась через ряды шатающихся зомби.
Они пытались их исцелить. Они отдельных мужчин и женщин в захват, и Асия насыщала их силой Сумеречного Исцеления.
Это не сработало.
Пользователи Священных Механизмов просто поднимались и продолжали их атаковать. Плоть может зарасти, кости срастись и вправиться, но мозг - гораздо более тонкая штука. Какая бы болезнь не просочилась в разумы этих людей, она оставалась упрямо неизлечима. Этот вирус не давал им чувствовать боль, и направлял к единственной кровавой цели. Убивать всех, кто перед ними, пока или они, или враг не прекратят дышать.
Вот почему Риас и Иссей сейчас утешали Асию неподалёку от идущего сражения. Обладать способностью исцелить любую физическую рану, но быть не в состоянии ничего сделать, и лишь следить, как люди вокруг страдают - это оставило девушку в почти бессознательном состоянии.
Первым это ощутил Киба - то, как земля вздрогнула у них под ногами. Мечник поднял взгляд, и то, что он увидел, заставило его застыть на месте.
На горизонте двигалась огромная орда. Бурлящий прилив человечества. Армия, сокрушившая позиции Госпитальеров приливом безмозглого насилия, направлялась прямо на них. Пустые, бездушные глаза смотрели прямо вперёд, не отводя взгляда от вбитой в них цели. Их оружие, мириады активированных Священных Механизмов, ещё истекало кровью их жертв.
- А вот это уже скверная перспектива - сообщил парень собравшимся вокруг него.
- Нам нужно убираться отсюда - глаза Ирины были расширены шоком и печалью. - Мы не можем сражаться с этим.
- Там ещё остаётся народ - Риас взглянула в сторону Академии Куо. - Ещё есть те, кто выкапывается из-под обломков. Те, кто пытаются эвакуироваться. Если они доберутся до школы, то многие из них погибнут.
Призрак улыбки озарил лицо Акено.
- Что ты предлагаешь?
- Если мы сможем их задержать… - медленно произнесла Риас.
- Это большое "если" - немедленно указала Ксеновия.
- Ты права - кивнула дьяволица. - Но даже если мы сможем задержать их всего на несколько минут, это будет несколько минут на то, чтобы народ смог выбраться в безопасное место.
- Они значительно превосходят нас числом - покачала головой Ирина. - Шансы слишком не в нашу пользу.
- Его тоже превосходили числом - тихо произнесла Риас.
- У него была подмога - скривив губы, ответил Киба.
- А мы тут одни - добавила Ксеновия. Экзорцистка собиралась сказать ещё что-то, когда новый голос вмешался в разговор. Он звучал скрежещуще-металлически из-за шлема.
- Не одни. Мы встанем вместе с вами.
- Ой, только не эти парни снова… - вздохнул Иссей.
Они напряглись, но Рыцари Храмовники не атаковали. Вместо этого они выстроились полукругом вокруг Асии, глядя на неё в уважительном молчании. Затем они преклонились в унисон, сочленения доспехов поскрипывали, когда они прикасались к земле.
- Воистину радостно видеть, что ты не пострадала, Благословенная Леди - искренне произнёс один из них.
Асия стёрла слёзы с уголков глаз и улыбнулась.
- Привет, Эрих.
Рыцарь наклонил голову в ответ, а затем встал. Его товарищи-воины проделали то же, а затем грохочущим рефреном ударили древками своих алебард оземь.
- Мы защитим Святую Ведьму!
Риас шагнула вперёд, чтобы защитить Асию и обратиться к собравшимся рыцарям.
- Вы знаете, что мы дьяволы. Так с чего вдруг эта внезапная перемена? Прежде у вас не было проблем с тем, чтобы убивать мой род.
Главный рыцарь, Эрих, зыркнул на неё, и какой-то миг казалось, что другого ответа она не получит. А затем шлем воина медленно опустился, принимая поражение.
- Они лгали нам - прорычал он. - Духовенство. Мы всегда были палачами Церкви. Мы вечно были клинком, что они доставали из ножен во время войны, лишь для того, чтобы отбросить во времена мира. Мы стояли против ужасов во тьме, что заставили бы меньших людей плакать от страха, но вынуждены были слушать слова порицания, когда угроза проходила. Мы приняли, что это наша судьба, быть мясниками, необходимыми, но презираемыми теми, кому мы служим.
- А сейчас мы узнали, что Бог мёртв - рявкнул другой, и Ксеновия отвернулась. - Они говорят нам, что молчали, чтобы не распространять хаос. Чтобы не дать беспорядкам окутать мир. Пустые слова в голом предательстве.
- У нас было что сказать нашим достойным владыкам в совете, - мрачно усмехнулся третий - но нас, к сожалению, прервали.
Он наклонил голову в сторону наступающей орды.
- Бог мёртв, - тихо произнёс Эрих - но враги человечества остаются. И мы встанем рядом с теми, кто сражается с ними, как союзники.
- В таком случае, ваша помощь приветствуется - вежливо произнесла Риас.
Рыцарь пронзил её взглядом изподлобья.
- Я не с тобой говорил - он повернулся к Асии. - Я незнаком с вашим обществом, но разве не считается оскорбительным и наказуемым, когда низкоранговый дьявол высказывается за более высокорангового?
Глаз Риас начал подёргиваться.
- О, нет, - поспешно поправила Асия - я не…
- Действительно, - вмешался другой воин - неприлично Пешке говорить за Короля.
Начал подёргиваться и второй глаз.
Третий рыцарь отделился от группы. Он остановился перед Иссем и Кибой, и изучил обоих через прорези в шлеме.
- Кто из них твой Королева? - буркнур воин. - Скажи нам, чтобы мы знали, к кому обращаться, как к наложнику.
Прежде чем кто-то из парней смог возразить, вмешалась Ирина, на чьём лице оставалось сомнение.
- Даже с вашей помощью - она кивнула в сторону Эриха - наших сил недостаточно, чтобы их остановить.
- Это верно - признание сорвалось с уст рыцаря неохотным рычанием. - Почему мы и захватили в битву собственные подкрепления.
- Подкрепления? - спросила Ксеновия.
- Он имеет в виду нас.
Вместе с голосом они услышали сердитое рычание движущихся сочленений. Моторизированное урчание смыкающихся и размыкающихся шестерёнок. И вызывающее головную боль гудение, болезненный, неприятный шум, заствавляющий скрипеть зубами. Звук технологии, используемой для одной цели - войны. Звук энергии, скармливаемой массивным костюмам силовой брони.
Они повернулись и уставились на зрелище перед ними широко раскрытыми глазами.
- О… - всё, что смог сказать Иссей.
Их было пятеро. Пятеро мужчин в невозможно толстой броне. Пятеро гигантов, один вес которых заставлял землю трескаться под их ногами. Бронепластины, закрывающие их тела, придавали им сходство с бронироваными медведями, и размер делал их ещё более угрожающими - самый высокий человек в мире не достал бы до их подбородка. Самый широкоплечий вряд ли сумел бы охватить их за пояс.
Скошеные шлемы притоплены в полостях над широкими грудными клетками. Рубиново-красные визоры вместо глаз - наклонные капли, злобно зыркающие багрянцем наравне на друзей и на врагов. Броня поднималась и выше, со всех трёх сторон окружая личины непробиваемой стальной стеной. Они выглядели как сгорбленные гиганты. Брутальные голиафы.
Обычный человек не смог бы носить такую броню. Один её вес раздавил бы обычного человека в кашу. Даже если бы такой подвиг был возможен, колоссальный металлический костюм ограничил бы его движения до невозможности. Он оказался бы пойман в этом панцире, защищённый, но неспособный отвечать на угрозы вокруг.
У этих воинов не было таких ограничений.
Силовые экзоскелеты обеспечивали прочность, необходимую, чтобы выдержать, и мощь, чтобы двигаться. Искусственные мускулы обеспечивали громадный прирост и без того впечатляющей силы каждого воина. Их обеспечивали энергией огромные генераторы, размещённые в спинах доспехов. Каждый доспех был технологическим чудом, чудом инженерии в форме непреклонных гигантов, шагающих в битву.
Рыцари Храмовники не забыли о технологиях. Они просто дали их своим величайшим чемпионам.
Они держали молнии в кулаках. Массивные боевые молоты, огромные дробящие кувалды, по главам которых плясали гирлянды молний, окутывая убийственной мощью. Гудение питающих их генераторов было болезненно для ушей.
К другой руке были прикреплены огромные башенные щиты, цельностальные барьеры в рост взрослого мужчины. Готические буквы, выгравированные на их поверхности, сообщали, кто они, даже если кому-то не говорил об этом один их вид.
Братья по мечу. Паладины Креста. Тевтонские рыцари. Молоторукие.
Первым из них был лидер, судя по более сложной гравировке на его груди и плюмажу из конского хвоста, завязанному в узел, на его шлеме. Он остановился перед маленькой фигурой Асии и уставился на неё через линзы цвета человеческой крови.
- Это - Святая Ведьма?
Даже на цыпочках, девушка доставала ему лишь до бедра.
- Я ожидал, что она будет повыше.
Его компаньоны заржали, хотя и нельзя сказать, что смех был неприятным. В нём не было ничего оскорбительного; просто мрачное веселье людей, что всю жизнь тренировались для битвы, и сейчас внезапно обнаружили себя посреди таковой.
Лидер без дальнейших слов прошёл дальше, мимо Асии. Его собратья последовали за ним, каждым шагом оставляя в земле вмятины. Дьяволы расступились, пропуская их массивные фигуры. Тот факт, что они направлялись прямо в пасть штурма их ничуть не беспокоил. То ли отвага, то ли наглость этого заставила Кибу заговорить.
- Вы собираетесь сражаться с этим? - парень указал мечом на наступающую орду.
- Нет - ответил один из них, его голос был искажён шлемом, что он носил, и весельем, что он испытывал. - Мы собираемся побить это.
Иссей издал удивлённый возглас, когда последний рыцарь бесцеремонно отпихнул его в сторону, проходя мимо. Ответ, что он услышал, был далёк от извинения. Это была усмешка с отзвуками статики, пробившаяся через металлическую личину подчёркнутым фырканьем.
- Отойдите в сторону, маленькие дьяволы, и смотрите, как сражается человек.
* * *
Штурм захлёстывал Академию Куо следующими одна за другой волнами, и он был бы фатальным ударом, если бы не блоки зданий, окружающих школу. Они разбили штурм на раздельные атаки вместо неудержимого раша, что позволило защитникам собрать силы и отбивать волну за волной.
И всё же они несли потери. Тела экзорцистов лежали рядом с экзорцистами в их чёрной броне. То тут, то там можно было заметить серебристые латы, отмечая Храмовника, сражавшегося до последнего. Их окружало море мёртвых врагов, тоже людей, но одетых в лохмотья. Кто бы ни контролировал разумы этих несчастных, они мало заботились об их благополучии, учитывая лишь силу их Священных Механизмов.
Азазель перевернул ногой очередной труп, и нахмурился при виде того, в каком жалком состоянии он был. Последняя атака была самой свирепой, и защитники не выдержали бы, если бы не вмешательство Григори и его сил. То, как были спутаны в борьбе некоторые тела, говорило о том, насколько отчаянным был бой. Падший ангел осмотрел поле боя и покачал головой.
- Это больше, нежели просто жестокость.
За спиной седеющего мужчины его телохранители искали выживших, вытаскивая ещё живые тела из-под похоронивших их трупов. Зачастую это оказывались враги, которых приходилось добивать.
- Отравление их разумов - уже невообразимое преступление - пробормотал Григори. - А теперь ещё и это? Заставить их сражаться с их собственным народом? Некоторые из них ещё дети. Некоторые должны были оставаться в своих домах, доживая свои последние годы.
В нескольких шагах от него, Вали дёрнул головой в сторону трупа, лежащего у его ног, в груди которого торчала алебарда Храмовника.
- Некоторые из них даже не люди.
Азазель подошёл к парню и нахмурился, взглянув на неподвижное тело. Его взгляд мелькнул к метке на нагруднике дьявола, повреждённой врезавшимся в неё клинком.
- Асмодей - неприязненно фыркнул он. Его внимание переключилось на другой труп рядом. Падший ангел сосредоточился на сигиле лояльности на его груди. - Левиафан - прорычал он. - Сайзексу будет много работы, когда он вернётся в Преисподнюю.
- Фракция Старых Сатан - медленно произнёс Вали. - Но почему они открылись сейчас?
- Не пытайся понять мотивы безумцев - фыркнул Азазель. - Сам свихнёшься.
- Всегда разумно знать мотивы врага - возразил парень. - Особенно когда в его числе и твоё собственное племя.
Григори бросил взгляд на тело, на которое указывал его компаньон. Падший ангел, чьё лицо было расслаблено в смерти. И хотя на теле не было меток служения, дымящиеся, обгорелые раны, оставленные клинками экзорцистов, говорили о том, что он сражался не на стороне защитников, а против них.
- Всё больше предательства - тихо произнёс Азазель. - А я думал, что Кокабиэль забрал с собой всех наших предателей.
- У ангелов нет этой проблемы, как я погляжу - заметил Вали.
- Это потому, что мы - их версия предателей. Они просто достаточно тактичны, чтобы не напоминать нам об этом постоянно.
- Зеруил это делал - заметил парень.
- Зеруил всегда был молчалив - усмехнулся Азазель. - Он хранил молчание до нужного момента, а затем говорил самое важное. Ты сам видел, насколько эффективна эта стратегия.
Вали понимающе кивнул.
- Он не всегда был таким - тихо произнёс Григори. - Зеруил был просто сдержанным, но не угрюмым. Оставался молчаливым, но это молчание было уважительным, а не недовольным, как сегодня.
Парень моргнул от неожиданности, услышав мягкость в его голосе.
- Он оскорбил тебя перед всеми, и ты его не винишь?
Азазель отвернулся, вновь осмотрев поле боя. Когда он заговорил вновь, это был тон погрузившегося в воспоминания.
- Он не был неправ в своих обвинениях. Во время Великой Войны я делал многое, чем не горжусь. Зеруил говорил правду. Я убивал ангелов, которых прежде называл братьями и сёстрами. Я говорил себе отговорку, что это потому, что они служат другому знамени. Я соблазнял многих из них присоединиться к нам. Моим оправданием было, что для победы в войне нам нужно больше сил. Я даже проводил эксперименты на мёртвых. Я говорил себе, что исследования необходимы. Великая Война была в состоянии пата, и ни у одной из сторон не было явного преимущества. Мы бросали народ со всех трёх сторон в мясорубку, доводя себя непрекращающимися сражениями до вымирания, и всё, что получали за это - всё больше трупов. Я убеждал себя, что если смогу найти во врагах слабости, которые можно использовать, то смогу подвести войну к окончанию, даже если для этого потребуется собирать свежих мертвецов и вскрывать их. (пр. Давыдова - решительно не понимаю, почему из-за этого так напрягается…) Я полагал, что делая это, спасаю жизни. Зеруил и другие рассматривают это с другой стороны, и я не могу их винить.
- Это и есть причина, почему ты так старался достичь мира - произнёс Вали с внезапным пониманием. - Чтобы покаяться за своё прошлое.
- "Покаяться" - слишком сильное слово - вздохнул мужчина. - Мы все виновны в преступлениях во время Великой Войны. В конце концов, это и есть война - совершение преступлений, притворяясь, что это во имя благого дела. Сейчас я смотрю на то, что делал во время войны, считая правильным, и не понимаю, как я мог это делать, как я мог позволить себе думать, что это не чудовищно.
Азазель улыбнулся, хотя на его лице и не было веселья, лишь печаль.
- Михаэль так и назвал меня, когда мы впервые встретились, чтобы обсудить мир, когда напряжённость оставалась высока. Монстр. У Сайзекса тоже не было для меня добрых слов, когда мы впервые встретились лицом к лицу.
- Ты сам сказал, что все они виновны в тех же преступлениях, что и ты - заметил его протеже. - В таком случае разве разумно брать всю вину на себя?
- Может, и нет - признал Падший ангел. - Но если это значит, что мы сможем начать мирные переговоры, и в итоге создать альянс, я с радостью приму эти обвинения, и больше того. Кто-то должен начать процесс, и кто для этого лучше, чем я? В конце концов, что значат несколько бранных слов в сравнении с шансом на долгий мир? Что значат несколько оскорблений, в сравнении с шансом для дьяволов и ангелов обоих типов работать вместе?
Гибрид дьявола и человека заметил печаль на лице Григори и извиняющеся склонил голову.
- Прошу прощения, что завёл речь об этом.
- Ты не сделал ничего плохого - Азазель по отцовски похлопал парня по плечу. - Ты всегда был тем, кто оспаривает мои решения, и я это ценю. Мудрость во взгляде с другой точки зрения всегда ценна. Я доверяю тебе, Вали, и рад, что ты на моей стороне.
Григори повернулся, когда голоса его телохранителей сообщили, что нашли ещё одного выжившего, на этот раз союзника. Будь он чуть медленнее, он мог бы заметить что-то под улыбающейся маской парня, некий не совсем правильный блеск в его глазах.
* * *
Молоторукие не врывались в бой. Они не неслись и не бежали. Они брели. Входили в битву, помахивая своими массивными молотами. Волна пользователей Священных Механизмов налетела на них стремительным приливом и разбилась об их решительные фигуры, как вода о скалы.
Пылающие клинки и пропитанные молниями копья встретились с опускающимся весом огромных кувалд и разлетелись на куски. Сплетенные из теней когти и колдовские хлысты хлестнули по бронированным гигантам и были остановлены громадными башенными щитами. Их хозяева были сметены в сторону, когда Тевтонские Рыцари применили барьеры в человеческий рост, расплющивая тех, кто противостоял им. Там, где бой становился тяжёл, в местах, где враг собирался в очаги сопротивления слишком большие, чтобы разбираться с каждым по отдельности, Паладины обрушивали свои молоты не на головы противников, а прямо на землю. Следовавшая за этим детонация, пульсирующие взрывы высвобожденных молний, раскалывали землю, и разрывали пользователей Священных Механизмов на части в брызгах кроваво-красных ошметков.
Пять воинов держали линию. Пять чемпионов человечества разрезали волну. Пять смертных мужей стояли в открытую, твердо стоя ногами на земле, молоты в их руках взлетали и падали, оглашая поле боя своей оглушительной песней. Они выглядели как мстительные боги Скандинавских эпосов, молнии были сжаты в их кулаках, гром рокочущими хлопками срывался с их оружий. Каждая волна врагов встречалась с одинаково гневным ответом. Каждая атака притуплялась об одинаково непреклонную решимость. Враг продолжал прибывать, и братья по оружию продолжали убивать их. За залитыми кровью визорами, мрачные, презрительно кривящиеся губы усмехались, когда их владельцы вершили убийство своих врагов. (Daneal– как будто божественный свет Императора бьет в лицо прямо из монитора! Механикус! Тащи мой любимый огнемет!)
За каждым приливом следует отлив. Каждая волна в конечном итоге должна откатиться обратно. Таков закон природы, и такова природа боя. Как будто повинуясь невидимому сигналу, пользователи Священных Механизмов начали отступать. Они оставили своих мертвецов сваленными небольшими холмами у ног каждого из Паладинов. Отступление было далеко от трусости. Сомнительно, чтобы дроны были всё ещё способны ощущать такие незначительные эмоции. Вывод войск был спланирован и методичен, а затем, когда человеческая волна откатилась, их хозяева, наконец, показали себя на всеобщее обозрение.
Фигуры в робах вышли вперёд, белые вздымающиеся плащи развевались за их спинами, когда они двигались. Вышитые на их мантиях колдовские печати пылали голубым светом, и вспыхивали фиолетовым, когда к их силе взывали.
Некоторые из них были в масках. Пустые лицевые пластины слоновой кости с вырезанными ужасными усмешками. На их поверхности были выгравированы схожие руны, неразборчивые надписи, переплетающиеся друг с другом, чтобы дать одевшим их больше контроля, больше энергии, больше выносливости в пылу сражения. В шелковых перчатках на их руках стихийный огонь, лед и молнии скапливались в сферах концентрирующейся мощи.
Чародеи. Беззаконные маги, изгнанные из своих орденов за занятие искусствами, вредоносными для своих ближних. Сейчас, увидев, как неэффективны их марионетки против противника, они пришли закончить работу самостоятельно.
Молоторукие заворчали на эту новоприбывшую угрозу. Они злобно зарычали при виде пользователей Священных механизмов, следующих за каждой закутанной в плащ фигурой как ненужные собаки, попрошайничающие у ног своих хозяев. Для рыцарей, прежде всего ценящих верность, преданность и храбрость, идеи о том, что человек может воспользоваться человеком для достижения собственных целей, было достаточно, чтобы привести их в неистовую ярость.
Их молчаливый вызов был встречен залпом колдовских снарядов, заставившим их пошатнуться от его огромного объема. Пурпурные взрывы ободрали их бронированные латы. Языки синего огня вспыхивали в местах, где стрелы колдовской энергии ударялись об их усиленные панцири. Люди внутри стиснули зубы, когда шквал обрушился на них, и укрылись за своими массивными щитами. Они были неукротимыми, но не были неуязвимыми. Они не были экипированы для борьбы с этим новым врагом. Тевтонские Рыцари были воинами, предназначенными для единственной цели: сокрушить врага на наковальне битвы. Вовлечь противника в ближний бой, и вдолбить в него покорность. В этом они были чрезвычайно хороши. Но выстроившись против оппонента, способного на расстоянии обрушить на них такую огромную огневую мощь, все на что способны были они, это держаться и выдерживать натиск.
- Это может быть проблематично. – признался их лидер, когда еще больше чародеев показалось среди орд, подгоняемых ими вперед.
Ближайший к ним маг неожиданно взорвался. Шипящий болт черной энергии врезался в него и стер его грудь со всплеском крови. Его руки и голова, источая дым из обрубков, безжизненно рухнули на землю, как выброшенные игрушки.
Паладины вытянули шеи, чтобы разглядеть рыжеволосую красотку, парящую в воздухе, еще больше темных шаров энергии собиралось в ее ладонях. Другая красотка была рядом с ней, черные волосы гневно развевались позади нее. Взгляд на её лицо, когда она посылала вниз на своих врагов полосы молний, заставил их вздрогнуть, несмотря на толстые пластины брони, надетые на них.
- Похоже, нас всё-таки поддержат – отметил их лидер.
- Дьяволы… – проскрипел один из его бойцов, когда легкие, изящные фигуры поднялись на битву рядом с ними. Один орудовал двумя демоническими мечами точными, безупречными взмахами. Другой колошматил врагов по лицу с восхитительным рвением. Пушка, прикрепленная к руке, не оканчивающейся алыми когтями, вспыхивала разрядами. Парень гикал каждый раз, когда его выстрел достигал кого-нибудь, независимо от того, целился он в них или нет, хотя то и дело попадающееся на глаза зрелище судорожно отлетающих назад с кровавым кратером в груди колдунов говорило, что дьявол был как минимум довольно точен.
- Ах, - вздохнул другой рыцарь – что бы я отдал, чтобы снова стать молодым.
- Такое чувство, что мы находимся на пороге чего-то важного. – сказал третий, когда Рыцари Храмовники и две экзорцистки прорубали себе дорогу к битве рядом с дьяволами. – Чего-то значительного. Творится история.
Его братья повернулись к нему. Некоторые из них приподняли брови за своими визорами.
- Или так, или просто у меня спина зудит, блин.
Взгляд последнего рыцаря решительно отказывался оставлять парящие в воздухе фигуры. Одобрительное хмыканье раздалось из-за грозной лицевой пластины.
- Это преступление, что ересь выглядит так хорошо.
Их лидер усмехнулся.
- Не стоит спускаться по той дороге, о которой ты думаешь, брат, а не то получится, что складываешь одну ересь на другую.
- Все хорошие вещи в жизни - ересь. – пожаловался воин.
Они все остановились и ошеломленно смотрели, как стройная фигурка подняла весьма впечатляющий кусок земли над головой. Они присели, когда этот же кусок земли пролетел у них над головой. Тяжеленный валун сплющил полдюжины колдунов, прежде чем наконец-то прекратил катиться. Паладины издали благодарные звуки из-под своих шлемов.
- Вот эта вот, - один из них поднял массивный молот в сторону девушки, ответственной за погром – Она принадлежала к кошачьей расе до того как была обращена, так ведь?
- Так сказала наша разведка, как мне помнится – кивнул его товарищ. – Ты нашел какую-то новую мудрость, чтобы поделиться ею, брат?
- Ничего такого, – проворчал Паладин, когда ангельские фигуры вышли из воздуха над ними. – Но теперь я, кажется, начинаю понимать новообретенную одержимость наших братьев Храмовников кошками. (Daneal – Да, кошки - это хорошо)
* * *
Зеруил направился на поле боя.
Эвакуация мирных жителей его не касалась. Пусть низшие существа беспокоятся о таких понятиях, как безопасность и укрытие. Пускай Михаэль, Сайзекс и остальные беспокоятся о том, как лучше всего их спасти. У него были враги, чтобы убить их, и принципы, чтобы отстаивать.
Архангел Мощи приземлился посреди группы контролируемых людей и прервал их атаку одним своим присутствием.
Он держал свои крылья скрытыми от глаз в вестибюле. По уважительным причинам. Сейчас он расправил их, и залил мир гневным светом. Перья чистого огня вырвались из его плеч. Крылья из оранжевого пламени вышли из его суставов на спине, и когда ангел спустился на землю, они накрыли всех в непосредственной близости огнем и обдали тех, что поодаль, волной опаляющего жара.
Беллум присоединился к резне. Неполноценные версии Рождения Мечей выковали неполноценные клинки, и когда поднялись в руках смертных, чтобы встретиться с прекрасным, почитаемым мечом, они были рассечены как веточки, без малейшего намёка на сопротивление.
Пользователи Священных Механизмов кучами отлетали от воинственной фигуры ангела, с расколотыми головами, рассечёнными на части телами, кожей, расплавленной огненными крыльями, продолжающими пульсировать мстительным жаром. Больше их поднялось над телами их товарищей, и они были убиты с той же легкостью. Это было похоже на борьбу детей. Упрямых детей, так как ещё больше людей тщетно пытались оцарапать древний ангельский доспех. Эта мысль заставила существо под рыцарским шлемом усмехнуться.
- Это оно? – слова, покинувшие ангельские уста, жгли презрением. – Это всё, что враг Небес смог собрать?
Беллум продолжал танцевать в его руках, и продолжал собирать жизни из смертных тел.
- Это всё, что они могут послать против Могущества Господнего? Где среди этой швали достойный противник?
Его ответ был дан ему в форме огромных, чёрных крыльев.
* * *
Оно явилось с запада.
Огромная черная тень, что накрывала землю своей ненавистной злобой. Каждое крыло было размером с пассажирский лайнер. Огромные полотнища потемневшей шкуры, что угрожали закрыть солнце. Тело, к коему были прикреплены крылья, было усыпано зазубренными выступами. Неровные шипы росли от необъятных плеч вниз до толстого хвоста, где оканчивались смертельным острием длиной с автомобиль. Голова его была словно череп, исполненный звериной ярости и змеиного ума. Багровые глаза хмуро обводили взглядом окрестности в своих гнездах. Покрытая белыми пятнами морда растянулась в усмешке, полной презрения и ненависти.
Оно смахнуло все сопротивление. Ангелы и дьяволы, пытавшиеся ему препятствовать, были сметены прочь как куклы, отброшены гигантской силой существа. Те, кто были близко к изогнутым косам когтей, рухнули с неба рваными кусками. Внизу земля озарилась вспышками выстрелов, когда оставшиеся отряды Рыцарей Госпитальеров повернули свою огневую мощь на эту новую, гораздо более опасную угрозу. Залп был отмечен продолжительным грохотом тяжелого оружия от их транспорта поддержки, добавляющего свою собственную огневую мощь в драку.
Это было все равно, что метать камешки в стену. Бронебойные патроны бились об укреплённую шкуру и отскакивали в сторону. Разрывные снаряды детонировали о чешуйчатую кожу и абсолютно ничего не могли сделать плоти под ней. (Daneal - Сэр Итами советует долбануть кумулятивом, может, хоть лапу оторвет)
Ответом зверя на эти уколы его шкуры было ледяное дыхание, выпущенное из открывшейся пасти. Струя леденящего мороза, меняющая даже ландшафт. Там, где дыхание касалось земли, оно создавало движущиеся ледники, кристаллические структуры, вырастающие с каждой секундой все более и более массивными. Земля, казалось, расцвела ледяными цветами причудливой формы, покрывшими землю бледными призрачно-белыми выступами. Эта белизна была омрачена прожилками красного там, где эти ледяные пики пронзили людей и подняли к небесам, как сломанных марионеток. (Давыдов: ну хоть без хасков обошлось с этими Клыками Дракона...)
Их моторизованная поддержка перенесла атаку не лучше. Транспорты были раздавлены между движущимися плитами льда, размолоты до полного уничтожения, безжалостно стёрты и раздавлены. Их бронированные носы по форме напоминали смятые жестяные банки к тому времени, как лед наконец перестал нарастать.
Он продолжал выдыхать, продолжал выпускать иней из своих раскрытых челюстей, продолжал создавать искривленные шпили льда, продолжал направлять их, пока один, наконец, не достиг уже разрушенного силуэта Академии Куо и разделил его пополам, как спелый, гнилой фрукт. (Daneal– дважды за один месяц, это место проклято)
…
…
…
Примечания:
Они убили Лансера. Сволочи.