Политика демонического маркетинга

— Коннор, когда мы уже научимся сами закрывать аномалии, — Дженни нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Левая туфелька нещадно натирала палец. Не так уж часто ей приходится надевать черную строгую обувь. Оно и хорошо, конечно. Причина, по которой сегодня всем пришлось одеться непривычно, обрадовать не может. Команда приехала на очередной вызов прямиком с кладбища. Церемония уже заканчивалась, когда к Лестеру подошел и тихо прошептал что-то на ухо один из его тайных сотрудников. И четверо оставшихся бойцов из ЦИА лишь понимающе кивнули и сели в машину. Аномалия мирно светилась себе на какой-то замороженной стройке. Все было огорожено, лишних людей поблизости не ходило, никаких тварей не бегало и вроде даже не летало. Для Дженни дел вообще не было, Коннор, под впечатлением от похорон, совсем не рвался чем-то заниматься, Эбби тоже лишь устало хмурилась, и только Ник, как и обычно, уже чуть ли не по пояс залез в аномалию. — Темно, — равнодушно сообщил он, высунувшись обратно. — И пахнет чем-то, вроде сладким и съедобным. Они постояли без дела еще минут двадцать. Оставлять аномалию без присмотра все же не принято. К тому же — наверняка ведь, стоит кому-то уйти, как сразу произойдет что-нибудь такое, что потребует именно его присутствия. Команда терпеливо (и не очень) ждала. И тут внезапно из аномалии вылетело сразу несколько предметов. По виду — будто бы огромная стопка медных тарелок, тут же рассыпавшихся по тротуару прямо у ног четверки. Спустя секунду на свет божий вывалилось явно живое существо. Им оказался невысокий, сутулый и плюгавенький темноволосый дядечка. Он сощурил глаза, будто от яркого света, но тут же они превратились в круглые белые плошки с черными серединками — такие темные радужки у него были. Визгливо выпалив несколько слов на незнакомом языке, он потешно замахал короткими ручками и отважно бросился обратно в аномалию, пригнув голову. Весьма предусмотрительно, так как оттуда ему навстречу сразу же вылетела довольно тяжелая на вид бутыль. — И что это было? — спросила Дженни, поднимая с дорожки бутылку. — Семейная ссора начала прошлого тысячелетия, — довольно безразлично ответил Коннор. Тоже поднял один предмет — тарелка оказалась именно тарелкой — ухмыльнулся и запустил его вслед сбежавшему мужичку. — Арабская но-о-очь. Эбби с укором посмотрела на него, не выдержала и тоже улыбнулась — впервые за последние несколько дней. Аномалия закрылась, стоило им — теперь развлекались уже двое — забросить в нее последнюю тарелку. И только после этого Дженни вдруг вспомнила, что до сих пор держит в руках странную бутыль. — Давай сюда, посмотрю вечером, что тут у нас за артефакт, — Ник осторожно перехватил из ее рук посудину. — Ты там поаккуратнее, — вполголоса проговорила Дженни. — Мало ли что окажется внутри. Чума или ядовитый газ. — В кладовке у сварливой женушки? — насмешливо откликнулся Каттер. — Да ну, скорее всего, уксус какой-нибудь. Я открывать даже не буду, посмотрю только, что за узоры, определю точнее время и место аномалии. Бутыль так и провалялась в машине до самого вечера. Только когда все засобирались домой, Ник про нее вспомнил — и предпочел остаться в лаборатории подольше. Он сел за стол, поставил ее перед собой и стал внимательно рассматривать. Бутылка была сделана из толстого стекла цвета насыщенной марганцовки, и по бокам ее струились то ли узоры, то ли строки непонятного древнеарабского текста. Пробка была сделана из материала, напоминавшего по виду кусок хозяйственного мыла, и накрепко залита черной смолой. Чтобы вскрыть бутыль, пришлось бы применить инструменты. Ник осторожно прикоснулся к пробке двумя пальцами. Она совсем неожиданно легко выскользнула из горлышка — смола ее вовсе и не удерживала. Даже странно, что пробка сама не вылетела из бутылки, когда ту выкинули через аномалию. Послышалось негромкое шипение, и кабинет стали заполнять клубы дыма. Ник испуганно постарался опять заткнуть горлышко пробкой. — Э-эй, вы же мне так все ценное прищемите, — раздался в полутемной лаборатории незнакомый мужской голос. Он был очень глубокий и бархатистый, приятный голос, таким бы читать по радио сказки из «1001 ночи». Ник ошеломленно поднял голову. По другую сторону стола — там, где только что клубился дым — сидел смуглый мужчина лет тридцати, статный, чуть полноватый, с блестящей, будто бы маслом намазанной бородкой и черными волнистыми прядями волос, свисающими ему на уши. — Добрый вечер. Позвольте поинтересоваться, кто вы такой, — Ник постарался, чтобы его голос звучал дружелюбно и не напуганно. — Ой, ну какой клиент! Вежливый, приятный в общении, — пробормотал мужчина, восторженно закатив глаза. — Такого и обманывать не захочется. Ему не только услугу оказать будешь мечтать, еще и постараешься соломки подстелить… Акрам Вагиз Мишари, — внезапно представился он уже громким голосом. — Рядовой демон из отдела услуг с большим будущим и говорящим именем. Ник мимолетом подумал, что стоит потом посмотреть, что же значит это имя. — Ну и какие же услуги вы оказываете? Исполнение желаний? — Ой, ну ведь чудо, а не клиент! — опять забормотал демон. — Вежливый, образованный… Обаятельный! — И, если можно — про соломку поподробнее, — у Ника почему-то и мысли не возникло, что происходящее с ним — сон или галлюцинация. Он даже начал уже прилежно формулировать желание, которое предстоит исполнять демону. — Ну как же! — оживился Акрам Вагиз Мишари. — Как вот бывает у неприятных клиентов или ленивых демонов? Попросит человек сундук монет… — он приумолк и быстро огляделся по сторонам. — А это какой у вас век? — Двадцать первый. — Ага. Тогда и говорить будем знакомыми вам понятиями. Попросит человек миллион… евро? — последнее слово он произнес полувопросительным тоном. — Фунтов стерлингов, — послушно подсказал Ник. — Старая добрая Британия! — восхитился демон. Он уже успел заметно измениться — борода перестала блестеть, пряди исчезли, на голове теперь красовалась модельная прическа с аккуратно подстриженными височками. Одежда из балахона превратилась в темно-серый с металлическим отливом костюм, на лацкане которого, как ненароком заметил Ник, поблескивал крошечный значок с «Юнион Джеком». В голове Каттера невесть откуда всплыло слово «клиентоориентированный». — Итак, попросит человек миллион фунтов стерлингов, и ведь получит их — к себе на счет, откуда ни снять их не сможет, ни объяснить никому, что за деньги. А потом вдобавок окажется, что этот миллион ему ошибочно перевела мафия, и вот за ним уже охотятся и бандиты, и МИ-5, и Интерпол… А демон ни при чем, желание он в точности исполнил. А был бы клиент обаятельным… И ему подсказали бы, как в одно желание впихнуть сразу все условия. — Значит, желание будет только одно? — уточнил Ник, и тут же, стараясь поддерживать репутацию приятного клиента, вежливо извинился за то, что перебил. — Одно, — строго повторил демон, показав Нику крепкий короткий указательный палец. — То есть, «хочу миллион фунтов стерлингов наличкой в неподдельных банкнотах» — можно, а «хочу миллион фунтов стерлингов наличкой в неподдельных банкнотах и чтобы мне за это ничего не было» — это уже два желания, формулируйте аккуратнее. — Ничего не было? — Ну что тут неясного? — закатил глаза демон. — Без этого предложения получите миллион наличкой в посылке от мафии по ошибочному адресу. — С деньгами-то не проблема вообще, — отмахнулся Ник. — Можно просто попросить крупный выигрыш в лотерею. — Умный, — опять почтительно пробормотал куда-то в сторону демон. — Приятно же дело иметь, — и громко и оживленно добавил: — Ну что, оформляем заявочку? — Нет, миллион фунтов стерлингов мне не нужен. — Если хотите больше, могу проанализировать прогнозы самых выигрышных лотерей на ближайший год, — насупился демон. — Но там все равно не сильно больше будет, даже если сразу две выиграть. Три уже не советую, может показаться подозрительным. — Мне вообще деньги не нужны. — Ясно. Одно из двух — или я тут нарвался на благодетеля для всего человечества, или же вы не так давно лишились чего-то очень для себя ценного. Если вы благодетель, то сразу предупреждаю, что конкуренцию плодить не буду, то есть вас в волшебника не превращу. Желание «чтобы все стали счастливыми», я думаю, вы и сами понимаете, невыполнимо из-за парадоксов в понимании счастья отдельными индивидами. Если хотите лекарство — то только от определенной болезни, бессмертия не бывает, молодильных напитков тоже. Если хотите прекратить войну, то определитесь в одном предложении с последствиями ее прекращения… в общем, настоятельно советую вам не лезть в настройки системы всего человечества и ограничиться личным счастьем. По немного смущенному взгляду Ника было понятно, что он изначально так и собирался поступить, и теперь его слегка мучила совесть. Демон смягчился. — И чтобы «имярек был всегда счастлив», тоже просить не советую, знаете, как потом сложно доказывать человеку, что наркотический транс или вечный сон в коме — это вполне себе «счастлив»? Намекаю — для себя тоже абстрактное «счастье» не надо просить. По тем же причинам. Короче, лучшее желание будет — конкретное и эгоистичное. Думайте. Ник послушно принялся думать. Клаудия. Она должна появиться в этом мире снова. А если она уже есть где-нибудь в другом мире? Сколько всего она потеряет, если появится здесь? И даже если просто материализуется из ниоткуда, воспоминания у нее все равно будут… Демон чуть откашлялся. — Я в прошлый раз не закончил мысль. Предположения выдвинул два, а рассмотрел в подробностях только одно. Если вы вдруг лишились чего-то для себя ценного и хотите это вернуть… Ник не ответил, просто уставился пристально в глаза демону, приготовившись слушать очередную тираду. — Да не, я ничего конкретного говорить не собирался, — беспечно махнул тот рукой. — Просто подумайте, откуда берутся рассказы о том, что находят останки людей, ворочавшихся в своих гробах. Все из-за чего? Из-за дурацких желаний «хочу, чтобы такой-то милый мой друг был живой». Поаккуратнее, поаккуратнее, — повторил он. Ник тут же подумал про Стивена. Да, если бы он был живой, многим бы точно стало легче. И тут все куда однозначнее — и самому Стивену в живых будет лучше, и Нику с ним с живым, и всем их друзьям. А с Клаудией… в груди у него заныло. С ней он уже успел навсегда попрощаться, со Стивеном — еще нет. Значит, формулировать надо желание именно про его оживление. Демон между тем не находил себе места, посматривая то и дело на часы на запястье. Большие, блестящие, наверняка дорогие. Потом перехватил взгляд Ника. — «Патек Филипп», — дружелюбно похвастался он. — Хорошие часики. Лучшие, что можно найти в ваше время. Хотите себе такие же? — Нет! — отрезал Ник. Не хватало еще попасться на детсадовские уловки. — Ну как хотите, — обиженно пробормотал демон. Итак, Стивен. Нужно, чтобы он выжил. Например, исчез из той камеры до того, как на него набросились звери, и появился здесь и сейчас. Интересно, это одно желание или два? Надо уложиться в одно. Можно пожелать, чтобы дверь в камеру в прошлом закрылась сама, без него. Точно. В прошлом. Нужно пожелать, чтобы что-то произошло в прошлом. И тут Ника осенило. Он все-таки может вернуть Клаудию. И оставить в живых Стивена. Нужно просто вернуться в тот день, в Форест-оф-Дин, где он сам шагнул в аномалию, и на этот раз послушаться ее. Она не хотела его отпускать. Он вернется туда и останется с ней. Ник уже открыл было рот, но подумал про Дженни. В том мире не будет ее. Это, конечно, не будет убийством, но все же… Он чуть не застонал — уже ведь почти поверил, что сможет вернуть Клаудию и Стивена разом. — Дзыннь! — в пустой темной лаборатории внезапно раздался звук, напоминающий сработавший таймер микроволновки. — Время вышло, — удрученно проговорил демон. — Вы не успели сформулировать пожелание. — Какое еще время? — ошеломленно задрал брови Ник. — Десять минут с момента моего представления. Еще скажите, что не знали. Вы договор читали внимательно? Вон там, шрифтом помельче. — Он ткнул толстеньким пальцем в бутылку, из которой вылез. По ее боку бежала мелкая арабская вязь. — Я готов. Давайте сформулирую. — Не-е-ет, так уже не пойдет. — Демон был непреклонен. — Но вы мне все же так симпатичны… Он демонстративно вскинул взор к потолку. Задумчиво поводил туда-сюда носом. — А знаете, у меня будет к вам спецпредложение. Я сам сформулирую ваше желание, а вы только согласитесь или откажетесь. И даже лучше. Я вам задам три наводящих вопроса, на которые можно будет ответить «да» или «нет», — и демон опять забормотал в сторону. — Ох, да что же он со мной делает-то, чертяка обаятельный. Ник кивнул. — Первый вопрос. Вы хотите вернуть себе что-то, что вам очень дорого? — Не что-то, а кого-то. — Я же сказал — да или нет! Неважно… в нашем наречии нет разделения на живое и неживое. Ладно, для вас переформулирую. Вы хотите вернуть себе что-то или кого-то, что или кто вам очень дорого или дорог? — Да. — Вы осознаете, что возвращенное вам не обязательно будет точно таким, каким вы его — или ее — помните? — Это уже не похоже на наводящий вопрос, — проницательно заметил Ник. — Это больше похоже на отказ от претензий, если вы мне подсунете что-то совсем не то. — Отвечайте «да» или «нет»! — опять воскликнул демон. — Вы потеряли что-то вам дорогое, и вы хотите, чтобы оно вернулось ну прям абсолютно таким же? Или достаточно сути? У вас сейчас и дополнительное время закончится, останетесь с носом, вот там, смотрите, совсем мелким шрифтом написано! Достаточно будет сути? — Да! — выдохнул Ник. — Третий вопрос. Вы попрощались с тем, что хотите вернуть, сегодня днем? На городском кладбище? Даже два третьих наводящих вопроса! Вы представляете, насколько вы мой любимый клиент? Ник закрыл глаза. Все, нужно решать окончательно. «Да» — это Стивен, «нет» — может быть что угодно. «Да» — это точно не Клаудия, «нет» — еще есть призрачный шанс. — Да или нет? — голос у демона был уже донельзя раздраженный. — Да! — рявкнул Ник. И резко дернулся, будто очнувшись от тяжкого сна. Он сидел один в лаборатории. Было темно и тихо. На столе лежала бутыль с выпавшей пробкой. «Все-таки надо было открывать в спецодежде, не удивлюсь, если там были пары какого-то опиата», — устало подумал Ник. Конечно, это был сон. Он закрыл бутыль, поднял со стола куртку и пошел к двери. По пути сунул в карман куртки руку, чтобы достать ключи. Рука наткнулась на какую-то плотную картонку. Он достал ее. Это была фотография. Небольшая, 4 на 5 сантиметров. Мужчина и женщина на ней улыбались в камеру, держась за руки. Сама фотография была незнакомая, но люди… Он сам, Ник Каттер — и Клаудия Браун. «Хочу, чтобы ко мне вернулась вещь, очень мне дорогая, с которой я распрощался навеки сегодня на кладбище, пусть и не совсем в том же виде» — будто бы кто-то тут же прочитал в его голове пункт соглашения. Все совпало. Ник стиснул зубы. Медленно и со злостью порвал фотографию на две части. Потом посмотрел на нее, правую часть бережно сунул обратно в карман, а левую принялся рвать дальше. *** PS Рассказ написан под влиянием одного непонятного факта из сериала. Автору интересно, сколько же РАЗНЫХ совместных фотографий с Клаудией могло быть у Ника Каттера, учитывая, что в первом сезоне у них и отношений-то как таковых не было, просто коллеги. Разных — потому что на кладбище он рвет фотографию, где Клаудия в черном, а в коробке с его вещами Дженни потом находит фото, где Клаудия в белом. PPS А имя демона означает: 1) Акрам — щедрый, 2) Вагиз — увещеватель; 3) Мишари — продавец. Ничего такого.