«В действительности все иначе, чем на самом деле.» ―Антуан де Сент-Экзюпери
Леденящий душу женский крик разнесся в стенах покосившегося от времени старого домика. Но никто не мог слышать жалобные мольбы несчастного создания о помощи. Лишь кроны густых многовековых деревьев Темного леса склонились в безмолвной печали. Но и их жалость была скрыта во мраке ночи. На окровавленном, прогнившем местами полу лежала девушка в разорванном платье. По ее тонким ногам стекала горячая алая кровь, наполняя воздух тошнотворным запахом смерти. Она кричала, хватая большими глотками воздух. В закатившихся карих глазах еще мерцали отголоски рассудка, но ведьма понимала, что минуты ее прежней жизни сочтены. Новая волна боли окатила ее истерзанное тело, и она, закричав, выгнулась, впиваясь сточенными в кровь пальцами в исцарапанный пол. Спутанные грязные волосы упали ей на лицо, скрывая отпечатанную на нем маску страха и ужаса. Она хотела одного — лишиться чувств, перестать ощущать эту муку. В ее измученный разум начали прокрадоваться мысли о смерти, и с каждым разрывающим грудную клетку вздохом она понимала, что хочет этого. — Это ты… Ты, — хриплым голосом зашептала лежащая на полу исковерканная форма жизни. Мужчина в белой окровавленной рубашке, с длинными, как сама ночь, волосами склонился над несчастной, и его глаза блеснули адским пламенем в мерцающем свете свечей. — Это твоя вина, Снейп, так закончи начатое, я больше не вынесу эту муку. Покончи с этим или дай мне умереть! — из последних сил закричала женщина. — Хорошо, — безжизненно проговорил колдун ледяным голосом. — Твоя жертва не будет напрасна. Как и страдания. Мужчина взял в руку палочку и направил на волшебницу. Тихий шёпот, и девушка замерла, напоминая собой изломанную фарфоровую куклу. Её глаза расширились, и она с ужасом посмотрела на появившийся в руке мага серебряный нож. Один взмах по тонкой плоти, и кровь хлынула из распоротого живота, но девушка не шелохнулась, лишь одинокая слеза скатилась по оцарапанной щеке. Она все чувствовала. Чувствовала, как сильные руки вынимают часть из её окровавленного тела, но разум колдуньи не осознавал боли, разрывающей каждую клеточку. Ей казалось, будто жизнь замерла в ней, ожидая своего часа. Последнее, что ведьма услышала перед тем как тьма окутала ее сознание, — это тихий пронзительный крик и уходящее в небытие: — Герм-ион-а-а-а!***
— Как вы ее нашли? — тихо спросил волшебник. — Он сам ее принес. — Где? — Проходите, мистер Поттер, она здесь. Колдомедик отошла в сторону, открывая испуганному юноше дверь. Парень замер, и на его глазах выступили слезы. На широкой кровати, положив голову на плечо мужчины, в полудреме сидела белая, как мел, Гермиона. На отекшем лице сияла улыбка, а в уставших глазах скопились слезы. Она подняла голову и, улыбнувшись ещё шире, прошептала: — Гарри, как же я тебе рада! — Кто? — спросил Поттер, пытаясь успокоить бешено бьющееся в груди сердце. — Девочка, — тихо ответил Северус, проводя по лобику, спящей на руках жены новорожденной дочери. — Поздравляю вас! — Спасибо, — тепло отозвался зельевар и, улыбнувшись краешком рта, перевел взгляд на ребенка. — Думаю, тебе пора лечь, родная. Роды были не из легких. — Без тебя я бы не справилась. Не каждый муж сможет сделать кесарево, — засмеялась ведьма, но тут же закашляла. Сидящий рядом зельевар вздрогнул и, вытянувшись, как пружина, протянул руку к стакану с водой, стоящему рядом на тумбочке. — Все хорошо, — отозвалась ведьма. — Уверена? — Да. — Доктор рассказал мне о том, что вы сделали, Северус, и это… — парень замолчал, подбирая слова. — Я бы так не смог. — Мне бы не пришлось этого делать, если бы некая дама не захотела на девятом месяце заняться сбором дикой мандрагоры и не применила, в порыве неунимаемого любопытства, попытку поймать «Черную пятницу». На кой-черт тебе вообще сдалась эта бабочка?! Бабочка, которая единственная из всех обитателей флоры и фауны обладает стихийной магией! Ты чуть не угробила себя и нашу дочь! О чем ты только думала? Подвергнуть себя воздействию такого сильного волшебства! Колдун буквально прорычал последние слова, но в глазах не было ярости и злости, а лишь неподдельный страх. — Не ворчи, Северус. Все обошлось. Мы справились. Да, я поступила опрометчиво, но этого больше не повторится. — Ну конечно! Кстати, что ты тогда говорила о моей вине? Девушку усмехнулась и покачала головой. — Ну, я же тебе говорила, что этот год неблагополучен для зачатия. Говорила, что против нумерологии не пойдешь, но ты же упертый! — Гермиона, хватит это уже… — Эйлин… — Что?.. Ты уверена? — Абсолютно, — улыбнувшись, ответила женщина. — Тогда Джейн Эйлин, — прошептал маг и слился с женой в нежном поцелуе.