Письмо

      Было далеко за полночь, глаза слипались, а Альбус Дамблдор продолжал сидеть за столом, заканчивая статью для нового выпуска «Трансфигурации сегодня». Нужно остановиться и отложить пергамент в сторону, но покалывание в подушечках пальцев казалось таким приятным, что профессор продолжал работать, не замечая времени. В кабинете слышался лёгкий скрип пера и шелест поленьев. Комната была маленькой, тёмной, и полумрак царил в ней, наслаждаясь свободой.       Словно вспомнив о чём-то, Дамблдор поднял голову и рассеянно покосился на пустующий птичий насест. Когда Альбус получил место и поселился здесь, в маленькой душноватой комнатке за кабинетом трансфигурации, этот насест уже стоял здесь, ожидая его прихода. Пожалуй, стоит написать мистеру Скамандеру и попросить его об одной услуге…       … Послышался резкий звук, и Дамблдор дёрнулся в кресле. Перо упало на пергамент, запачкав чернилами наполовину исписанный лист. Альбус зачарованно наблюдал, как пятно разъедает бумагу, и только второй, ещё более настойчивый стук, заставил профессора выплыть из страны грёз.       Он наклонил голову так, что сфокусировать взгляд сквозь очки-половинки. Альбус был ещё молод, однако зрение давно подводило его. За окном сидела сова, огромная, кажется, дикая, сверкавшая большими глазами, отливавшими угольным блеском. Должно быть, она прилетела издалека и явно не обрадовалась подобной заминке. Альбус подошёл ближе и распахнул окно. Отвязав небольшой свиток, он протянул к сове руку в надежде на дружбу, однако птица тут же взлетела в небо, не желая дожидаться ответа. Эта отстранённость показалась чем-то знакомой ему, и Дамблдор с тревогой провожал сову взглядом, не зная, о чём и думать.       Впрочем, ночное небо вскоре успокоило профессора. Бесконечное, безграничное, целое, оно манило к себе, позволяя дотянуться до вечности. Альбус закрывал окно счастливым, с лёгкой улыбкой на лице, ещё не ведая, что эта улыбка вскоре превратится в гримасу.       Раскрыв пергамент, Альбус разглядел первые строки. Сердце тут же похолодело, умчавшись вспять, лишая лёгкие воздуха. Время будто остановилось, позволяя Дамблдору почувствовать, как полузабытый страх бежит по венам вперёд, надеясь проткнуть трепетавшее сердце.       Этот почерк он узнал бы из тысячи.       Здравствуй, Альбус.       Прошло много лет с тех пор, как мы стали врагами, а я ещё помню мгновения былой дружбы. Помнишь ли ты, профессор? Жизнь меняет свой курс, и мы движемся к тому, чего желаем больше всего на свете, однако прошлое — слишком сложная штука.       Признаюсь, поначалу мне не хотелось возвращаться к старым воспоминаниям, но недавние события вновь привели меня к тому, чем закончилась наша последняя встреча. Забавно, ты не находишь? Мне пришлось вернуться назад, чтобы обрести путь к своему величию, и именно тебе, Дамблдор, я говорю спасибо. Ведь именно благодаря тебе, благодаря твоей странной сестре и твоему семейству я почерпнул первые знания об обскурах и о том, какой мощной силой они обладают.       Она ведь была обскуром, верно? Да, именно так. Это даже смешно. Все эти годы я находился в поисках средства, которое поможет мне достичь своих великих целей. Оружия, которое сможет уничтожить всё на своем пути, оружия мощного, жестокого и беспощадного. И оказалось, что истина была у меня под носом, спрятанная за твоей спиной, Альбус. Знаешь, я больше не стыжусь той ночи. Я лишь жалею, что такой мощный обскур пропал даром, и что я сбежал слишком рано. Изучив существо, как следует, я мог бы использовать свои знания гораздо раньше.       Впрочем, это больше не имеет значения. Теперь, когда я знаю, что делать, реализация целей — только вопрос времени. Я буду рад использовать обскуров для достижения общего блага, и пройду каждый клочок земли в поисках своей новой армии, которая станет самой непобедимой из всех.       Даже не думай встать у меня на пути — ты не сможешь спрятать сквибов под своей мантией. Ты всё ещё уязвим, Альбус. Я хорошо тебя знаю. Ты изменился и, кажется, вправду веришь в добро, помогая таким чудакам, как Скамандер, однако прошлое всё ещё тяготит тебя. Впрочем, я тебя совсем не виню. Кровь Ариадны по-прежнему на твоих руках, и не сомневаюсь, ты думаешь о ней каждую ночь, засыпая с вопросом, не ты ли убил её в тот злополучный момент.       Твоя ноша слишком тяжела для того, чтобы противостоять мне. Я не сказал слишком многого — вовсе нет. Все уже наслышаны о событиях в Нью-Йорке. Не удивлюсь, если твоя болезненная привязанность ко мне ещё жива, и, едва услышав о новостях, ты разузнал всё, что смог выведать. Обскуры — вовсе не новость для нашего мира, а мои планы известны тебе давным-давно… Почему я пишу письмо? Я пишу в надежде, что тебе станет хуже, что твои мысли о сестре станут невыносимы, и ты станешь слабее, чем когда-либо был.       Надеюсь, ты обретёшь счастье в своей тихой размеренной жизни. Не обещаю, что она останется тихой для всех остальных.       Твой старый друг,       Геллерт       Отложив пергамент в сторону, Дамблдор снял очки и спрятал лицо в ладонях.