Желаю тебе счастья

- Ты хочешь рассказать мне о Лите Лестрейндж? – спросила Тина, когда они уже сидели в гостиной и грелись у камина. - Откуда ты… - в глазах Ньюта появилось недоумение. - Куинни. Она никогда не умела держать язык за зубами. Ньют задумчиво смотрел на огонь. Словно вернулся на много лет назад. На вокзал Кингс-Кросс, где впервые увидел Литу. Темноволосая девочка крепко обнимала родителей, которые были облачены во все черное. Она плакала, не хотела заходить в вагон, пока ее мать не присела и не положила руки на ее хрупкие плечи. Она успокоилась и потянула чемодан с клеткой в вагон. - Извини, - бросила она, врезаясь в чемодан Ньюта. - Все в порядке, - нашел слова Ньют и долго смотрел, куда же сядет таинственная незнакомка. Литу распределили в Слизерин, его – в Пуффендуй. Это значило, что между ними не могло возникнуть дружбы. Это было не в правилах слизеринцев. Только Лита не была типичной их представительницей. Она не могла пальнуть в человека заклинанием только потому, что он ей не нравится. Она была очень скромной, замкнутой. Никто не знал, есть ли у нее друзья. Если бы она не училась на Слизерине, ее бы давно затравили. Но ее семью уважали, проявляли уважение и к Лите. Чистокровная как-никак. Долгие годы Ньют смотрел на нее завороженно. Может, он бы и не сделал первого шага, пока они не стали часто видеться на занятиях по уходу за магическими существами. Она одна из слизеринцев выбрала этот предмет, чем вызвала полное недоумение у своих товарищей. Лита с особым трепетом относилась к зверям, души в них не чаяла. Не боялась подходить к самым опасным, а после занятий оставалась поговорить с преподавателем. Ньют любил зверей с самого детства. Эта любовь и роднила его с Литой. Девочка видела, что не она одна интересуется ими. Это заставило ее обратить внимание на Ньюта. - У нас в поместье живут фестралы, - ни с того ни с сего обратилась Лита к нему. – Правда, я их не вижу, потому что не видела смерть. Каково было мое удивление, когда я узнала, что в Хогвартс нас везут фестралы! По ее лицу скользнула тень улыбки. - У меня мама разводит гиппогрифов, - он виновато улыбнулся. - Ничего себе! Ты тоже любишь магических существ? – прошептала она. - Да. Они интересней любых зелий и заклинаний. С того дня они стали дружить. Слизеринцы не упускали возможности зло пошутить над Ньютом, но Лита всегда за него заступалась. С каждым днем она превращалась в смелую девушку, испарялись те крохи нерешительности и скромности. Они любили убегать в Запретный лес, а потом вместе отрабатывали наказание. В знак их привязанности друг к другу, они обменялись лечурками. - Ты украл их у профессора? – в ее темные глаза блестели. - Нет, я задобрил их в Запретном лесу. Украсть было бы слишком просто, - он поднял глаза на девушку и протянул зеленого зверька. - Мы ведь еще пойдем к гиппогрифам? – в голосе звучала надежда. - Обязательно, если снова не умудримся попасться кому-нибудь из преподавателей. Лита неуверенно подошла к Ньюту и скромно коснулась губами его щеки. Она быстро отстранилась и виновато улыбнулась. - Ты очень хороший, Ньют. В тот момент в сердце Ньюта вспыхнуло то, что он никогда ни к кому не испытывал. Даже к любимым магическим существам. Это было что-то теплое, что заставляло сердце биться в десять раз быстрее. И это было в миллионы раз выше обычной дружбы. Ньют замечал, что Лита менялась. Она избегала его, была чем-то обеспокоена, куда-то убегала без него. - С тобой все в порядке? – выловил однажды в коридоре девушку Ньют и положил ей на плечо руку. - Да, - резко ответила она и сбросила руку. Быстрыми шагами девушка удалялась во двор. Ньют увязался за ней. Что же она скрывала? Лита все время оглядывалась. Она шла в сторону Запретного леса. Однако не только Ньют следовал за девушкой. За деревьями пряталась фигура еще одного человека. Уже темнело, а воздух становился холодным. Да, это снова нарушение правил, но Ньюту хотелось узнать, что скрывает Лита, почему она так изменилась. Сердце бешено стучало, а от холода молодой человек сильней закутывался в шарф. Лита остановилась, и Ньют прижался к ближайшему дереву. Девушка открыла какой-то сундук (странно, что он делает в лесу?). Оттуда вылетел темно-синий шар. Ньют выглянул из-за дерева и широко открыл глаза от удивления и ужаса. Это был обскур. Они читали о них с Литой, но у него и в мыслях не было, что девушка интересуется темными существами. - Теперь я о вас все расскажу, Лестрейндж! – выкрикнул из-за дерева знакомый мужской голос. Ньют оглянулся. Это был гриффиндорец Джонсон. Какого Мерлина он здесь делает? - Вот, чем вы занимаетесь с этим Скамандером. Черной магией. - Он здесь ни при чем, - равнодушно сказала Лита. – На твоем месте я бы взяла ноги в руки и бежала бы отсюда. Джонсон уверенно шел к Лите. - Теперь вас точно отчислят. Я следил за вами. - Правда? – ее черные брови поднялись вверх. – И что же ты узнал? Ему нечего было ответить девушке. Ньют не спешил вмешиваться в их разговор. - Что это? – кивнул он на обскура. - Уверен, что хочешь это узнать? – ее глаза злобно блеснули. Это были не те глаза, которые помнил Ньют. - Где же твой дружок? - Он не придет. Уходи отсюда, пока я окончательно не разозлилась и не натравила на тебя эту тварь. Медлить было нельзя. Ньют знал, чем опасны обскуры. - Ты его использовала? – осенило Джонсона. – Он ради тебя просиживал ночи в библиотеке, изучая различных тварей. Он доставал тебе редких. Он и это тебе достал? У Ньюта задрожали руки. О чем он говорит? - Нет, этого я нашла сама, хоть пришлось приложить немало усилий. А Ньют… - она задумалась. – Да, он многое для меня сделал и дал хорошие знания. Джонсон не спешил уходить. - Тебя исключат. И твоего дружка за компанию. Лита повернулась к нему. - Боюсь, что мы все-таки благополучно закончим Хогвартс, а вот ты – нет. Она махнула палочкой и направила обскура на Джонсона. Ньют выбежал из укрытия и загородил собою Джонсона, толкнув его на землю, отводя в сторону существо. Его магии еле хватало на это, но опасность миновала. - Ньют? – вся прежняя злость испарилась из голоса Литы. - Я верил тебе, - сдавленно говорил Ньют. – Мои друзья не понимали, почему я с тобой разговариваю, что я в тебе нашел. - Ньют, послушай… - Ты могла убить его! – голос Ньюта дрожал. – Тебя словно подменили. Джонсон лежал и тяжело дышал. Вдали уже виделся свет волшебных палочек преподавателей. - Ты использовала меня, Лита. Лита не могла ничего ответить. У нее дрожали руки, а темные глаза были полны слез. Больше всего она хотела уберечь Ньюта от страшной правды, но в эту минуту она теряла его. - Какого… - начал профессор Диппет и осекся, когда увидел обскура. К нему подошли Дамблдор и Слизнорт. - Лестрейндж, Скамандер и Джонсон, - обратился Слизнорт. – может, вы объясните, что вы делаете ночью в лесу с обскуром в придачу? Лита опустила лицо в ладони и тихо заплакала. Первым подал голос Джонсон. - Она хотела меня убить, - указал он на Литу. – а… - Это я виноват, - твердым голосом сказал Ньют. Джонсон удивленно на него посмотрел. – Мисс Лестрейндж не виновата. Мы читали об обскурах, и на каникулах мне удалось найти одного и привезти в школу. Я хотел получше изучить его, а также, как он действует на человека, - Лита убрала ладони и в шоке смотрела на Ньюта. – Мы с Джонсоном не очень хорошо ладим, поэтому я заманил его в лес, чтобы испытать обскура на нем. У меня почти получилось, но мисс Лестрейндж его вовремя спасла. Ньют не верил в то, что он только что сказал. Было бы проще подтвердить слова Джонсона, и Литу бы отчислили. Она бы исчезла из его жизни навсегда, а предательство со временем забылось. - Я от вас такого не ожидал, мистер Скамандер, - сказал директор Диппет. – Вы мне казались таким талантливым и добрым юношей. Но вы подвергли опасности жизнь ученика, а такое не прощается. Мне придется вас отчислить из Хогвартса. - Профессор Диппет, - вмешался Дамблдор. – Может, стоит этот поступок простить мистеру Скамандеру? – он не верил словам Ньюта и подозрительно смотрел на Литу. – Раньше за ним подобного не числилось. - Никто не дает гарантию, что он это не повторит, Альбус. Всем известно, что он увлекается магическими зверями. Это опасно. Будет лучше для всех и для мистера Скамандера, если мы все-таки его отчислим. И это не обсуждается. Что до вас, - он повернулся к Лите и Джонсону. – То минус пятьдесят очков с Гриффиндора и Слизерина. Дополнительно вам будет назначено наказание. И я не буду учитывать тот факт, что мисс Лестрейндж спасла жизнь мистеру Джонсону. Дамблдор пристально смотрел на Ньюта и Литу. Он не верил, что Ньют мог желать кому-либо зла. Он подошел к Джонсону, ведь только он может пролить свет на эту историю. - Альбус, умоляю! – остановил попытку добиться правды профессор Диппет. – Хватит допросов, он и так до смерти напуган. На следующий день Ньюта отчислили, хоть Дамблдор за него и заступался. Некоторое время спустя он помог устроить Ньюта в Министерство магии, в отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Ньют встретил Литу в коридоре школы, когда забирал вещи. Она не подошла к нему и не сказала ни слова. Только провожала глазами – холодными и пустыми, словно оттуда забрали всю жизнь и радость. Ньют последний раз посмотрел на девушку, которую больше никогда не увидит. Но которая оставила огромный шрам на сердце, которое вряд ли когда будет способно полюбить. Это была уже не та Лита, которую он знал. Прежняя Лита осталась лишь на фотографии, которую он хранил уже много лет. Огонь в камине уже погас, лишь на редких углях оставались огоньки. Никто не решался нарушить тишину, что царила в комнате. Ньют не мог оторвать взгляд от мерцающих угольков, которые медленно догорали. Что-то догорало и в нем. Последние чувства к Лите Лестрейндж. Но если хорошенько подуть на один уголек, то разгорится новое чувство к девушке, которая сидела рядом. Тина тоже смотрела на потухшее пламя. В ней горел огонь, который разжег Ньют, но не стремилось гаснуть пламя, что разжег Грейвз. Но Ньют был ближе и был роднее. - Ты по-прежнему хранишь ее фото? – решилась нарушить молчание Тина. - После нашей встречи оно перестало иметь для меня большое значение, - оторвался от угольков Ньют и посмотрел на Тину. – Лита могла только брать, отдавать она не умела, - вспомнил он фразу Куинни. - И ты ее больше никогда не видел? - Никогда. Я не знаю, где она сейчас, за кого вышла замуж, имеет ли детей и кем работает. Я не пытался ее найти. Тина нежно обняла Ньюта. Если у него получилось отпустить, то почему это не выходит у нее? Пальцы отстукивали на подоконнике какую-то мелодию. Внутри нарастало напряжение. Руки тянулись за сигаретой через каждые пять минут. Сегодня президент дала разрешение на допрос Гриндевальда. Грейвз с утра искал Тину, чтобы взять с собой, но она тактично его избегала. Находила сотни причин, чтобы не оставаться с ним наедине. Может, это и к лучшему, что он пойдет один. Так будет легче узнать, что случилось на ее допросе. Он отказался, чтобы его сопровождали авроры. В этот раз он справится с ним в одиночку. Лифт спускался слишком медленно. Грейвз сжимал и разжимал кулаки. К нему возвращались прежняя уверенность и твердость. Осталось самое сложное – поставить блок на чувства и эмоции. Именно на это хорошо умеет давить Гриндевальд. Дверь открылась – и Грейвз увидел это ненавистное лицо. Удивительно, но за месяцы заточения Гриндевальд хорошо его сохранил. В то время, как Грейвзу пришлось долго приводить себя в порядок. Только скулы сейчас стали острее ножа. - А я уже стал считать недели, когда же вы соизволите меня навестить, - улыбнулся Гриндевальд. – Рад вас видеть в добром здравии, мистер Грейвз. - Не могу сказать вам того же, - Грейвз сел напротив и снял пиджак, оставшись в жилете и белой рубашке. - Я вот думал, как долго будут вас искать? Все-таки я выбрал хорошее место, чтобы вас спрятать. - Видимо, не такое хорошее, как хотелось, - пора бы уже заворачивать разговор в нужное для Грейвза русло. – Что произошло, когда вас допрашивала Порпентина Голдстейн? Почему вы хотели говорить именно с ней? Гриндевальд откинулся на спинку стула и улыбнулся. - О, это было очень эмоционально! Мне было интересно узнать, как она относится к вам, когда вы уже не я. И знаете, что она мне поведала? Гриндевальд выждал паузу, а Грейвз напрягся в ожидании ответа. - Она ничего не почувствовала, когда лже-Грейвз отправил ее на казнь. - Ложь, - не подумав, сказал Грейвз. - Вот я тоже так подумал, когда стал давить на нее дальше. В конце она растрогалась и чуть не ударила меня. Вы знаете толк в хороших девушках. Грейвз сжал кулаки. Не с этой целью он пришел. - Почему вы набирали сторонников в странах, где волшебники находятся под угрозой исчезновения? - Подумайте, мистер Грейвз, сами. Я предлагал им выйти из тени и поставить на место немагов. Вы не находите глупым постоянно прятаться? - Война не выход. - Я устал действовать мирными способами. Если ты не со мной – ты против меня. - Что вас привело в Америку? - Если бы вы мне вовремя не подвернулись, то я бы приехал сюда чуть позже. Удивительная страна. Между ними повисло молчание. Гриндевальд старался проникнуть в мысли Грейвза. - Знаете, - первым прервал тишину Гриндевальд, - вы бы могли стать для меня хорошим союзником. Представьте, какого величия мы бы достигли. Волшебники перестали бы прятаться, а были выше немагов. Они бы прислуживали нам. Целый мир у ваших ног. Она была бы у ваших ног. Костяшки пальцев Грейвза побелели в кулаках, однако он сохранял спокойствие. - Лучше умереть, чем встать на твою сторону, - прошипел он. - Вот так многие и думают, когда отказывают мне. Ты очень сильный волшебник и не знаешь, от чего отказываешься. Глаза Гриндевальда блестели, а Грейвз терял контроль. - Ты забрал у меня не только несколько месяцев жизни. Ты забрал ее, - последние слова он произнес шепотом. Улыбка снова появилась на лице Гриндевальда. - Разве в женщинах счастье? Со мной любая будет твоей. Тысячи, миллионы лучше ее. Грейвз поднялся из-за стола. - Да что ты вообще знаешь о любви? – прокричал он. - О любви? Улыбка сползла с его лица. Что он знал о любви? О ней всегда твердил Дамблдор как о великой силе, которая может быть сильнее самой смерти. Но она делала людей бесхребетными слабаками. Неужели это ничтожное чувство сложило и такого сильного мага как Персиваль Грейвз? - Поэтому я и не страдаю подобной ерундой. Ради общего блага. Чтобы не быть похожим на миллионы таких же придурков, как ты, Грейвз. Грейвз пытался взять себя в руки и продолжить допрос, но все вопросы вылетели из головы. Гриндевальд добрался до самого сокровенного и умело надавил на это. - Почему ты хотел говорить с Голдстейн, а не с любым другим аврором? - Ради забавы, - равнодушно ответил он. – В ее головке было много интересных мыслей. Все-таки жаль, что я не успел за ней приударить, пока был в твоем теле, - с поддельным сожалением сказал он. Держи себя в руках, Грейвз. Это провокация. Нет чувств, нет эмоций, нет боли. - Надеюсь, допрос окончен.