Одна из тысяч других

Тине не хватает нескольких месяцев до двадцати лет, а она уже подаёт большие надежды как мракоборец в конгрессе. Она всё чаще «мисс Голдштейн» и от этой формальности ей становится даже немного неловко. Она пытается выглядеть старше и серьёзнее, чем есть на самом деле. Но вызывает этим лишь лёгкие смешки окружающих. Персиваль Грейвс не мыслит своей жизни без официальных ритуалов: подняться быстрым шагом по лестнице, обменявшись молчаливыми кивками со стоящими у перил сотрудниками. Вдоль длинных коридоров с помощью лифта добраться в отдел магического правопорядка и вновь перебрать кипу бумаг о произошедших за ночь инцидентах и просмотреть отчёты. Он не представляет своей жизни без этой ежедневной рутины. Тина никогда не опаздывает и ровно в девять утра уже стоит у кабинета мистера Грейвса. Она знает, что он часто ночует в конгрессе и ей его даже жаль. Она переминается с ноги на ногу, не решаясь постучать в дверь. Голдштейн прижимает к груди тоненькую папку с отчётом о закрытом деле и медленно выдыхает. В ту секунду, когда она уже отваживается поднять руку и постучать, дверь с тихим скрипом отворяется, и Тина видит перед собой безупречную гладко выглаженную рубашку. Грейвс выше её на голову, поэтому девушке приходится сделать несколько шагов назад на трясущихся ногах, чтобы шея не болела от столько резкого закидывания назад. – Мисс Голдштейн? У Вас ко мне дело? – голос Персиваля звучит твердо и не выражает никаких эмоций. Тине кажется, будто она улавливает нотки сонливости. Она знает, что он чистой воды фанатичный трудоголик. Он даже не смотрит на свою подчинённую, сосредоточившись на чем– то за её спиной. – Да, мистер Грейвс, я принесла Вам отчёт о вчерашней операции. – Тина тараторит так, что слова сливаются в единый поток и их невозможно разобрать. Она рафинировано правильная, у неё чёткий английский без намёка на территориальный говор, но рядом с мужчинами Тина становится похожа на оленёнка с огромными глазами и лепечущим голосом. Она чувствует себя неумелой девочкой лет двенадцати перед статным Грейвсом, который теперь смотрит на неё свысока. Персивалю не нравится эта детская мнительность и наивность. Ему сама идея работы женщин в Аврорате не внушает энтузиазма. Для Персиваля все волшебницы слишком подвержены эмоциям, чтобы занимать высокие должности. Сцепив зубы, он наблюдает, как вышагивают те немногочисленные женщины, которым удалось заполучить место в других отделах конгресса. Количество девушек среди мракоборцев он старается свести к нулю. И у него почти получается. – Проходите, – Грейвс отворяет дверь шире и сам отходит в сторону, освобождая дорогу для девушки. Тина, словно маленькая птичка, впархивает в огромный тёмный кабинет своего начальника всё ещё прижимая папку с отчётом к груди, как самое сокровенное. Она оглядывает помещение, в котором находится уже не в первый раз, но лишь сейчас улавливает слишком домашний запах, похожий на выпечку Куинни. Благодаря этому, Тина чуть расслабляется и чувствует себя спокойнее. Она смотрит на Персиваля и легко понимает, почему все сотрудницы конгресса оглядываются ему вслед. Сильный, галантный глава отдела магического правопорядка – мечта любой волшебницы. Тина боится смотреть ему в глаза, но точно знает, что они намного темнее её собственных. Словно крепкий чай. – Голдштейн? – спокойный голос Грейвса напоминает Тине о существовании реальности и, резким движением она протягивает ему бережно хранимую папку. – Это отчёт о законченной мной операции. – более спокойно, чем раньше произносит девушка и уже тише добавляет, – Сэр, я бы хотела попросить задание… эм… более серьёзное. Персиваль приподнимает бровь от удивления. За все годы работы, он первый раз слышит такое заявление. Конечно, начинающие мракоборцы всегда недовольны теми поручениями, которые им доверяют, но свои мысли всегда оставляют при себе, не озвучивая их. Тине Голдштейн удаётся удивить умудрённого опытом Грейвса. – То есть, Вы считаете задания, которые я Вам поручаю, несерьёзными, мисс Голдштейн? Он смотрит на неё с интересом и внутри себя усмехается, когда видит панику на лице девушки. «Давай, девочка, докажи, что ты не одна из тысяч других», – Персиваль молча обращается к Тине и ждёт её реакции. Этот диалог начинает его забавлять. – Нет, что Вы сэр, я не это имела в виду. Тина взмахивает руками и, с оглушающим себя звоном, опрокидывает стоящий рядом поднос, из-за чего две чашки и чайник разбиваются вдребезги, а на деревянном паркете появляется чайная лужа. Персиваль смотрит на этот мимолётный хаос с тонкой искрой удивления и думает, что Голдштейн наверняка с детства любит разрушать все вокруг. Он видит в ней угловатого подростка, а не молодую женщину. С этой мыслью Грейвс всё сильнее хочет уберечь её от ужаса тёмной магии, который окружает мракоборцев. Война – не женское дело – в этом Персиваль Грейвс уверен точно. Тина не знает куда себя деть от неловкости. Она стоит, опустив глаза, и заламывает руки за спиной. Тина не боится тёмных волшебников. Тина боится разочаровать этого мужчину. Грейвс не понимает, как эту неловкую, нескладную и слишком неуверенную в себе девушку, могли взять на работу в аврорат. Он не помнит её личное дело, даже если б читал его, но сомнений в том, что у неё одни «превосходно» за ЖАБА, у Персиваля нет. Сотни девушек, таких же правильных и талантливых как она, ежедневно проходят мимо него с папками документов или подносами с чаем. Сотни таких же каждый день увольняются. Персиваль смотрит на худенькое чуть дрожащее тело и ему становится физически неприятно. Грейвс делает ленивый взмах палочкой, и разрозненные осколки вновь собираются в аккуратную форму. – На Вас нужен целый сервиз, мисс Голдштейн. Так что Вы говорили о несерьезных заданиях? – он отходит на несколько шагов назад, облокачивается на стол и скрещивает руки на груди, с интересом ожидая реакции от девушки. Глава отдела магического правопорядка получает извращённое удовольствие от метаний других людей. Тина повторяет себе, что она не кисейная барышня. Она умеет отстаивать своё мнение и брать на себя всю ответственность, отвечая за свои слова. У неё кружит голову из-за разряженного воздуха, которым наполнена комната. Она пытается сфокусировать зрение и через пару секунд смотрит в упор на главу отдела с полной уверенностью. Сейчас она либо превознесёт себя в его глазах, либо утопит. Тина Голдштейн не любит воду и не умеет плавать. – Мистер Грейвс, я хотела сказать, что помимо слежки могу проводить и боевые операции. Я – не бумажная мышь, я – мракоборец. А единственные дела, которые мне поручают – слежка за подростком, укравшим старую книжку. – Тина держит голос твёрдым и уверенным. Она не срывается на девичью истерику или детскую обиду. Тина Голдштейн умеет держать выдуманную марку. – Эта старая книжка, как Вы выразилась, мисс Голдштейн, содержит важную для американского конгресса информацию, которая, попади она не в те руки, может угрожать всеобщей безопасности. Вам это понятно? Персиваль, к удивлению Тины, не выглядит суровым или рассерженным. Он отчитывает её словно провинившегося ребёнка, растолковывая элементарные вещи, которые она так и не смогла уяснить. Он пристально разглядывает её, скользя взглядом вдоль длинного светло-серого пальто до чёрных лодочек с маленьким бантиком сбоку. Её чуть вьющиеся тёмные волосы, он не знает, какие они на ощупь, но уверен, что шелковисто-мягкие. Она смотрит на него с лёгким вызовом, и ему это слишком нравится. Персиваль не хочет отдёргивать себя от мыслей о Тине Голдштейн. Он не хочет её ломать. – Идите, Тина, – он впервые за все время называет ее по имени, и Голдштейн оживляется, – идите к Берку, скажите, что я Вас прислал. Он возьмет Вас собой на дело к не-магам. Справитесь – получите собственное дело. Грейвс знает, что старик Берк – самый невыносимый работник отдела. И он абсолютный, до кончиков седых волос женоненавистник. Абсолютно все девушки, которых Персиваль отправлял к нему на задание, после сами уходили из конгресса. Этот план работает безупречно уже много лет. Лицо Голдштейн заливается улыбкой. Она, кивая и бормоча какие-то слова признательности, которые Грейвс даже не пытается разобрать, выскакивает за порог, и, он уверен, бежит к новому заданию, кружась по длинным коридорам. Он видит в ней всего лишь самоуверенную девочку. Он знает, как быстро такие не выдерживают и ломаются. Персиваль смотрит ей вслед и в глубине души надеется, что в этот раз его выверенный план не сработает.