Вместо него

— Девятый! Порой он жалел, что их кукольные тела не могут плакать. Порой он жалел, что они каким-то неведомым образом могут чувствовать. Порой он жалел, что ему дали второй шанс. Он, на самом деле, о многом жалел в своей маленькой и короткой кукольной жизни.  — Нет! Не делай этого! В голове шумело так, словно там что-то взорвалось. Мир вокруг двигался ужасающе медленно, а звуки доносились будто сквозь толстый слой ваты. Казалось, что время растянулось словно карамель, давая ему разглядеть всё в мельчайших подробностях.  — Что ты творишь?! Немедленно уходи оттуда! Он не замечал стоящих рядом кукол, которые что-то кричали подходящему к замершей в предвкушении Машине Девятому. Наверное, он тоже кричал вслед уходящему товарищу. Тело рвалось вперёд, руки тянулись к крохотному силуэту впереди, ноги подгибались от напряжения. СпастиспастиСпастиСПАСТИУБЕРЕЧЬНЕДЕЛАЙЭТОГО.  — Девятый!!! Мерзкий зелёный свет ударил по окулярам и ему показалось, что он на какой-то миг ослеп. Он не мог двинуться с места, потому что кто-то не давал ему это делать. Руки, держащие его, дрожали. Или это он сам дрожал? В этой какофонии цветов, звуков и ощущений, что разом навалились на раскалывающуюся голову, было невозможно разобрать собственные ощущения. Перед окулярами плясали цветные круги, голова кружилась и казалось, что ещё немного, и он упадёт без чувств. Он сильно надеялся, что этим всё и ограничится. *** Реальность возвращалась медленно. Что-то било его по щекам и на краткий миг ему показалось, что они мокрые от слёз. Но ведь они же не могут плакать?  — Пятый! Очнись же! Голос знакомый. Перед ним маячил светлый силуэт, подозрительно напоминающий Седьмую. Или это Первый? Не столь важно. Важно сейчас другое. На периферии сознания он чувствовал, что случилось нечто ужасное. Почему-то в голове всплыл образ Девятого, неестественно лежащий на земле. Его окуляры были выжжены, рот был широко открыт, а он сам был сильно поломан и помят. Рядом корчилась Машина, опасно искрившая и издающая ужасающий скрежет. Потом был взрыв, грохот, падающие обломки, чей-то вскрик и темнота. Что случилось?  — Приди в себя наконец! Почему-то голос был полон отчаяния. И, кажется, это всё же была Седьмая. Но ведь он не умер, почему она так кричит? Почему от этого крика хотелось забиться подальше и выть? Голова трещала от навалившихся разом вопросов и он решил оставить это на потом. А пока стоит подать знак всем, что они жив.  — Мммнгх… Что… Что случилось? — Пятый моргнул и попытался приподняться на локтях, но его жестко вернули в лежачее положение. Рюкзака за спиной он не ощущал, значит, его кто-то снял. К тому же, он не знал, где они сейчас находятся.  — Ты очнулся! Я думала, что мы потеряли тебя! — Седьмая бросилась ему на шею, ломая весь свой невозмутимый образ. Её речь сбилась и она просто без слёз рыдала ему в плечо. Пятый чуть приобнял куклу, переведя взгляд с неё на остальных. Даже невменяемый Шестой сейчас выглядел совсем печально, что уж говорить о эмоциональных близнецах. Первый старался держать лицо, но даже сквозь маску пробивалась эта тяжелая грусть. Пятый понял, что все его худшие опасения сбылись.  — Так он всё же… Сделал это, да? — даже без упоминания вслух Девятого он почувствовал, как в горле встал ком. Первый кивнул в ответ, подтверждая произошедшее. Медленно возвращались воспоминания. Вот уже мёртвый Девятый, поломанной куклой лежащий перед корчившейся в агонии Машиной. Вот Машина взрывается и они бегут от падающих обломков, пытаясь найти укрытие. Вот он почти добегает до безопасного места, как прямо на него сваливается часть взорвавшейся Машины. И вот он уже сидит на полу, обнимая до сих пор плачущую Седьмую, и ощущает, как внутри него разрастается пустота, закрыть которую он не в силах. Девятый спас их, заплатив за это собственной душой. И этим же он расплатился за погибших от рук Машины Второго и Восьмого. Пятый уверен, что ему не послышался еле различимый голос Девятого, который, судя по всему, услышал не только он один. «Не волнуйтесь за меня. Вскоре мы все встретимся. И тогда этот Мир оживёт».