Медовый месяц

- Мы и без того задержались в этом городишке втрое дольше разумного, - проворчал Яков, отпирая дверь номера. Им предлагали лучший, но он здраво рассудил, что и в этом неплохо. Да и как знать, что за дрянь поселилась в том самом «лучшем»? А тут призраков точно нет. - Я и не говорила, что следует принять это предложение, - спокойно ответила Анна. - Однако же, приятно знать, что ротмистр все-таки сделал Марии Шиловской предложение. Якову было, что сказать на этот счет, но он посчитал, что у Анны должны остаться какие-то девические иллюзии. Не следует напоминать ей лишний раз, что мир жесток, а мужчины, подобные ротмистру, ненадежны. Вместо этого Яков молча привлек Анну к себе и поцеловал. Все, хватит с него расследований, духов, разговоров с Яковлевым, благодарственных речей Мыльникова (которого слова об «идиоте» задели изрядно). У него медовый месяц, и Яков намерен насладиться им сполна. Вытащив булавку, Яков сдернул с волос Анны шляпку, а потом принялся по одной доставать шпильки, высвобождая тяжелые, кольцами вьющиеся локоны. - Что теперь будет с Мыльниковым? Эта женщина была невыносима. Эта женщина в жажде правды, справедливости, в доброте своей была восхитительна. Яков поцеловал ее в нос. - Каторга. За организацию убийства. И, полагаю, Яковлев вынужден будет теперь копнуть поглубже в его дела, и много интересного узнает. - А… - Можем мы забыть обо всех посторонних глупостях?! - взмолился Яков, принимаясь расстегивать пуговички на аннином жакете. Щеки ее затопил румянец, но не смущения отнюдь, а удовольствия, Анна задышала чаще, когда пальцы Якова задели ненароком ее грудь. Тогда уже Яков коснулся ее намеренно, поцеловал щеку, подбородок, шею, тонкие точеные ключицы, божий шедевр. И вся она была — лучшее Его творение. - А все же, - игриво шепнула Анна, - каково это — послужить для кого-то Купидоном и Гименеем? - Я предпочту быть Плутоном, - хмыкнул Яков, перекинул Анну через плечо и понес в спальню. - Похищение Прозерпины мне всегда казалось сюжетом восхитительным. Он уронил Анну на постель, и волосы ее веером раскинулись по подушкам. До чего она была прекрасна, до чего желанна. Даже ее неуемная жажда приключений возбуждала Якова, как и страстное ее желание спасти каждого, будь то человек достойный или же — наоборот, преступник. Все в ней было совершенно, и сейчас странно было вообразить те дни, когда он еще не знал ее. И страшно — те, когда он был не рядом. Все утраченное, все упущенное. Яков зарылся лицом в ее шею, губами трогая бьющуюся лихорадочно жилку. Анна же стянула с плеч его сюртук, нащупала пуговицы жилета, и справилась с ними куда ловчее, чем в первый раз, и от этого, кажется, одновременно и смутилась, и запылала. Они раздевались медленно, по одной детали, разглядывая друг друга. Вечер был ранний, закатное солнце окрашивало комнату пунцовым, придавая румянцу на аниных щеках особый, ни с чем не сравнимый оттенок, и казалось, у них особенный вкус. И Яков сцеловывал этот румянец, блеск ее губ, благородную голубизну полуопущенных век. Пальцами скользил по ключицам, по груди ее, полной и совершенной, вдоль каждого ребра, и Анна, осмелев, не оставалась в долгу. И имя его шептала в исступленной нежности. Потом, удовлетворенные и утомленные, они лежали обнявшись и дышали, кажется, в унисон. Желая в том удостовериться, Яков провел пальцами по обнаженной аниной спине, по шелковистой коже. Жена его содрогнулась, то ли от щекотки, то ли от удовольствия, но во всяком случае, прижалась к нему теплее, быстро поцеловала его в грудь рядом со шрамом от пули. - Яков… Она замялась, точно не знала, как продолжить. Яков невольно напрягся. Его всегда настораживали разговоры в постели. А уж от Анны он и вовсе не знал, чего ждать. - Яков, я не могу ничего поделать. Так будет всегда. Духи не оставят меня, наверное, никогда. И… Куда бы мы не поехали, что бы мы не делали, они будут появляться и тревожить нас. И… - Ах, это? - Яков облегченно выдохнул. - Любовь моя, я тоже никогда тебя не оставлю. И он губами прижался к ее виску и закрыл глаза. Впервые слово «никогда» показалось ему исполненным подлинного смысла. Почти священным.