Медовый месяц

В чайной, куда они зашли, чтобы поговорить, было достаточно многолюдно. С одной стороны, шум раздражал Анну, с другой же — не давал людям посторонним прислушаться к их разговору. Яков сел рядом с ней, взял за руку, и задумчиво поглаживал пальцы, точно бы машинально, но то и дело бросал холодные взгляды на Голубицкого. Ротмистр, к немалой радости Анны, сделал правильные выводы, и более не кидал на нее неприятных липких, точно мед, взглядов. Напротив, он сидел, понурясь, сверлил стол взглядом и ложечкой постукивал по краю блюдца. Звон примешивался к общей какофонии звуков, и то и дело заставлял Штольманов морщиться. - Так значит, Анна Викторовна, вы и в самом деле… - А вы не поверили мне? - поинтересовалась Анна, сама удивляясь уязвленной язвительности своего тона. - Вы, значит, просто беседу тогда завели? - Каюсь, Анна Викторовна, - кивнул Голубицкий. - Я прежде не сталкивался с медиумами, столь сильными, как вы. - То есть, не с шарлатанами? - Анна едва поморщилась. Шарлатанов, якобы общающихся с духами, развелось повсюду немерено, и они всегда ее раздражали. Легкомысленно это было и опасно — играть с загробным миром. Рука Якова соскользнула украдкой со спинки дивана, где лежала по-хозяйски, точно обозначала границу, пальцы успокоительно коснулись шеи ее, и все пропало. Точно ощущение теплых нежных пальцев привиделось. Анна улыбнулась мимолетно. - Так расскажите нам, Федор Петрович, что в действительности произошло тогда, - предложил Яков спокойным дружелюбным тоном. Ротмистр чаю глотнул нервно и едва не поперхнулся. Быстро облизал губы. - Да, мы играли, господин Штольман. И это Шиловский вынудил меня играть. Более того, я уверен, он проигрался нарочно. - Как это? - удивился Яков. - Я сватался к Марии, его сестре. Мы любили друг друга, искренне, страстно, - ротмистр глянул на Штольманов многозначительно, ища поддержки. Да, - кивнул Яков. Искренне и страстно, это понятно. Дальше? - Но, видите ли, я небогат. Больше того, я практически разорен, и военная служба, естественно, приносит мне больше расходов, чем доходов. Мария же была тогда богатой наследницей. И потому, когда мы пришли к Шиловскому, в ноги упали… Шиловский мне отказал. Яков сомневался, что бедность была единственной причиной отказа. Он бы, честное слово, не доверил ротмистру ни свою сестру, ни даже случайную знакомую. Собственную жену, любящую и несомненно верную, не хотелось выпускать из рук подле этого человека. Все чудилось, схватит, через седло перекинет и — в степь. Даже несмотря на то, что тут степи не наблюдается. - И что же, вы решили разбогатеть, играя в карты? - Нет, нет, и в мыслях не было! - запротестовал Голубицкий. - Так, играли по мелочи, на гроши. И тут заявился Шиловский и предложил партию. И представьте — все мне проиграл! Все! И потом еще сказал: теперь-то вам моя сестра без надобности, в покое ее оставьте. И ушел. Клянусь вам, Христом-Богом клянусь, я ни при чем! Конечно, кивнул Яков. Анна возмущенно ахнула, и он крепче сжал ее пальцы, борясь при этом с желанием обнять ее второй рукой. Неуместно это было как-то, почти непристойно, и слишком интимно. Не хотелось делать этого в дешевой шумной чайной. - Поверьте, - продолжил Ротмистр, - я в тот же вечер разыскал его в «Олимпии» и все вернул. И… Я поклялся, могилой родителей своих поклялся, что разбогатею непременно и снова буду просить руки Марии. И когда уходил, Шиловский был жив и богат. А наутро я узнал, что он повесился. - И вам это не показалось странным? - уточнил удивленно Яков. - Показалось! Конечно показалось! Я о своих подозрениях, о деньгах пытался сказать следователю, но тот все пропустил мимо ушей и объявил смерть Шиловского самоубийством. - И куда деньги делись, вам неизвестно? - Никак нет, - покачал головой ротмистр. - Постойте… А расписки? Кто предъявил их, кто получил все имущество Шиловских? - Это мне неизвестно, - Голубицкий бросил взгляд на часы и чашку отодвинул. - Мне пора, господа. Прошу простить, но вынужден откланяться. Если вам потребуется что-то, вы всегда меня можете найти на квартирах. - Петр Федорович, - тихо окликнула ротмистра, уже к дверям идущего, Анна. - Что же вы возлюбленную-то свою в беде бросили? Голубицкий сделал вид, что не расслышал вопроса. Едва он ушел, Анна потянулась за чашкой и сделала глоток, точно пыталась избавиться от неприятного вкуса во рту. - До чего же противный человек! Яков поднялся и подал Анне руку. - Идем, дорогая. - Куда? - спросила Анна с любопытством. Стоило Голубицкому исчезнуть из поля зрения, и она его тотчас же позабыла, что не могло не радовать Якова. - Для начала на вокзал, обменять билеты. А затем попробуем выяснить, кому теперь принадлежит книготорговля Шиловского. - Ты догадался? Яков? - оживилась Анна. - Что же произошло? - Ш-ш-ш, - Яков с улыбкой коснулся пальцами ее губ, призывая к молчанию. - Не все сразу, Анечка. Не все сразу.