Пока ты спишь

С каких это пор Сумрачный Лес перестал казаться таким уж страшным? Когда я перестала обращать внимание на жестокость воинов Тьмы, на страх, на опасность, подстерегающую за каждым поворотом? С каких пор я стала выискивать в толпе яркие янтарные глаза и тёмно-бурую шерсть? Всё началось с той самой битвы на груде поваленных деревьев. Той, где умер Муравьятник. Я даже сначала не поняла, что случилось. Просто в одну из следующих ночей он сказал мне, что теперь здесь его дом. Помню, после этих слов мне стало невероятно тоскливо. Помню, как отчаянно хотелось утешить, прижаться, поговорить. Вернуть всё назад и просто не дать ему умереть. Я, кажется, была в отчаянии, когда поняла, что Сумрачный Лес забрал его. Я долго не понимала, почему так сильно беспокоюсь. И уже не раз замечала, как сильно бьётся сердце, когда он находится рядом. С каких это пор его присутствие стало необходимым?

***

Я тихо крадусь вслед за сумрачными воителями, аккуратно, будто охотясь, переставляя лапы, вздрагивая при каждом шорохе. Дыхание сбивается, но я стараюсь его выровнять и успокоить себя. Мёртвые коты направляются на очередное собрание, посвящённое предстоящей битве. А я иду за ними. Чтобы узнать что-то, что поможет моему племени. Под лапой слегка скрипит ветка, и я чуть не визжу от ужаса, замерев на месте и боясь пошевелиться. Так, вроде никто не услышал… Осторожный шаг. Ещё один. И ещё… На меня неожиданно прыгают откуда-то сбоку, повалив и прижав к земле так быстро, что я не успеваю как-либо отреагировать. – Шпиониш-шь? – шипит мне в самое ухо голос нападающего. Кажется, это Бесхвостый. Внутри меня всё холодеет. Я пытаюсь вырваться. – Я не шпионю! – изо всех сил напружинив мышцы, всё же сбрасываю с себя кота, параллельно пытаясь придумать отговорку, – Я просто… – Просто что? Или пока не придумала? – полосатый кот подозрительно щурится, будто пронизывая меня своими янтарными глазами, и под этим взглядом я впадаю в ступор, словно лишаясь дара речи и способности думать. Мной постепенно овладевает паника, хоть я и стараюсь всеми силами подавить её. Мысли лихорадочно кружатся в голове, не желая собраться в единое целое и выдать хоть что-нибудь полезное. Лапы будто примерзают к земле. Бесхвостый снова атакует меня, на этот раз оглушая и оставляя существенные отметины на ушах. «Ну же, возьми себя в лапы!» Страх придаёт мне сил, я нападаю на него, и мы сцепляемся в клубок. В голове бьётся мысль, что я должна проснуться живой. Тогда я смогу передать хотя бы мысленно Воробью всё, что знаю – хоть какая-то будет польза. Но постепенно и эта мысль стихает – только когти, зубы, кровь и инстинкты, заставляющие сражаться до последнего вздоха. – Что здесь происходит? – вдруг раздаётся громкий голос, и мы прерываем битву. У меня разорваны уши, заплыл глаз, и всё тело словно превратилось в одну сплошную рану. Я еле держусь на лапах и, кажется, никогда не была так сильно ранена, но мне всё равно. Этот голос слишком знакомый. Муравьятник. Я невольно зажмуриваюсь, а мои уши вспыхивают. – Кажется, у нас появился хвост, – зло шипит Бесхвостый, всё тем же пристально прищуренным взглядом пронзая меня. – Я… П-простите меня, я п-просто… Просто хотела быть с вами на равных. М-мне было обидно, что вы не доверяете мне… - о Звёздное племя, как же трудно говорить эти унизительные слова! Но нужно остаться живой. Нужно остаться живой ради племён, даже если это потребует пригибаться перед всеми воителями Сумрачного леса, нужно заслужить их доверие, – Я только хотела показать, что тоже чего-то стою. Пожалуйста, простите, я осознала свою ошибку, больше такого не повторится, обещаю! – я опускаю голову и машу хвостом, всеми силами изображая виноватый вид. О Звёзды, как же это противно! Бесхвостый хочет рявкнуть что-то в ответ, но Муравьятник опережает его: – Инициатива глупа и безрассудна, но её можно понять, – медленно протягивает он, будто подбирая слова. Его глаза в этот момент кажутся непроницаемыми, – Бесхвостый, ты нужен на собрании. Иди, с ней я сам разберусь. Теперь уже гневного взгляда удостаивается Муравьятник. – Молод ещё, чтобы приказы старшим раздавать, – в ярости шипит кот. Муравьятник, не дрогнув, выдерживает его выпад. – Вот именно, ты старший. Ты нужен там явно больше, чем я. Разве нарушившие правила ученицы – твоя забота? Тебя уже заждался Звездоцап. Бесхвостый молча рассекает воздух хвостом, всё ещё сверля собеседника гневным взглядом. А потом всё-таки удаляется, коротко приказав: – Проследи, чтобы она отправилась к себе в племя… Если, конечно, не подохнет прямо тут. Нечего по Лесу шастать. Когда мы остаёмся наедине, Муравьятник переводит взгляд на меня. Сердце начинает биться чаще, когда мои глаза встречаются с его. Что он со мной сделает? Я вдруг осознаю, насколько пострадала. Всё тело ломит от боли, взгляд застилает кровавая пелена. Лапы подкашиваются, и я падаю на землю. И вдруг слышу ласковый шёпот прямо над ухом: – Однажды ты помогла мне, а теперь я помогу тебе. Проснись. Ты не здесь, ты в своей палатке, в лагере Грозового племени…

***

Со всех сторон воители прыгают с веток деревьев на землю, а Бесхвостый ходит рядом и ругается. Я шиплю, ударившись о землю. Настроение в эту ночь хуже обычного, и всё вокруг раздражает. – Что, бесит Сумрачный Лес? – раздаётся насмешливое мяуканье рядом. Я оторопело оборачиваюсь и нос в нос сталкиваюсь с Муравьятником, которому каким-то образом удалось незаметно подобраться ко мне. – Э-э… ну… Я просто… – Ты устала, да? – живот почему-то скручивает, когда я улавливаю сочувствие в его голосе. Мысли выветриваются из головы, и я просто стою, переминаясь с лапы на лапу и не решаясь поднять глаза. Вопреки происходящему вокруг, становится хорошо. – Хочешь отдохнуть? – я наконец поднимаю взгляд. Глаза бурого кота горят странным огнём, но, судя по подёргивающемуся хвосту, он чувствует себя не многим решительнее меня, – Я покажу тебе кое-что. – Н-но… как мы можем отсюда уйти? – я обвожу взглядом сумрачных воителей, тренирующихся неподалёку. – Да не волнуйся, никто не заметит наше отсутствие. Тут и без нас полно котов. А мы пропустим всего одну ночь, – он умоляюще заглядывает мне в глаза. Я задумываюсь. Как можно довериться воину Сумрачного Леса? Конечно, если слушаться разума, то нельзя допускать и мысли о том, чтобы согласиться. Но сердце гулко стучит, в груди пылает жар, и разум не может взять контроль над чувствами. Я вдруг понимаю, что действительно очень устала. Боевые крики начинают неприятно резать уши, затхлым воздухом становится почти невозможно дышать. Мне отчаянно хочется хоть один раз вырваться из этого проклятого места и отвлечься от изнуряющих тренировок и слежки за котами. Не давая себе времени опомниться и стараясь не думать о том, что будет, если это западня, я киваю. Янтарные глаза Муравьятника радостно сверкают, и он бежит в чащу леса, шепнув: «Иди за мной». Я ныряю следом. Лапы покалывает от волнения, и, несмотря на возможную опасность, в груди трепещет от восторга. Мы несёмся по Сумрачному Лесу, и я с замиранием сердца гадаю, что у него на уме. Вот уже вокруг ни одного кота – как далеко мы забрались? Я невольно любуюсь тем, как перекатываются упругие мышцы под его шкурой, обильно покрытой шрамами. Хочется забыть, что он – мёртвый воин Места-Без-Звёзд. Лес вдруг редеет. Кое-где стал появляться вереск. На шкуре чувствуется дыхание свежего ветра. Я останавливаюсь в изумлении, когда впереди, над горизонтом вижу круглую белую луну, окружённую мириадами звёзд на чёрном небосводе. Я оглядываюсь. Гнилых стволов Сумрачного Леса больше нет. Вокруг, куда ни глянь простирается бескрайняя вересковая пустошь. Лишь вдали виднеется зелёная чаща, никак не похожая на обиталище Звездолома. – Где мы? Мы что, выбрались из Сумрачного Леса? – Да. Свежий ветер слегка треплет шерсть, я дышу и не могу надышаться. Кажется, я уже забыла, как может быть прекрасен мир ночью. Вокруг стоит тишина, нарушаемая лишь стрекотанием кузнечиков и шорохом дичи в траве. Пахнет вереском, ночным воздухом и кроликами. После полного боевых криков и запаха крови Сумрачного Леса не верится, что так может быть. – Ты вывел меня оттуда? Но зачем? Я чувствую настоящую благодарность, мне вдруг хочется подойти и просто зарыться в шерсть бывшего воина Ветра. И меня ужасно бесит то, что я не могу довериться ему. Просто не могу. Обязанности шпиона вдруг кажутся непосильным грузом. Я хочу, чтобы всё было просто и понятно. Но так, кажется, не бывает. Только не в моей жизни. – Я думал, тебе может понравиться. Ты, кажется, хотела вырваться. Отдохнуть от битв. Муравьятник заглядывает мне в глаза, и я невольно улыбаюсь. А ведь кажется, что бывает. И мягкая улыбка в ответ на мою, и нежность в янтарных глазах – всё это реально, разве нет? Шерсть, посеребрённая лунным светом, чёрное ухо в крови от недавней стычки – всё это здесь и сейчас. И трепет в груди, и покалывание в лапах, и участившееся дыхание. Я никогда не думала, что смогу просто вот так вот стоять и чувствовать какой-то сумасшедший восторг. Никогда не думала, что смогу полюбить. Особенно воина Ветра. Особенно мёртвого воина Ветра. – Эй, смотри! – Муравьятник вдруг срывается с места и бросается в погоню за кроликом, который пару мгновений назад жевал траву неподалёку. Я удивлённо повожу ушами. Зачем он гонится за ним? Кажется, мёртвым не нужно есть… Я опять невольно любуюсь тем, как быстро и бесшумно кот несётся по пустоши, словно вовсе не касаясь лапами земли. Но в конце концов добыча юркает в норку, а незадачливый охотник начинает раскапывать убежище, пытаясь добраться до дичи. – Стой, что ты делаешь? – я подбегаю к Муравьятнику. – Охочусь, не видно? – бурчит кот. Он уже оставил попытки раскопать норку и теперь стоит над ней, топорща шерсть и раздражённо помахивая хвостом. – Но ты же… – Не нуждаюсь в еде. Я знаю. Я внимательно смотрю на воина. – Соскучился по охоте? – меня пронзает сочувствие. Я вдруг представляю, каково это – не иметь возможности испытать охотничий азарт, впиться зубами в свежую дичь, – Мы можем поохотиться ещё. Вместе. В следующий раз мы обязательно что-нибудь поймаем. – Н-нет, не стоит, – Муравьятник снова смотрит на меня, а затем вдруг неожиданно обнимает хвостом и прижимает к себе. Я вздрагиваю и на секунду отстраняюсь. На какой-то короткий миг мной овладевает страх – как я могу просто так довериться коту из Сумрачного Леса? Да я, вероятно, сумасшедшая… Но затем мне становится тепло и просто хорошо. Слишком хорошо, чтобы это могло быть хоть чуть-чуть лживым. И я прижимаюсь в ответ, тихо мурлыча и чувствуя, как сердце стучит в груди и на душе становится невероятно легко. Кажется, это всё, что мне было нужно. Сидеть под звёздами и яркой луной, переплетать свой хвост с его, жмуриться, чувствуя, что он аккуратно лижет мои уши и тихо мурчать вместе. Иногда зарываться носом в его шерсть, вылизывать недавние раны, вдыхать успевший стать родным запах, забывая обо всём на свете. Чувствовать, что жила только ради этих минут счастья, ради того, чтобы тонуть в бездонных янтарных глазах и ради ощущения полёта где-то в области сердца. И тихого шёпота, от которого сердце сладко замирает, и хочется, чтобы этот момент продлился вечность. – Я не могу быть с тобой всегда, но я буду рядом, пока ты спишь. Что бы ни случилось, я помогу, обещаю. Я буду охранять твой сон, слышишь? Я люблю тебя.

***

– Однажды вы уже сражались, и Муравьятник проиграл. Сумеешь победить его ещё раз? Я чувствую, как на секунду останавливается сердце. Мне вдруг кажется, что земля уходит из-под лап, и я падаю в бездну. Несколько мгновений я тупо смотрю на Звездолома, не в силах осознать происходящее. «Почему именно он?» Мне никогда так отчаянно не хотелось повернуть время вспять. Я никогда ещё не жалела о своих действиях так, как сейчас. Ощущение неизбежности того, что вот-вот случится, расползается по телу, и я машинально задерживаю дыхание, словно это может как-то замедлить время и отдалить самый ужасный момент в моей жизни. Нет. Не сумею. Я перевожу взгляд на Муравьятника. Единственного кота, с которым мне было хорошо в этом месте. Проигрыш означает смерть. Кота, которого я должна убить. Я, наверное, сошла с ума. Предводители Сумрачного Леса смотрят на нас, с холодным интересом ожидая, что же будет дальше. И я понимаю, что у меня нет выбора. Муравьятник смотрит мне в глаза, и я вижу на его морде отражение собственной растерянности. Но одновременно с этим в его взгляде читается вопрос: «Что же ты выберешь?». Я делаю шаг, и мы начинаем кружиться друг напротив друга. «Почему ты, Муравьятник, почему именно ты?!» О Звёзды, смогу ли я поднять на него лапу? Оказывается, я никогда до конца не понимала, на что согласилась, когда вызвалась шпионить для Грозового племени. Какой же я была глупой! Я никогда не понимала, на что пошла, когда рискнула сблизиться с кем-то в Сумрачном Лесу. Неужели это наказание за любовь к воину Ветра, да ещё и мёртвому? «Он уже мёртв. У нас бы ничего не вышло». В конце концов, мне приходится это сделать. Я отталкиваюсь от земли и прыгаю, заставив себя выпустить когти. Пытаюсь не чувствовать ничего и не смотреть на то, как он вздрагивает. Лучше не думать о том, что повалить Муравьятника оказалось слишком легко. Лучше не чувствовать, как под когтями разрывается плоть и между пальцев сочится горячая кровь. Муравьятник собирается с силами и неожиданно сбивает меня с лап. Я падаю на спину и тут же встречаюсь с его взглядом. Полным горечи, тоски и затаённой нежности. «Пожалуйста, не смотри на меня так. Пожалуйста, не заставляй меня останавливаться. Пожалуйста, прости» Я зажмуриваю глаза. Я вспоминаю Голубку, родителей, Огнезвёзда и всех тех, ради кого я здесь. Я пытаюсь представить, что дерусь сейчас с обычным воином Сумрачного Леса и забыть, кто он на самом деле. Хоть и ком стоит в горле, и от горя нечем дышать, я должна сделать это. «Я – воительница. Он – враг» Прилив сил. Взмах лапами. Укус. Кровь, хлынувшая из раны на горле. И осознание. Я никак не могу в это поверить. Лапы вдруг начинают дрожать. Я чувствую, как грудь сдавливает паника. «Я не верю. Я не верю. Я не хочу. Пожалуйста, пусть это не будет правдой. Нет, нет, нет…» – Я люблю тебя. Тихий шёпот, который он уже никогда не услышит. Я еле сдерживаю слёзы, стоя над телом Муравьятника. Которое уже тает. «О, великие Звёзды, пусть эта жертва не будет напрасной!» – Ну что ж, теперь ты стала полноправной воительницей Сумрачного Леса. Я чувствую, как моё сердце превращается в лёд, и поднимаю внезапно высохшие глаза на говорившего. О, если бы ты знал, Звездолом, как я тебя ненавижу.