Люм

Мы оказались в шумном городе. Уж не знаю, какой век переживала эта цивилизация, но это точно были 90-е годы. Честно говоря, я родилась в самом конце этого десятилетия, а потому знаю о нем только по рассказам, но мне всегда оно представлялось именно как эта планета. 73-часовая ночь только начиналась, погружая планету в сиреневый сумрак. Мы стояли посреди темной улицы, а я изо всех сил игнорировала навязчивое ощущение неопределенности будущего, диктовавшегося нам, кажется, самим асфальтом. Лица у существ выражали недоумение и какое-то смирение с реальностью, они бесцельно и бессистемно шатались по улицам, как тени. — Подожди здесь. — приказал А, и скрылся за темным углом.  Разглядываю прохожих. Они тоже делали вид, что не замечают меня. Лишь маленькая девочка в конце улицы, наклонив белокурую голову набок, по-детски беззастенчиво и пристально разглядывала меня. Я улыбнулась, а девочка потупилась и принялась играть со своей куклой. — Ну вот и я. — А появился из-за угла. — Высшие загнали плотяное вещество за сорок пять единиц, я совсем вымотался.  Заметив, что я его совсем не слушала, он протянул мне банку со светящимся туманом, в котором периодически что-то звонко лопалось.  — Красиво. — Открывай. Только осторожно, будет немного больно, когда сформируются последние нейроны. Крышка с легкостью поддалась, и туман вырвался наружу с довольно громким щелчком.  Дальше все как будто смазалось. Я родилась заново. Довольно странно управлять этим нелепым, но по-своему изящным телом. Дышу кожей, вдыхаю сумрак. Внутри что-то назойливо бьется, как рой маленьких птиц, тревожит до боли. Я живу. — Красивые у тебя глаза, как три блестящих камешка. На кварц похожи. — А твои рубиновые. Может, это вполне естественная реакция для этого тела, а может, я ложно подсознательно нахожу сходства с нашим видом, но кажется, А смутился, покраснел. — Знаешь, мне очень нравится здешняя архитектура. Когда я был маленький, просто обожал бегать по крышам на родной планете. Многие дома здесь все равно не достроены до конца, и вряд ли когда-нибудь будут закончены, судя по политическому состоянию этой страны или планеты. Думаю, можно опробовать новые тела здесь. Только постарайся не сломать свое хотя бы первые несколько дней. Он сказал об этом, как об игрушке. А может, так оно и есть? Проникнув на замороженную стройку, мы немного погуляли среди огромных строительных машин, похожих на спящих железных чудовищ, побродили по пустым коридорам и бетонным балкам. С девятого этажа доносится звук тонкого детского голосочка. — Ты слышал? — Кажется, да. В недоумении мы последовали за странным звуком. — Раз… Два…шестьдесят восемь сотых. На краю, свисавшей над людной улицей балки, стояла та самая маленькая девочка, которую я видела на улице. Я задержала дыхание. Маленькая красавица ловко развернулась и вернулась на твердый пол гимнастической походкой, грациозно вытягивая носок. Облегченно выдыхаю. — Зачем вы здесь? В ее глазах сиреневым огоньком сверкнуло что-то неприятное, слишком взрослое. — Мы лишь мимо проходили. А ты…ты собралась прыгнуть? — Вовсе нет, я собиралась лететь. — Вниз? — Какая разница куда, если это полет? Ее рука потянулась в карман пышной юбки, извлекая оттуда пачку сигарет. Она хитро подмигнула своим волчьим глазом и закурила одну, осветив зеленоватым пламенем мрачный коридор. — Вообще-то они вызывают рак. — осуждающе заметила я. — Вовсе нет. Тут написано «могут вызвать». А могут и не вызвать. — Вероятность высокая. — Да, но я предпочитаю верить в лучшее, даже если оно маловероятно. Вот сами посмотрите. В этом доме где-то есть незакрепленные балки, свисающие над городом. Мы с Ко уже неделю играем в игру. Видите эти номера? Ну так мы тянем жребий, по которым из них на этаже нам надо пройтись. На нижних многие закреплены, а на верхних почти ни одна, это мы наверняка знаем. Только не знаем, какие именно. Ну так вот, сначала мы проверили, если нам было суждено упасть с одного из этих этажей, скорее всего, мы бы отделались легкими ушибами, или в худшем случае, сломали ногу. А если мы пройдем все уровни, дойдем до крыши, то к тому моменту вероятность того, что мы будем живы будет настолько же мала, насколько мало вероятно полететь без крыльев. И мы полетим. Здорово, да? Это все Ко придумал. Он настоящий гений, он совсем не ходит в школу, а про вероятности я ему рассказала, а он взял и придумал. — Но теория вероятности совсем не так работает. Да и вообще, это лишь теория. — Да, но научная же. — Неправильная у вас наука. Девочка обиженно на нас посмотрела. — А кто дал тебе право судить? Я промолчала. — Ну и не отвечай. Лучше сыграй-ка со мной. Она засмеялась, подбросила кубик в воздух, он сверкнул и покатился по бетону, остановившись на числе 4. — Побежали, Ко уже заждался. И она помчалась вверх по лестнице быстрее, чем я успела даже осознать. Я последовала за ее звонким смехом, но отстала на лестничный пролет. Все случилось слишком быстро. Она наступила на балку, сделала два шага… Арматурина заскрипела и медленно сползла с основания, покачнулась и обрушилась вниз вместе с маленькой девочкой. В ее глазах не было того страха, который обычно бывает у взрослых людей. Зачастую мы в детстве боимся залезать куда-то высоко гораздо меньше, чем когда мы вырастаем, хоть мы и становимся сильнее и ловче. Птицы внутри грудной клетки принялись в отчаяньи биться об стены, точно пытаясь вырваться. Это очень больно. Мое тело дрожало в истерике. — А где мальчик? Может, мы еще сможем спасти его? — Нет, Маша. Он безнадежный романтик, мечтатель. Его больше нет, он умер вместе с ней, ушел с последней ее мыслью. Я заставила себя посмотреть вниз. Но тело девочки исчезло. — Они так быстро рассыпаются. Девочка уже улетела с ветром. Но не плачь по ней, она теперь часть всего, как я и ты. Она теперь летает, как всегда мечтала. Сквозь слезы оглядываю коридор. — Она что-то уронила. Мой спутник поднял с пола пачку сигарет. — Посмотри, тут что-то еще написано сзади. — Прочти. Детским почерком выведена строка: «Помни обо мне, но лишь до тех пор, пока не докуришь последнюю сигарету. Ко.» Пачка была пуста. Вот такая вот история произошла с нами в этом странном городе. Короткая, но такая яркая вспышка. Чья-то маленькая грустная сказка, которая существовала ровно столько времени, сколько вы ее читали, и еще столько, сколько вы ее помните. Но забудьте ее поскорей, хорошо? Не стоит пленить птиц в грудной клетке слишком долго, только на свободе они запоют. А мне так хочется поскорей услышать их пение, мне и самой уже тесно внутри этой оболочки. Поэтому лучше забудьте. Поскорей. Наши тела постарели к рассвету. Ни одно вещество не сможет создать организм, который не сгорит от таких чувств быстрее, чем закончится ночь. Пока тлели наши руки и ноги, сплетенные в объятьях, пока разливался янтарный рассвет по крышам недостроенных домов, я успела прошептать ему историю из далекого детства, дома, на родной Земле. — Это история об одной старухе-язычнице, Зое Павловне. Слушай. Зоя Павловна жила на краю селения, в избушке, украшенной славянскими изразцами, преимущественно солнцеворотами и колдовскими знаками. На крыльце она сушила травы, плела венки из чеснока. Ей было больше девяноста лет, это точно. В бога не верила, икон дома никогда не хранила, как большинство сельских старух, и в отличии от них в свои года она была очень молода, без труда передвигалась и работала. Я сама не видела, но брат говорил, будто видел, как она катается на велосипеде. И каждую весну, как проснется первая гадюка на болоте, она уходила в лес умирать. Ну, так она говорила. Никто ее не искал, и никто не ждал дома, она всегда была сама по себе, и ожидала встретить смерть также. Впрочем, Зоя Павловна спустя пару суток все же возвращалась домой, взбодрившаяся и очень даже живая. Но мало кто, кроме нас, ребят, замечал все чудачества этой женщины. Для нас любой взрослый чудак казался волшебником в ту пору, и скоро среди нас завелась легенда, будто Зоя Павловна всерьез умеет колдовать. Многие легенды о ней ходили, но я расскажу об одной, следы, которой мне удалось уловить самой. Представьте себе лес. Все действия, конечно же, происходили в моем родном лесу, но вы можете представить тот свой, единственный лес, о котором хранит воспоминания ваша душа, это очень важно. Чтобы понять легенду, нужна такая же эмоциональная связь с местом, иначе колдовство воспоминаний не подействует. Представили? Ну так вот. Если вы хоть раз гуляли в лесу, наверняка видели одну заветную тропку. Она почти не заметна, потому что вытоптана она не людьми, а легкими ногами лесных животных, а может, даже волшебных существ, вроде кикимор или еще чего такого. Надо быть очень осторожным, когда идешь по ней, нельзя держать в голове тяжелых мыслей, иначе она обязательно заведет тебя в болота, где ты провалишься в мягкую теплую землю, и поминай, как звали. Пожалуй, только детям лес дозволяет идти по ней, ведь из сердца и ноги такие легкие, что не могут вытоптать и испортить почву, на которой растет душистый чабрец. Зоя Павловна тоже умела ходить по этой тропинке, лес не принимал ее смерти, а поэтому каждый раз отпускал, наделяя ее новой жизнью, облегчая ее сердце. Но куда же ведет эта тропа? Мой брат, катаясь по просеке, вдоль которой люди проложили газотрассу между селениями, видел, как Зоя Павловна заходила в лес. Ему стало так любопытно, что он оставил велик в ближайших кустах и тихонько последовал за ней. Она шла по дороге такой походкой, которой никогда не ходят старухи, ее седые волосы трепало дыхание елей. Вскоре они вышли на путь, которого не знал даже мой брат. Он описал это место так: среди зацветающих березовых стволов стоит старая деревянная арка, не понятно только зачем и как давно она здесь стоит. Быть может, это последнее, что осталось от древней славянской деревни, остатков которых еще много осталось спрятано в этих лесах. Перед ней Зоя Павловна остановилась и сняла свою обувь, оставив перед входом. За аркой тянулась мягкая полоса из моха, и с каждым твоим шагом из зеленого ковра выжималась вешняя вода, омывая ноги. Ужи юрко выглядывали из-под него, иногда вылезая и переползая в другие норы. Игорь облегченно выдохнул — хороший знак. Если есть ужи, рядом нет гадюк. Проверено. Решив, что лучше все же снять обувь, чтобы не намочить, брат тоже оставил свои кеды у арки. Он следовал за Зоей Павловной бесшумно, точно лисенок, но я уверена, она чувствовала его присутствие и не злилась. Дорожка из мха привела их к старому цветущему болоту, в середине которого росла яблоня. Колдунья нежно дотронулась до ее ствола и что-то прошептала. Затем она обернулась и заметила, наблюдавшего за ней, мальчишку. — Ну-ну, не пугайся ты так. Я детей не обижаю. Посмотри сюда. Это дикая яблоня, сынок. Ее посадил мой отец, когда я родилась. Каждый год она приносит чудесные плоды, слаще любых других. А знаешь, почему мои яблоки такие сладкие? Это все болото, оно щедро питает ее, красавицу. Она одна такая в лесу. Настоящая царевна. Обычные дикие яблони рожают такую кислятину, а эта вбирает в себя мед с цветов папоротника. — А мне в школе сказали, что папоротники не цветут. — Они только в этом лесу цветут, только никто не видел, куда уж твоим учителям знать. Ну, раз уж ты приметил мою красавицу, тебе придется пообещать ей к осени собрать ее плоды. А то ей тяжело будет стоять. — Ведьмины яблоки… — прошептал Игорь. — Что ты сказал? — Зоя Павловна улыбнулась — Да нет, ничего, обязательно соберу.- Брат улыбнулся ей в ответ. Старушка хитро ему подмигнула. Вернувшись домой, Игорь поведал нам историю о том, что видел королеву леса. — Ага, она сама мне явилась. Она живет на самом красивом болоте дубравы, а ее ноги украшают цветы папоротника. — Что, как в ночь на Ивана Купалу? — Именно такие, они светятся фиолетовым светом, и вокруг них танцуют русалки, такие красивые, вот как Анна Ивановна, учительница младших классов в сельской школе. Мы дружно засмеялись. — Дааа, красивые. Жаль, что мы не ходили в сельскую школу, все-таки мы большую часть года жили в городе. Всегда было грустно расставаться с лесом осенью. Он всегда красиво принаряжался к сентябрю, чтобы проводить нас. — А ты говорил с королевой леса? — Да, я пообещал ей навестить ее осенью, она мне подарок приготовит. — С чего это она тебе подарок должна подарить? — А потому что она добрая, вот с чего. — А нам что-нибудь принесешь? — Обязательно. — Принеси мне хоть один цветочек папоротника, ну пожалуйста, Игорь. — попросила я. — Не могу, это слишком ценное сокровище. Но я тебе сам его выращу, хорошо? Я благодарно улыбнулась. На следующий день брат правда подарил мне цветок папоротника — маленький фиолетовый фонарик, который он спаял для меня из старой велосипедной фары. Он до сих пор лежит в моей коробке с сокровищами под кроватью. — А как сейчас поживает та колдунья? — поинтересовался А. — Зои Павловны не стало два года назад. Лес наконец принял ее. А брат до сих пор каждую осень ходит на то болото за ведьмиными яблоками, он и мне их приносит. Они мне всегда казались вкуснее прочих. Еще бы, ведь они из рук самой королевы леса. — Здорово, что у тебя есть эта легенда. Храни ее для меня, хорошо? Мы заснули вдвоем. *** Лес. Темнота. Ты держишь мою руку.  Обнявшись, мы сидим у рыжего костра, который обжигает своим цветом холодную и влажную тишину. Я прошепчу тебе — здесь мой дом. Мой вечный сон, беспробудный.  И здесь нет никого, а я не хотела бы жить где-то еще и любить кого-то так, как тебя…