Паритет

В просторных покоях Тахмины всегда царят прохлада и тишина. Безмолвные служанки выдрессированы не замечать никаких странностей в поведении своей госпожи и уж тем более не обсуждать их вслух. Шахиня день за днем смотрит с балкона на площадь перед дворцом. Не стоит больших усилий увидеть ее, только поднять голову. Почему-то мало кто из придворных делает это. Она привыкла быть невидимой для всех этих мужчин. Достаточно того, что на нее непрестанно смотрит нелюбимый шах. Уже много лет лицо Тахмины — совершенная бесстрастная маска, ледяная пропасть между миром и ее душой. Шахиня — первая среди красавиц. Светлые волосы, так редко встречающиеся в Парсе, небесно-голубые глаза, точеные черты. Красота — единственное оружие, которое дарит ей безграничную власть над мужчинами, считающими себя властелинами мира. Она убеждает себя, что не знает горечи поражений, но каждый раз, когда день клонится к закату, она вспоминает, что это не так. — Я могу дать тебе куда больше. — Такие предложения не делают просто так, госпожа. Чего вы хотите от меня? Как она ни старается, его рука ни разу не касается ее пальцев. В темноте южной ночи не стоит бояться, что их увидят с площади, но он не преступает пределов приличий, которые сам же и выдумал. Шахиню раздражает возникшая заминка. Но влюбленной женщине положено прощать причуды того, чей голос чудится божественно прекрасным. Она принимает неписанные правила и вроде бы раздумывает над ответом. — Голову шаха. Принеси мне её, чтобы никто не посмел разлучить нас. Она помнит и эти свои слова, выверено искренние, тщательно скрывающие ее ненависть к супругу, и улыбку мужчины, которая оказалось таким же оружием, как ее красота. — Ни одна женщина не стоит смуты в Парсе, госпожа, — проронил он, отступил от перил, изящно склонился перед растерянной Тахминой. И молча направился к дверям. — Я возненавижу тебя! Ни разу не скажу и слова в твою поддержку! — Умолкла, подбирая слова, которые можно было швырнуть в спину молчаливо уходящему лорду. И нашла их за шаг до расставания. — Забудь. И помни. Он замер, уже положив руку на створку двери: — Как пожелает моя шахиня. День за днем она встречает закат на балконе. В это время от здания дворца отдаляется лорд Дайлама, такой же светловолосый, как и сама шахиня. Иногда один, иногда в компании молодого племянника эрана Вахриза. И никогда — в компании щебечущих девиц, таких падких в равной степени и на новые лица, и на титулы. У самых ворот мужчина оборачивается, поднимает взгляд, встречаясь с взглядом Тахмины, и, как ни в чем не бывало, уходит. Лорда Нарсеса действительно не интересует ее красота. Но этот молчаливый ежедневный обмен взглядами дает понять: он ничего не забыл. Только шахиня не знает, значит ли этот взгляд что-то большее.