***
— Она умерла так же, как жила, на своих условиях, — поникшим голосом произнёс Арамис, украткой взглянув на рядом стоящего Атоса. — Это было ради меня, — слова давались мушкетёру с трудом. Голос предательски дрожал. — Я бы не смог себе простить, если бы нажал на курок. — Взгляд бездонных глаз устремился в чистое лазурное небо. Сердце изнывало под тяжестью нахлынувших эмоций, упорно стараясь выплеснуть наружу всю боль, накопившуюся в нём за многие годы. Только сейчас он осознал, насколько ему была дорога эта женщина, несмотря на то, что предала, продалась Бекингему за ничтожное золото и пыталась убить. Это неважно. Он уже давно умер. Умер в тот момент, когда отравленное ядом вино коснулось его губ. «Он предложил больше» Это были последние слова, что он слышал в ту ночь, и навсегда засевшие глубоко в кратерах его разбитого сердца. С тех пор он не жил. Её чарующий голос эхом отражался в его подсознании, а манящий взгляд прекрасных изумрудных глаз представал перед ним, стоило только сомкнуть веки. Шли годы, любовь переросла в ненависть, как казалось ему тогда. А сейчас, сейчас он бы отдал всё, лишь бы вновь взглянуть на её прекрасное лицо, утонуть в этих колдовских глазах, а затем крепко прижать к себе и не отпускать никогда, напрочь забыв про обиды, отбросив их на задний план. Но… Всего одно «но». Она мертва. Мертва та, что заставляла его сердце биться чаще, та, один лишь взгляд которой давал ему жизнь, мертва…***
Время стремительно близилось к вечеру. Отсветы заходящего солнца окрашивали небо и тихую гладь воды в пурпурные тона. На палубе одного из кораблей лежала женщина, упорно пытающаяся прийти в себя. Наконец сумев слегка приоткрыть глаза, она попыталась подняться или хотя бы понять, где находится, но это казалось намного сложнее, чем казалось на первый взгляд, ибо перед глазами всё плыло, превращая реальность в размытые картинки. «Не может быть. Где я?» Мысли путались в голове самым бессовестным образом, но головная боль упорно не давала сосредоточиться. Миледи подняла глаза, перед ней предстал образ статного мужчины, однако понять кто это ей не удалось, так как картинка была всё ещё размыта. — Сразу огорчу, — словно гром средь ясного неба прозвучал грубоватый мужской голос. — Это не загробная жизнь, я не мёртв, — И добавил: — Как впрочем и ты. — Да. Этот голос она узнала бы из тысячи. Бекингем! — Что? — Миледи наконец смогла рассмотреть своего собеседника. — Откуда ты здесь? — Погнался за Атосом, — с долей усмешки пояснил герцог и окинул девушку оценивающим взглядом. — Мы выловили тебя из канала. — Куда мы плывём? — Наконец окончательно придя в себя, поинтересовалась Миледи. — Во Францию, конечно же, — уверенно ответил Бекингем, а губы расплылись в коварной улыбке. — Чтобы вернуть своё и отдать долг, с процентами. Словно очнувшись от шока, женщина оглянулась по сторонам. За кораблём, на котором плыли они с Бекингемом, хвостом следовали ещё судна, а небо было устлано огромным количеством вооружённых дирижаблей.***
На следующий день король собрал мушкетёров во дворце. — Атос, Портос, Арамис, ДʼАртаньян, мои лучшие и самые преданные воины. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить неприятное известие. Герцог Бекингем направляется на Францию с войной! — Вот мстительный чёрт! — Едва слышно шепнул Портос, но его слова не пролетели мимо ушей короля. — Что-что вы сказали, любезный Портос? — Говорю выстоим, нам не привыкать! — Как всегда оптимистично заявил мушкетёр. — Не всё так просто, друзья мои, не всё так просто, — тут же «обнадёжил» всех король, нервно постукивая носком своих туфель о идеально гладкий паркет. — На стороне Бекингема не только сотни вооружённых солдат, но и огромная поддержка с воздуха. — Но как? Ведь его дирижабль сейчас находится у вас, — наконец подал голос ДʼАртаньян. — Мальчик мой, один у нас, а у него целый военный флот! И если мы сейчас не придумаем, что делать, Франция будет обречена. Кардинал утверждает, что без кровопролития нам никак обойтись не удастся, но я искренне надеюсь на то, что фортуна-таки посмотрит в нашу сторону. Ну-с, есть светлые идеи? Мушкетёры нервно обменялись взглядами. Лишь им одним была известна истинная причина похода Бекингема на Францию, и это отнюдь не политические мотивы. Скорее личная месть. — Ваше Величество, лично я считаю, что посылать на встречу с Бекингемом нас — это полная нелепость, — возразил Атос, наконец поняв, к чему клонит король. — С этим лучше справится кто-либо из придворных, ибо они явно имеют опыт в подобных делах. — Не могу не согласиться, однако тут несколько иной случай. Я наслышан о ваших особых отношениях с Бекингемом, господин Атос, и возможно как раз вам удастся образумить моего английского брата, — отступать Людовик явно не собирался, как и Атос, который уже был готов высказать королю в лицо всё, что он думает, но его очень удачно перебил молчавший до этого момента Арамис: — Ваше Величество, клянусь Вам, мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы защитить Францию и предотвратить гибель невинных людей, — с этими словами он и остальные, поклонившись королю, покинули зал, потому что спорить с правителем было бесполезно.***
На рассвете мушкетёры уже стояли на пристани, в ожидании Бекингема. Атос внимательно вглядывался в линию горизонта, в предвкушении встречи. Хотят они этого или нет, но этой их вражде уже давно пора положить конец. И вот, вдали показался корабль. Пара минут и он уже причаливает к берегу. С самодовольной ухмылкой на пристань сходит герцог Бекингем, в сопровождении своих подчинённых. — Всё та же святая троица, — усмехнулся герцог. — Как приятно, что вы так добродушно решили встретить меня. — Прекращай спектакль, Бекингем, и перейдём сразу к делу! — тут же сорвался Атос. — Ни Франции, ни Англии не нужна эта война, ни к чему хорошему она не приведёт! — Как Вы смеете говорить с герцогом в таком тоне! — возмутился один из сопровождающих, но узрев яростный взгляд всех четырёх мушкетёров, прикусил язык. — Это не тот случай, — успокоил его Бекингем и обратился уже к Атосу, — Значит, ближе к делу? Ну, хорошо. Вы проникли в Лондонский Тауэр, разгромили мою обитель, украли один из дирижаблей, а это мой ответный визит вам. — Нет, — возразил Атос, — мы оба знаем настоящую причину твоего визита сюда, но смею заверить, продолжать нашу войну бессмысленно. Миледи мертва, — к горлу подступил ком, но он не мог позволить себе показывать слабость, тем более стоя лицом к лицу перед злейшим врагом, и набрав в лёгкие побольше воздуха, продолжил: — Нет смысла пускать на смерть целый народ, поэтому давай разберёмся со всем сами, как мужчина с мужчиной. — У меня на это счёт несколько иной ответ. — Щелчок пальцами и на палубе появились двое амбалов, ведущих измученную женщину. От некогда изящной причёски не осталось и следа, волосы были растрёпаны и спутаны, на бледном лице ни единой эмоции, платье кое-где порвано, а руки туго-натуго связаны толстой верёвкой, похожей на кусок каната. Да, это была она. Перед ними собственной персоной стояла Шарлотта Баксон, некогда графиня Де-Ля-Фер. Мушкетёры не верили своим глазам. Ведь они сами видели, как она упала с того злополучного дирижабля. — Не может быть, — пробормотал себе под нос ДʼАртаньян, уставившись во все глаза на Миледи. — Ущипните меня! — вставил своё слово Портос. — У неё и правда девять жизней, — подметил Арамис. Атос же не мог вымолвить ни слова. Его с головой накрыла волна воюющих между собой эмоций. Его взгляд замер на «каменном» лице возлюбленной, дыхание сбилось, а сердце нагло стало выламывать рёбра. Хотелось подбежать, заключить её в объятия, но ноги наотрез отказывались слушаться. Спустя некоторое время речь потихоньку стала возвращаться к хозяину и Атос наконец осмелился прервать тишину: — Что вы хотите за её жизнь?! — Я знал, что ты задашь этот вопрос, но вынужден тебя разочаровать, — Бекингем подошёл к Миледи со спины и провёл руками вдоль хрупких плеч. Её ледяной до этого момента взгляд скользнул по Атосу, губы чуть приоткрылись в попытке сказать хоть слово, но её перебили. — Я люблю эту женщину и не намерен делить её с тобой. Ты уже отнял её у меня однажды, теперь мой черёд. — Это был её выбор. А ты, если бы любил, не стал бы держать её рядом с собой силой словно пленницу. Отпусти её и покончим с этим, —предложил Атос, не отрывая взгляда от любимых глаз. Миледи предприняла очередную попытку вырваться из цепкой хватки, но это герцога лишь позабавило, а Атос напротив был вынужден идти на крайние меры: — Предлагаю дуэль! — Идёт, — подозрительно быстро согласился Бекингем и добавил: — На смерть! — Нет! — вскрикнула Миледи. — Нет! — в тон ей выкрикнули мушкетёры. — Согласен! — Атос, ты с ума сошёл?! — сорвался на крик Портос. — Только при одном условии: в случае твоего поражения, Миледи будет освобождена, а твои войска направляются обратно в Англию. — Атос, прошу, не надо! — в её глазах впервые за всю жизнь забрезжил страх, полные боли глаза умоляюще уставились на мушкетёра. — Однажды я уже потерял тебя и больше терять не собираюсь. — Какая трогательная сцена, — издевался Бекингем, симулируя слёзы, но тут же посерьёзнел. — Сегодня в шесть вечера там, где всё началось! —получив положительный кивок, он взял под руку Миледи, которая в свою очередь успела осыпать его всевозможными проклятиями, и поднялся на корабль.***
Половина шестого. Атос, Портос, Арамис и ДʼАртаньян уже томились в ожидании в назначенном месте. — Атос, хочу, чтобы ты знал, что я категорически не поддерживаю тебя в этом, — начал свои нотации Портос. — Герцог — отчаянный рубака, а ты ранен и, смею напомнить, вынужден держать шпагу в левой руке, — поддержал друга Арамис. — Значит, убью его левой рукой. — Непробиваемый. — Друзья мои, пообещайте мне всего одну вещь: если со мной что-то случится, спасите её. — Так, последняя попытка, и я сдаюсь. Она предала тебя, чёрт возьми! Предала всех нас! Забыл?! Призналась в любви и тут же предала, ах да, ещё и отравила! — не унимался Портос, сам того не подозревая, пробудив давние воспоминания. Несколько лет назад: Мушкетёры и Миледи праздновали свой триумф. Им-таки удалось пробраться в логово Бекингема и выкрасть секретные чертежи так называемого дирижабля. — Куда теперь? — поинтересовалась Миледи, глядя на графа Де-Ля-Фер. — Хоть на край света. Воцарилась гробовая тишина. — Я правда тебя люблю, — заверила женщина и как-то виновато опустила ресницы. — Я знаю, — тут же среагировал мушкетёр и подался вперёд, но следующие её слова заставили его застыть на месте. — И я прошу тебя понять, — она слегка замешкалась, пытаясь подобрать нужные слова, — что тут ничего личного, только деньги. — Её голос потихоньку затихал и последние слова она произнесла настолько тихо, что услышал их только Атос. — Он предложил больше. Из водоворота воспоминаний Атоса выдернул толчок Портоса и, словно очнувшись ото сна, он ответил: — Друг мой, вы вольны говорить всё, что думаете, но вы не сможете по-настоящему понять меня, пока не найдёте ту самую и не испытаете чувство истинной любви. — Помнится, кто-то советовал мне убить в себе любовь, пока я не познал всех её горестей, — подметил ДʼАртаньян, но ответить на это Атосу не дал внезапно появившийся на поляне герцог Бекингем со своими секундантами и Миледи. — Атос, Атос, как это бесцеремонно с твоей стороны звать друзей, что бы увидеть твою погибель, — как обычно съязвил герцог, покачав головой. Идущая рядом Миледи уже успела несколько раз испепелить его взглядом и развеять прах по ветру. — Меньше слов, больше дела, сударь! — не обращая внимания на издевки, Атос обнажил шпагу. — Защищайтесь! Не теряя времени, Бекингем принял шпагу из рук оруженосца и вышел на встречу противнику. Поприветствовав друг друга, они скрестили свои шпаги. Герцог сделал первый выпад в сторону Атоса. Тот в свою очередь умело отразил удар и поддался вперёд, вынуждая герцога отступать. Такой расклад событий был полностью в пользу мушкетёра, но госпожа Удача резко отвернулась от него, когда противник нанёс ему неожиданный удар в предплечье левой руки и его шпага со звоном упала на сырую землю. Ранее спокойный и хладнокровный взгляд Миледи резко сменился беспокойством. Она вновь предприняла попытку разорвать верёвки, которые словно змеи обвивали её и без того растёртые в кровь запястья. Напряжение нарастало с каждой секундой. Словно забыв о ранении, что было довольно тяжело, Атос нанёс Бекингему ответный удар, но успев уклониться, тот отделался лишь небольшой, но довольно глубокой царапиной на щеке. Воспользовавшись минутным замешательством герцога, шпага Атоса вонзилась в его правый бок, порвав камзол. Тот, скривившись от боли и недовольно промычав что-то себе под нос, попытался закрыть свободной ладонью место ранения, но кровь просочилась сквозь пальцы и несколько алых капель упали на землю. Несколько секунд передышки и борьба разразилась с новой силой. Между мушкетёрами, наблюдающими за всем этим, начинала развиваться собственная война, так как Портос, не в силах больше смотреть, как этот выходец из Англии «режет» его друга, отчаянно рвался на помощь, а двое других пытались заставить его стоять на месте. Тем временем герцог Бекингем, каким-то образом выбив шпагу из рук Атоса, нанёс ему почти смертельный удар, от которого тот, подобно багряным каплям крови повалился на сырую землю. — Всё кончено, — этими словами Бекингем склонился над мушкетёром в предвкушении последнего удара. Завидев ухмыляющегося герцога, склоняющегося над раненым Атосом, Миледи, что было сил рванула уже едва держащиеся на её окровавленных руках верёвки. Новая порция боли пронзила её запястья, но это было уже неважно. Руки были свободны и выхватив кинжал из кармана одного из секундантов, она немедля бросила его в сторону Атоса. Секунданты не успели даже понять, что произошло. Летящая сталь в считанные секунды рассекла воздух. Один из охранников бросился было за кинжалом, стремясь то ли остановить ее в полете, то ли закрыть собой герцога. Другой от бессмысленной злобы ударил Миледи по лицу. — Ещё нет, милорд! — возразил Атос заметив приземлившийся недалеко от него клинок, коленом нанёс Бекингему удар в живот и, уклоняясь от острия его шпаги, перекатился в сторону оружия. Герцог вновь склонился над мушкетёром и уже нацелился шпагой прямо в его сердце, надеясь прибавить к душевной боли ещё и физическую, тем самым положив конец их многолетней вражде, но вдруг резкая боль пронзила его грудь, и с приглушенным стоном он опустился на колени. — А вот теперь всё, — холодно заключил Атос и отступил на несколько шагов назад. Подчинённые Бекингема тут же обступили его со всех сторон, но, увы, лекарей среди них не было и шансы на его спасение были равны нулю. — Ш-шш… Шарлотта… Шарлотта Баксон, — едва слышно прохрипел герцог. Стоящая неподалёку Миледи окинув недоверчивым взглядом всех присутствующих несмело опустилась на колени рядом с Бекингемом. Её лицо ко всеобщему удивлению не выражало ни единой эмоции, лишь как всегда холодный безразличный взгляд. Но это лишь маска. Ей не хотелось демонстрировать истинные чувства и эмоции полыхающие в её душе. Окровавленная рука герцога потянулась к бледной щеке женщины, на которой ещё виднелся след от недавнего удара. В этот момент его лицо резко изменилось. От прежнего герцога не осталось и следа. Возможно, впервые за всю жизнь в его глазах не было ни капли презрения или насмешки, в них виднелось лишь отчаяние и… Любовь? Впервые он смотрел на неё такими искренними и любящими глазами. В этот момент столько всего хотелось сказать, излить душу любимой женщине, но всё, на что хватило его сил — это еле слышное «Прости», после чего его веки сомкнулись навсегда, а ледяная ладонь, лежащая на щеке Миледи упала на обагрённую кровью землю. Лицо женщины оставалось поразительно спокойным. Но никто не знал, как тяжело ей сохранять это спокойствие, когда сердце обливается кровью. Изо всех сил удерживая на лице маску безразличия, Миледи поднялась на ноги и отошла в сторону от толпы. Губы неожиданно вздрогнули, а по щеке скатилась одинокая слеза, но быстро смахнув её она вновь обернулась к толпе: — Господа! Я полагаю, все помнят условия договора! Герцог Бекингем мёртв, следовательно война окончена, возвращайтесь в Англию! И ещё, полагаю подлинную историю о гибели Бекингема лучше оставить в тайне, не стоит очернять его репутацию даже после смерти, — подчинившись, спутники герцога аккуратно подняли его тело и унесли с поля боя, в надежде спокойно похоронить в родной Англии. На минуту на поляне воцарилась мёртвая тишина. На слегка подрагивающие плечи Миледи опустились сильные мужские руки. От неожиданности по телу пробежала волна мурашек. Несмело обернувшись, она встретилась взглядом с Атосом.Он опасался лишь одного, что она отстранится, вновь оттолкнёт его. Но она не оттолкнула. Её взгляд был прикован к его бездонным глазам, в которых впервые за много лет плескалось счастье, эти глаза, как казалось ей, даже светились от испытываемых им чувств. Она волновалась. Боялась, что он не простит её, боялась осуждения мушкетёров. А когда в следующий момент Атос навалился на неё всей грудью, она испугалась так, как не боялась ещё никогда. Глаза мушкетёра были прикрыты, а ей хотелось, чтобы он сейчас снова смотрел на неё тем самым счастливым взглядом. Ранение, нанесённое Бекингемом во время дуэли, теперь не казалось таким уж шуточным. — Нет! Помогите же ему кто-нибудь! — отчаянно вскрикнула Миледи, не давая Атосу упасть на промокшую кровью герцога землю. — Чёрт! — не на шутку перепуганный Портос аккуратно уложил друга на земную твердь. — Дружище, только держись. — Я еду за лекарем! — Запрыгнув на коня, ДʼАртаньян во весь опор помчался прочь с поляны лишь с одной мыслью: «Только бы успеть». Никогда и ни за кого он ещё не переживал так, как сейчас за своего товарища. Дрожащие пальцы мушкетера едва могли удержать уздечку. «Только бы успеть» — вновь пронеслось в голове. — Не умирай, умоляю, не умирай! — маска холодной бесчувственной особы разлетелась вдребезги. Миледи не могла поверить, что всё это на самом деле происходит с ней. Из глаз, обжигая щёки, не переставая лились слёзы и падали на грудь мушкетёра. Она уже не боялась, что кто-то увидит её такой слабой и беспомощной. — Не надо, не плачь, — из последних сил прохрипел Атос, смахивая очередную слезу с любимого лица. — Значит такова была воля Божья. — Нет, не говори так, всё будет хорошо, слышишь меня? — она уже сама не понимала, кого убеждает в этом, его или саму себя. Нет, она не может потерять за этот день сразу двоих. Наверное это было наказание за все её прошлые грехи, за её по локоть обагрённые чужой кровью руки. Но почему расплачиваются за всё это другие люди? Любимые люди… Атос осторожно взял её ладонь и поднёс к губам, затем его взгляд остекленел и глаза стали потихоньку закрываться. — Атос… Атос, нет! Открой глаза, умоляю! — и в следующий момент случилось то, чего не ожидал никто: — Я люблю тебя, — шепнула она, но он уже не слышал. Она обречённо опустила голову ему на грудь и тихо заплакала.***
Из сереющей темноты улиц постепенно проступали неясные очертания окружающего мира: силуэты домов, деревьев. Небо светлело, но вокруг ещё царила немая тишина. Первые солнечные лучи медленно скользили по сонной земле. Миледи наблюдала за восходом солнца, стоя у окна лазарета. Она уже второй день не смыкала глаз и уже буквально валилась с ног, но держалась. Чувство вины не переставало терзать её сердце, совесть беспощадно грызла душу. Она не могла простить себя за всё, что случилось. Ведь из-за неё произошла эта дуэль, забравшая одного некогда любимого ею мужчину и чуть не отобрала второго. Ничего этого не было бы, если бы она когда-то не променяла любовь на золото. Теперь ей ничего этого уже не было нужно, лишь бы только он жил, даже если ради этого нужно пожертвовать собственной жизнью. Её размышления были прерваны внезапно появившимся в дверях Атосом, едва стоящим на ногах. Казалось, в этот момент весь её мир перевернулся. Дремавшие в углу лазарета мушкетёры с радостными возгласами обступили друга, а она не могла сдвинуться с места. Было невозможно понять, какие чувства она испытывает в этот момент: счастье, любовь, удивление… Внезапно, Атос поднял взгляд на стоящую у окна женщину и ошеломлённо замер на месте, не веря собственным глазам. Спустя столько времени она, наконец, стоит перед ним, такая хрупкая, искренняя. В голове крутились воспоминания, мысли перескакивали друг через друга, пытаясь создать ясную чувственную картину происходящего. Сердце мушкетёра забилось в бешеном ритме, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. Не нарушая зрительного контакта, он сделал несколько шагов на встречу возлюбленной. Ему было тяжело, но он был готов преодолеть всё, переступить через боль, лишь бы только вновь заключить её в объятия. Миледи неуверенно сделала шаг ему навстречу. Чувства переполняли ее, рвались наружу, и она не знала, как усмирить их. А надо ли? Однажды она уже пожертвовала своим счастьем ради денег и не получила ничего кроме боли. Не сводя друг с друга глаз, они стояли в нескольких шагах друг от друга, не в силах произнести ни слова. Наконец Миледи не выдержала и бросилась к Атосу, тут же оказавшись в его крепких объятиях. Портос никогда не славился сентиментальностью, но сейчас не смог сдержать эмоций, он впервые за несколько лет увидел своего друга по-настоящему счастливым. — У-у-у, — протянул Арамис, выпихивая из помещения Портоса и ДʼАртаньяна, чересчур засмотревшихся на эту трогательную сцену, — пошли отсюда, этим двоим явно есть о чём поговорить. Атос, нехотя, слегка отстранился и заглянул в блестевшие от назревающих слёз глаза любимой. Сколько же всего ему хотелось сказать ей. — Я тоже тебя люблю, — выдохнул Атос в приоткрытые губы Миледи. — Ты слышал? — произнесла она полушёпотом и внезапно опомнившись слегка отстранила его от себя. — Лекарь запретил тебе вставать! Рана снова может начать кровоточить, срочно ложись в постель! — уже привычным ей приказным тоном обеспокоенно сказала женщина. — Нет, — на её слова мушкетёр лишь улыбнулся, вновь притягивая её к себе, — теперь я просто не имею права умирать. На лице Миледи заиграла смягчающая улыбка. Их взгляды, полные нежности, заботы, безумной любви, переплелись, словно приоткрыв перед влюбленной парой их самые потаенные глубины души, все то, что невозможно было выразить словами.