Чувства не айсберг - растают

Прошло 2 месяца

Берлин, Германия POV/Эрих — Эрих Шварц, ты должен немедленно пойти со мной! — в ее темных глазах ярко отражается свет нежного весеннего солнца. Розмари выглядит безупречно: белое кружевное платье, так нежно и сексуально обтягивающее ее прекрасную фигуру, прекрасно уложенные волосы, ниспадающие на ее плечи, и тот самый пронзительный взгляд ее карих глаз, который морально убил меня в нашу самую первую встречу. — Что такое, милая? — с издевкой спросил я. — Не уж то собираешься снова затеять какую — то игру? Ну ты скажи сразу ее правила, чтобы я их не нарушил. Она гордо выпрямила спину, когда я посмотрел на нее осуждающе. В ее глазах зажегся яркий искрящийся огонек борьбы. Розмари боролась сама с собой внутренне, потому что даже для себя она не могла открыто заявить о своих чувствах. Возможно, это обстоятельства сделали ее такой… Стервой. Даже язык не поворачивается ее так называть, но, увы, сейчас мои гневные мысли направлены лишь на такое русло. — Мы должны предстать перед президентом вместе. Иначе снова будут говорить за спиной, а нам же это не нужно?! Ведь так?! — она не злилась, нет. Просто пыталась показать мне свой характер, чтобы я снова признал свою вину. Хотя вины моей как таковой здесь и нет. — Пожалуйста, Эрих. Меня передернуло, когда она так нежно произнесла мое имя. Любое слово, сказанное ее губами нежно и ласково, могло оказать хоть какое — то влияние на мужчину. Может ее слова не смогли бы растопить лед в сердце каждого, но они все равно проникали внутрь и переворачивали наизнанку все внутренности, чтобы не было иного выхода. Но в то же время моя уже бывшая жена была стервой. Конечно, пока никто не знал о нашем разводе, потому что во всех светских мероприятиях мы появлялись вместе, хотя она и пыталась сделать все возможное, чтобы об этом узнали все, но быстро сдавалась, как только я напоминал ей про свое условие. 2 месяца ранее — Это твое «спасибо» за все, что я для тебя сделал? — я готов испепелить ее взглядом, задушить голыми руками, чтобы глаза выскочили из орбит, чтобы она больше не могла говорить. Эта дрянь держится достойно, даже не ревет, а должна бы. В ее руках тот самый блокнот, в котором все, чего она должна достичь в ближайшие три года. В последнем пункте меня уже нет. Она должна была избавиться от меня. — Эрих, прошу, послу… — Нет. Мне на фиг не нужны твои жалкие объяснения. — гневно прошептав, я кинул в нее один вырванный листок, на котором было лишь одно предложение « 25. Выкинуть Эриха Шварца из Империи.» — Что именно тебе не нравилось, Розмари?! Я дал тебе все, о чем ты просила: из — за нашей свадьбы твои родители и ваша кампания получили достаточно акций, чтобы хватило на лечение Куно, у тебя было место в МОЕЙ Империи, ты была женой одного из самых богатых и успешных молодых магнатов. Чего тебе не хватало?! Чего? — я хотел, чтобы мои руки жестко схватили ее за плечи, чтобы я тряс ее, молил о том, чтобы она опомнилась, но было слишком поздно. Если бы она сама не заметила, как я читал ее блокнот, вряд ли смог бы рассказать ей об этом. Никогда во мне наравне не сражались чувства и разум. Обычно разум всегда побеждал, но теперь я знал, что в случае с Розмари это почти невозможно. Я был готов пасть к ее ногам, лишь бы она опомнилась и сказала, что это все ложь, что она любит меня. Вмиг ее лицо стало удрученным, она беспокойно забегала глазами по гостиной и остановила свой взгляд на моей руке со стаканом виски. Огонь в камине согревал левую часть моего тела, но совсем не проникал внутрь. Внутри все было холодно, гадко и тошно. — Мне всего хватало, Эрих. Я даже в каких — то моментах была счастлива с тобой, но, прошу заметить, с самого начала наш брак не строился на любви и заботе. Каждому что — то было нужно, каждый пытался выжать максимум из этого. Я всегда была уверена, что никогда не влюблюсь в тебя, потому что с того самого дня, когда я впервые оказалась в пороге твоего дома и увидела тебя, вальяжно спускающегося по лестнице, мое сердце чуть не остановилось. — я сузил глаза и чуть подался вперед, словно мысленно пытался попросить ее продолжить. Она увидела это изменение во мне и тяжело вздохнула. — Нет, это не было из — за какого — то теплого чувства к тебе, это была ненависть. — Ненависть? Знаю. Твой взгляд означал «подавись своем высокомерием, эгоистичный ублюдок». — нервно рассмеявшись, я поставил стакан на журнальный столик напротив камина и сделал несколько шагов вперед, ближе к Розмари. — Ладно, проехали. Розмари облегченно выдохнула, но было видно по ее нахмуренным бровям, что она о чем — то размышляет. Я подошел ближе к ней и заправил ее выбившуюся темную прядку за ухо, из — за чего она неожиданно дернулась и посмотрела на меня своими внимательными глазами. Она тяжело сглотнула и опустила глаза. — Знаю, мое поведение в машине и в отеле… — Розмари снова глубоко вздохнула, посмотрев на меня. -… это не было игрой, и ты об этом знаешь. Но мы все равно не смогли бы продолжать в таком духе, даже если бы ты не нашел мои записи. Это все слишком рискованно. Мы могли бы влюбиться друг в друга, а этого нам совсем не нужно. — Ты всегда казалась мне умной и здравомыслящей женщиной, Розмари, но ты произнесла эти слова вопреки всем моим ожиданиям. Я чувствовал ее дыхание, вот еще чуть — чуть и мы могли бы коснуться губами. Она теребила кружевной узор на своем платье, похоже, не зная куда деть свои руки. — Продолжишь? — моя бывшая жена произнесла это так, словно от моих следующих слов будет зависеть все наше будущее. В ее голосе было столько надежды, что я тихонько в душе ликовал. — Что ты хочешь услышать? — мои губы почти коснулись ее нежных и сладких губ, как во мне что — то резко переменилось и я резко отстранился от нее. Она непонимающе взглянула на меня. — Официально мы разведемся через неделю. Но пресса узнает об этом лишь через полгода, ясно? — я попытался ухмыльнутся, но вышло что — то вроде волчьего оскала. Пока Розмари переваривала услышанное, я снова принялся допивать свой напиток. Он вроде поддерживал меня, своим горьким вкусом оттеняя все произошедшее сегодня. Мозг тупо не хотел вопринимать эту информацию, хотелось просто отключиться и уснуть, а потом вновь проснуться счастливым и видеть улыбающуюся жену. Хотелось перенестись в тот момент, когда мы сидели в машине и я успокаивал ее, а она смотрела на меня таким влюбленным взглядом. С*ка, как могло такое произойти?! Как я мог допустить этого?! Розмари до сих пор не вымолвила не слова, она выглядела словно выброшенный на улицу маленький котенок. Ее ладони то сжимались в кулак, то разжимались. — Даже могу объяснить причину своего условия. — Розмари перевела на меня свой взгляд, ее темные глаза впивались в сознание, пытались сломать меня, но во мне кипела злость и бушевал гнев. — У меня скоро намечается довольно крупная сделка. А мой развод станет масштабным событием для кампании, поэтому это может отразиться и на нашем бюджете. Но, в принципе, ты можешь и не согласиться. — Могу и не согласиться? — она взяла себя в руки. С ухмылкой взглянув на меня, Розмари повела бровями. Сейчас она выглядела довольно стервозно, потому что всегда умело вживалась в роль. — Да, но при этом ты н — и — ч — е — г — о не получишь. — я сел на подлокотник кресла и скрестил руки, словно обороняясь от ее слов. Она несколько секунд смотрела в одну точку, обдумывая и переваривая все. И в этот момент я снова залюбовался ею: моя жена действительно была очень красива и изящна. Она всегда была моим козырем в светских мероприятиях, потому что не смотря на мой авторитет и должность, люди обычно присоединялись в нашу компанию именно из — за нее. И именно из — за моей жены в основном мне удовалось познакомиться со стоящими людьми. Пусть изначально их всегда привлекала лишь ее красота, сексуальность и нежность, потом они могли насладиться ее умными мыслями и иногда саркастическими фразами. Это и был тот редкий, эксклюзивный вариант идеальной женщины. — Хорошо, я согласна на твои условия. Полгода. Четко высказав свое решение, она быстро удалилась из комнаты, а я остался один со своими мыслями. POV/Розмари Боль режет сердце пополам, сжигая дотла все кусочки, не успевшие спрятаться от назойливых лучей твоих глаз. Мне плохо от одной мысли, что кто — то имеет право быть с тобой, трогать твои густые черные волосы, смотреть на тебя игривым взглядом, заигрывать каждую секунду, находясь все время рядом. Каждый день я смотрю на тебя, пока ты одеваешься. Легкие движения рук, застегивающие маленькие пуговицы на белоснежной дорогой рубашке. Потом небрежным движением поправляешь свои чуть подросшиеся волосы, однозначно, сегодня заедешь в салон на стрижку. Может уже записался? Не знаю, потому что не могу спросить. Я вообще не имею права лезть в твою жизнь. Вот поэтому мне слишком больно. Ты идешь в мою сторону, проходишь мимо, даже не взглянув. А я ведь старалась ради тебя хорошо одеться: то самое белое кружевное платье до колен, которое когда — то тебе так нравилось. Ты даже сказал, что я одновременно нежна и сексуальна в нем. Ты сказал, что я великолепна. Ты сказал, что я идеальна. Сказал, когда — то говорил. Но не сейчас. Теперь все по — другому, потому что ты узнал про мои планы. Планы, по которым я действовала, влюбляя тебя в себя, заставляя тебя трепетать от одного прикосновения моих холодных рук к твоей небритой щеке. А ведь тогда все было так хорошо… Было бы хорошо и сейчас, если бы я случайно не оставила открытым свой блокнот, в котором были написаны все мои идеи и планы на будущее. Мой милый мальчик, ты так изменился. Я знаю, ты все еще любишь меня, и эта любовь заставляет тебя умирать каждый раз, как ты возвращаешься домой. Знаю, тебе не хочется видеть меня, чтобы лишний раз страдать. Но ничего не поделаешь, так суждено. Родной мой, прости. От чистого сердца хочу сказать, что все мои действия до этого, жаркие признания, страстные желания и просто милые поцелуйчики были настоящими, я не претворялась. Ты был мне нужен, как вода и солнце дереву. Как миска молочка маленькой кошке. Как ветер для распущенных волос. Ты нужен мне и сейчас, но, увы я не в силах вновь поменять твое отношение ко мне. С каждым днем твоя любовь ко мне слабеет, я вижу это в твоих глазах, которые до этого были так затуманены любовью, а сейчас этот туман медленно рассеивается.