Я снова возвращаюсь к свету...

— Гаара-сан, я люблю вас, — тихо прошептала девушка, ощущая, как волнение подбирается все ближе и ближе, заключая ее в свои объятья. Наконец-то она решилась. Наконец-то сказала это ему. — Сакура… — начал Собаку, подбирая правильные слова для такого признания. У него плохо это получалось, поэтому парень ответил коротко, — Сакура, а я нет. «За что? За что так жестоко? Я… я только призналась ему. Призналась, что он нравится мне. А он… Ненавижу! Ненавижу тебя, Гаара! Я… так давно люблю тебя. Думала, что когда-нибудь ты ответишь мне взаимностью, а оказалось, все надежды были зря. Моя любовь. Мои чувства. Безответны. Теперь. Что мне делать теперь? Как смотреть ему в глаза?». Сакура быстро бежала домой. Быстрее, подальше от этого места. По щекам девушки текли соленые дорожки горячих слез. Встречный ветер дул ей в лицо, разметая красиво уложенную прическу. Ярко светило солнце, но казалось, что ничто не сможет подарить ей тепло и счастье. Прошло четыре года с тех самых пор, как она сделала это признание и раны, нанесенные его ответом, потихоньку заживали. Она изменила себя полностью. Сакура перестала быть той маленькой, наивной девочкой, которой ее видел Казекаге. Она стала превосходным медиком и смелой куноичи, переставшей бояться крови и оружия. Теперь Сакура джоунин. Она прошла все экзамены, и никто никогда не посмел бы назвать ее слабой. В день, когда Гаару похитили Акацуки, девушка искренне хотела помочь. Может, в ней еще теплились отголоски любви, а может, она осознавала действительную угрозу для деревни, которая осталась без правителя… Но куноичи забыла, что такое настоящие чувства, эмоции. Любовь она похоронила заживо, просто вычеркнула из своей биографии. Всех людей, что ей приказывали убивать, она без колебаний отправляла на тот свет. Жестока ли она? Нет, она просто идеальный убийца. Такой ее сделала жизнь. Прошло три года с тех пор, как Сакура стала вести двойную игру… «В Акацуки я поступила, не совсем по своему желанию. Конечно, было приятно, что меня высоко оценили самые гениальные преступники, но все-таки я была куноичи деревни Скрытой в Листве. Лесть… они откровенно льстили мне. Тогда им были нужны какие-то свитки. Поэтому можно назвать еще одну причину, по которой я здесь. Я… Была близка к Хокаге, имела доступ к некоторым архивам, содержащим важные документы. Я в любой момент могла уйти, но не хотелось. Поначалу мне трудно было ощущать себя предателем. Но в последние дни мне становилось все легче и легче». — Сакура, подожди. Куда ты так спешишь? — Ой… — я обернулась на свою напарницу, которая осталась далеко позади. «Я снова здесь. Как я устала! Я, кажется, целую вечность не была дома. Надеюсь, все не сильно изменилось. Да нет… Совсем не похоже, что что-то изменилось. Деревня такая же. Прямо как когда я уходила. Интересно, а изменился ли он? Или все такой молчаливый и спокойный? Как он красив…» Я вежливо поздоровалась с охранниками деревни. Те, молча, кивнули в ответ. Я решила не спешить домой, а немного «погулять» по улицам, знакомым с детства. Я шла, постоянно смотря из стороны в сторону. Было немного непривычно. Я отвыкла от дома. Даже странно было видеть старых друзей и знакомых. Я радовалась солнцу, встречам, удивительно, но жара не напрягала уставшее с дороги тело. Может, пойти отчитаться по миссии? Да, стоит это сделать. Я направилась к резиденции Хокаге. Цунаде со счастливой улыбкой встретила меня. И сразу же между нами встал вопрос: «Сакура, когда ты думаешь продолжить свои занятия по улучшению медицинских навыков?». Я умоляюще посмотрела на свою учительницу, и через несколько минут разговора она сдалась. «Отпуск! Ура!». Прежде чем отправить меня домой на заслуженный отдых, Годайме приказала мне отнести документы в гостиницу для Казекаге. При одном упоминании о Гааре мое настроение испортилось. Я, словно ветер, влетела в помещение, и хозяин гостиницы непонимающе уставился мне вслед. Он не понял, кто я. Дорогу к номеру Гаары-сама я прекрасно знала. Он всегда останавливался в одном и том же месте. И вот я перед дверью, отделяющей меня от него. Всего лишь секунда и я вошла тихо, спокойно, без стука… Нет! Нет! Нет! Кто эта девчонка, что сидит на столе в объятьях моего любимого и нежно целует его? Неужто та малявка? Нет! Невозможно! Так увлечены друг другом, даже не замечают меня. Я опустила голову и усмехнулась. Так значит… А на что я рассчитывала? На то, что он соскучится, обнимет, ласково встретит? Глупая! Такого не произошло бы никогда! Я обессилено застонала, бумаги выпали из рук, я вышла из комнаты, из-за которой сердце наполнилось болью Она словно яд, текла по венам, все больше толкая на необдуманные поступки. Дверью я ударила изо всех своих сил, а они даже не разорвали поцелуй, чтобы посмотреть, кто приходил. — Я рада за вас, Гаара-сама, вы обрели свое счастье, и я не буду мешать, — прошептала я, выйдя из кабинета. Почему-то сейчас в мысли забралась фраза: «За счастье надо бороться», а я отгоняла ее, как назойливую муху. Не помню, как добралась до крыши своего дома, села и невидящим взором уставилась на закат. Слезы застилали глаза пеленой, а ветер уносил их куда-то вдаль. — Гаара-сан… — шептала я имя, с каждой минутой успокаиваясь и давая место на секунды утраченному хладнокровию. Способность ясно мыслить вернулась. Разум сразу же подсказал выход из бед — уйти из деревни. Уйти навсегда. Закат… Кроваво-красный… Он всегда напоминает мне вас. Но именно сегодня не буду им любоваться, чтобы еще больше не ранить себя, чтобы еще больше не теряться в своих чувствах и не колебаться — для шиноби это недопустимо. Что значит быть ниндзя? Раньше я думала, что это — убивать и выполнять миссии. Но тогда зачем я стала шиноби? Зачем воспитывала в себе безразличие, отвращение к «жертвам клинка»? И когда я была на грани, я нашла новый смысл слова «шиноби«… «Шиноби» значит убивать, чтобы глушить душевную боль. Принося муки людям, видя их страдание, ты забываешь про то, что ты человек и получаешь наслаждение. Жизнь ниндзя… Некоторые живут, защищая других, но таких мало. Хотя, защищая родного человека, все равно ранишь другого. А что делать, когда некого защищать? Когда ты одинок? В этом мире жизнь человека не стоит ничего. В который раз я убеждаюсь в этом. Сколько шиноби погибает на заданиях… А о них просто забывают, заменяя другими. Сколько гибнет людей, невиновных в играх, придуманными правителями. Зачем вообще люди убивают друг друга? О чем это я думаю? Нет, это мысли прежней Сакуры, а я… А я другая! Я смеюсь. Мой смех… Такой жестокий, немного сумасшедший смех… Да! Да! Да! Я понимаю, что такое быть шиноби! Я понимаю, что такое ненавидеть! Я понимаю, что значит быть человеком! Я понимаю, что такое любить! И я, понимая все это, ухожу! Я спустилась в комнату и стала собирать вещи. Конечно, можно было попросить миссию, которая длилась бы несколько лет, но стать отступницей было проще, чем видеть его, говорить с ним и его любимой… — До свидания, Казекаге-сама! — еле слышно бормоча эти слова, я уходила из родного селения навстречу ночи и странствиям. Надо пройтись по родным улицам в последний раз… Откуда эта привычка прогулки? Откуда это непонятное чувство? Почему воспоминания пробегают перед глазами? И так грустно… Почувствовать боль сильнее… Почему я не могу возненавидеть в полную силу? Почему я только могу злиться, что он все это время был не со мной, что он не мой? Сколько я так могу ходить? Сколько времени мне нужно, чтобы расстаться с прошлым? А сколько вы, Гаара-сама, встречаетесь с этой девушкой? Как бы я не пыталась выкинуть из головы эту сцену, ничего не выходило. Перед глазами стоит ее образ. Ваш поцелуй… Иду… Темно. Лишь тусклый свет фонаря. Ночь. Сильный ветер. Я усмехаюсь. Теперь всегда так делаю, вспоминая мечтательную Сакуру. Так или иначе, а ноги сами привели меня к дому. Похоже, уйти сегодня мне не суждено. Усталость навалилась всей тяжестью. Сил едва хватило, чтобы дойти до комнаты и утонуть в объятьях мягкой постели… Это была моя последняя слабость.