Возвращение

"Я им чужой...". Втайне Марк надеялся, что, познакомившись со своими родными по отцу, узнает, что такое жить в настоящей семье - когда родственников много, когда люди заботятся друг о друге... Он робко мечтал обо всем, что доныне было знакомо только по книгам, и одновременно заставлял себя заранее смириться: возможно, ничего такого не будет. Старший брат вел себя с ним в первую очередь как герцог, глава рода. За вежливыми словами парень чувствовал настороженность: "я не знаю кто ты и чего от тебя ждать, сначала докажи мне, что я могу хоть в чем-то тебе верить". Но Идриса можно было хотя бы понять... Слуги шептались о том, что еще один младший брат, ныне служащий в армии где-то в провинции, позволял себе такие дикие выходки, волосы на голове дыбом становятся. Эжени не побоялась сказать прямо: "Лично я рада, что барон Радомаз уехал! Он ни слугам, ни хозяевам жизни не давал, кошечка, бедняжка, от него шарахалась. Вас, лорд Марк, он сразу бы невзлюбил, вы очень на покойного герцога Теодора похожи". И если уж законный брат, воспитанный гувернерами и гувернантками по всем правилам аристократического общества, способен на такое, понятно, что от бастарда из провинции добра не ждут. Хотя Марк не горел желанием расплачиваться за чужие грехи. Мать и так взвалила на него непосильную ношу своими амбициями. Сестры... Наверное, Дженнифер - единственная в этой семье, кто по-настоящему обрадовался новому родственнику. Марк уже в первую встречу с сестрами заметил, что старшие и законные не обращают внимания на Дженни, каждая занята сама собой. Элизабет холодно отчитывала и Дженни, и его, явно воспринимая как досадную помеху: "Дженнифер, вы вечно витаете в облаках! Мы, Титания, обязаны прочно стоять на земле"... "Марк, если вы не намерены избавиться от провинциального "оканья", то лучше молчите". Светло-зеленые глаза девушки, казалось, вот-вот наполнятся слезами, Дженни отводила взгляд и теребила оборки платья. Марк на критику в свой адрес только кивал: "Благодарю, леди Элизабет, я учту". В конце концов, вряд ли эта ледышка, знающая его каких-то несколько дней, способна ранить словом сильнее, чем родная мать, которой было известно о нем всё. На шпильки Элизабет в адрес "бедных родственников" Джулия никак не реагировала. Даже в столовой или за общими посиделками в гостиной она была поглощена в общение с кем-то по мини-комму. Тонкие пальцы с ногтями, покрытыми светло-золотистым лаком, быстро стучали по смарт-экрану, набирая сообщения. Джулия всегда стремилась уйти самой первой. Из детей лорда Теодора именно она меньше всего была похожа на отца.