Каренины: Всё сначала

      Слухи о самоубийстве Вронского дошли до Петербурга мгновенно. Алексей Александрович слышал разговоры в министерстве, но участия в них никакого не принимал. По мнению общества, Анна отвергла графа и после рождения дочери осталась с мужем, Вронский же, не выдержав отказа, застрелился. Изо всей этой ситуации к Каренину подходили лишь по поводу рождения Анни, поздравляли и намекали на то, что двое детей — не предел. Алексей Александрович лишь холодно благодарно, даже снисходительно, улыбался. На него и смотреть стали иначе, замечая какого-то великодушного героя, спокойно пережившего интрижку жены и сумевшего сохранить брак. Он не думал даже этим гордиться, ведь дело было не в нём, но был крайне польщён. Дела снова прошли в гору, ведь во время слухов об измене жены Каренин перестал подниматься по служебной лестнице; теперь же ему пообещали отпуск перед очередным назначением.       В приподнятом настроении Алексей Александрович раньше, чем планировал, возвращался домой. Уже у порога он остановился, размышляя, куда лучше отправиться в отпуск. Карлсбад, Баден-Баден, Мариенбад… Алексей Александрович снял шляпу, почесал плешивеющую голову, когда окно на втором этаже отворилось прямо над его головой. Он увидел Анну и улыбнулся, однако, в ответ она лишь сжала зубы и кинулась от окна вглубь комнаты. Ошеломлённый её поведением, Каренин бросился в дом, бегом поднялся в её комнату (в последнее время он стал порой бегать, по разным причинам, но чаще из-за Анны; хотя ноги нещадно ломило после каждой пробежки, не это было важно ему) и застыл на входе. Анна с неестественной улыбкой стояла над кроваткой дочери. Казалось, она даже не замечала Алексея Александровича, и он почти бесшумно подошёл к ней. Желая обнять жену, Каренин, по обыкновению своему, заглянул сначала в кроватку Анни и ужаснулся. Анна удерживала подушку на голове девочки. Алексей Александрович грубо сжал её запястье, оттолкнул в сторону и взял девочку на руки — к счастью, жива. Глаза его налились кровью, и он свирепо взглянул на Анну — она сидела на полу, потирала ушибленную руку, любовалась будущими синяками от пальцев Каренина и безумно смеялась, хотя лицо её, прекрасное лицо, которым Алексей Александрович так любовался, пока она была счастлива (счастлива ли?) с Вронским, всё было в слезах. Алексей Александрович на мгновенье вышел и, передав Анни слугам, вернулся, заперев дверь.       — Вставайте, — он протянул руку, но Анна даже не подняла головы. Тяжело вздохнув, Каренин опустился на пол рядом с ней и, сжимая пальцами подбородок сильнее, чем хотел, заставил смотреть на него. — Что ты делаешь, Анна? Я не узнаю тебя.       — Она мешает. Тебе. Нам. Её не должно быть, — Анна лишь пожала плечами, будто и не чувствуя нажима его пальцев. Она слегка прищурилась, будто ища что-то в его взгляде и накинулась на мужа, обвила его шею, прижалась к его губам. Потеряв равновесие от неожиданного напора жены, Каренин упал, увлекая её за собой. Она лишь довольно усмехнулась будто окончательно потеряла рассудок и, встряхнув волосами, прикоснулась к его лицу ладонями, почему-то холодными. Алексей Александрович беспомощно подчинялся ей, её горячим губам, когда Анна расстегнула пиджак и потянула галстук. Ему не оставалось ничего, кроме как обнять и ласкать прекрасное тело собственной жены, ведь её поцелуи были так…упоительны что ли? Он не знал, он лишь повиновался её желанию в тот момент.       — Муж мой, Алексей… Как давно ты не был со мной ласков, — прошептала она сладко, не своим голосом, и потянулась к брюкам Каренина. Что-то в голове его щёлкнуло, и, набравшись сил, он оттолкнул Анну и поднялся на ноги. Она лишь прижалась к стене и грустно усмехнулась. — Даже ты, муж мой, не желаешь меня. Так зачем же мне жить дальше?       — Я уже говорил тебе — ради детей, — спокойно, как ребёнку, в очередной раз ответил он. Каренин отвернулся, нервно поправил пиджак и хотел было выйти, как снова за спиной послышалось, как открывается окно. — Безумная!       В два шага он оказался рядом с Анной и прижал к себе, закрывая окно. Анна заревела, уткнувшись в его плечо, а Алексей Александрович пригладил её волосы. Он едва удерживал себя от того, чтобы не ударить её, не накричать, не выкинуть самому в окно, но успокоившись лишь сказал:       — Я желаю тебя, как только муж может желать свою жену. Но в первую очередь я желаю твоего душевного спокойствия. Для этого нужно время.       Анна подняла глаза, слёзы в момент высохли, а Алексей Александрович, в её взгляде увидев свою Анну, продолжил:       — Мы поедем поправить здоровье с тобой. Ты отдохнёшь. И когда снова будешь собой, той Анной Облонской, которую я когда-то знал, сама уже решишь, ради чего, ради кого тебе жить. И так ли нужен тебе твой старый некрасивый муж.       — Алексей Александрович!..       — Не перебивай. Граф Вронский умер, но женщина в тебе, прекрасная женщина, я вижу, ещё жива. И если нужно будет, я найду причину для развода, ту, которая не очернит тебя.       — Кому же я нужна… — прошептала она, надеясь, что Каренин не услышит этого порыва. Алексей Александрович лишь серьёзно посмотрел на неё. — И я не буду уже той. Аня Облонская была глупа и наивна. Глупости во мне прибавилось, а вот наивности, напротив.       Алексей Александрович сжал её руки и поцеловал проявившийся синяк на запястье.       — И та, кто есть сейчас, тоже не ты. Ты никогда не смогла бы даже подумать о смерти своего ребёнка. Ведь ты так любишь Серёжу. Граф не сможет защитить Анну, но смогу я. Она — моя дочь. И я не позволю… — он даже боялся подумать о произошедшем, поэтому продолжил, возвращая свой прежний шутливый тон, чтобы его следующие слова не звучали, как угроза. — И тебе не позволю. Ты не покинешь этот мир так быстро, как желала бы. Пока собирай вещи. Через несколько часов я зайду к тебе.       Алексей Александрович привычно поцеловал её в лоб, пытаясь понять в себе ли она. Анна лишь перехватила его запястья и поцеловала руки. Каренин улыбнулся — это та Анна. Он поклонился и, выходя, громко, чтобы она слышала, дал распоряжение заколотить окна в комнате хозяйки.