Его шаги. Её голоса.

Они перестали заниматься сексом в тишине, слушая лишь самих себя. На фоне двух переплетённых во тьме тел, разрывались плачем скрипки, гремели подобно собственному биению сердца ударные, орали от боли струны... «Его шаги. Её голоса.» Ганнибал умело дергал за нужные нити, перебирал пальцами по грубым шрамам на её теле, будто по клавишам дорогого инструмента. Уилла прекрасно знает, как просить, как умолять. Знает... неосознанно, на грани одного поглощающего её звериного инстинкта. С искусанных губ слетает первый вздох, стоит пальцам Лектера зарыться в чёрные волосы и чуть сжать их. Следом с языка льются стоны, разной тональности и продолжительности. Её голоса... они подчиняются каждому велению, каждому новому жесту Ганнибала, который чувствует себя дирижером в этой адской, животной симфонии. Ей не больно, когда мужчина заставляет её выгнуться, подставляя шею. Да даже если бы его действия причиняли ей боль, Грэм отзывалась бы со всем чувством и отчаянием, прося ещё. Это знак полного доверия — разрешения. «Она, как загнанный зверь - куда бежать? зачем? куда? куда?...» Уилла прижимается к Ганнибалу, ластится. Они сцепляются голодным зверьём, хватаясь друг за друга до истеричного шепота, до мольбы обезумевшей твари засевшей внутри Грэм и рвущейся наружу, прогрызая себе путь к самому сердцу нависшего над ней мужчины. Она отзывается во тьме, по наитию, по запаху опьянённого желанием тела. Ей нужно чувствовать лишь его крепкую хватку. Когда же она задыхается от жажды, ей хватает влаги с его губ и языка. «Hочь. Раздетая. Где это я? С кем же я? Сила трения... сколько времени?» Уилла постепенно забывает, есть ли в их комнате кровать? Она всегда чувствовала под собой холодную жесткость пола и для неё это идеальное положение, дающее всю гамму ощущений. Жёсткое. Прочное. Утыкаясь к плечо, шею, грудь Ганнибала, Грэм вдыхает запах его кожи... дорогой парфюм давным давно испарился, вместе с кровью и потом. Теперь же запах тела — единственное, что её волнует. Запах кожи. Вкус плоти на кончике языка, которым она ведёт по воздуху, заглатывая его губами. - Пожалуйста... пожалуйста... прошупрошупрошупрошу.... Уилла слышит его тихий смех, низкий и щекочущий. Её губы тут же растягиваются в блаженной улыбке, ведь в этот момент Лектер готов дать ей желаемое. Он вжимает её грудью в пол в то самое мгновение, когда острые зубы хватают Уиллу за холку и от этого она начинает скулить, как сука, которую делают своей. Они считают её шрамы. Его метки. Наверное, считает Уилла, Лектеру нравится прикасаться к этим следам, потому что его глаза сияют во тьме, удовлетворённые и сытые. Его объятья кажутся ей чересчур нежными, отчего Грэм хочет разрыдаться. Эта нежность убивает её, заставляет прильнуть к губам мужчины от переполняющих эмоций и желания. Нежность Лектера ещё более губительна, нежели то, как он вгрызается в тело своего податливого оленёнка. Он знает. А она хочет ещё. «Сколько времени твоя больная любовь сводит меня с ума?»