***
День не задался ещё с самого утра. Выходя из своей комнаты, я встретила бывшую девушку моего брата Димы. Хотя, судя по её виду, она уже не бывшая. Она ведь ходит в ту же школу, что и я. Она же на пять лет младше Димы. Какого вообще фига они снова вместе? — О, здравствуй. Что ты здесь делаешь? — Настя фальшиво улыбнулась мне. Как же она меня бесит! — Привет. Представляешь, я здесь живу. — я тоже улыбнулась, изображая «глупенькую девочку». Проще говоря, я пыталась подражать ей. Я даже похлопала глазами, как она это обычно делает. Настя фыркнула, задрав и без того чуть вздёрнутый носик и, взмахнув прямо перед моим лицом своими, как всегда безупречно завитыми, каштановыми волосами, удалилась в ванную комнату. Как будто ей в школу вообще не надо! Зашибись, теперь до уроков мне в душ попасть не удастся… Тут мой взгляд упал на настенные часы. Конечно не удастся — до школьного звонка двадцать минут! Я тут же сорвалась с места, на бегу хватая расчёску и наспех причёсывая светло-русые локоны. Быстро переодевшись в то, что попалось под руку, а именно серый вязанный свитер и черные лосины, я схватила рюкзак и выбежала на улицу. Хлюпая новенькими сапожками по осенним лужам, я кое-как добралась до школы и, поднявшись на второй этаж ворвалась в класс. Учитель только начал отмечать отсутствующих и я, извинившись, села за свою парту. — Будильник что ли разучилась ставить? Или ты до того сильно храпишь, что уже его не слышишь? — послышался рядом шёпот. Я говорила, что он меня бесит? — Алекс, единственное, что я сейчас хочу услышать, это тишину, так и прущую из тебя! — Я ответила таким же шёпотом. — О, какие мы злые. Сразу видно, не выспались, — в классе послышались смешки. Это они над нами что ли ржут? А, нет, это просто учитель русского никак не может найти очки, удобно расположившиеся на его голове. Я улыбнулась. Пускай этот твердолобый Алекс болтает, что хочет. Я наслаждаюсь уроком, и он меня не волнует.***
Три часа, и три урока пролетели незаметно. Однако все эти три урока я должна была сидеть и выслушивать упрёки от соседа, по поводу своего опоздания… Я шла по коридору, по направлению к кабинету английского, как вдруг меня окликнул знакомый, так раздражающий, но так любимый мной, голос: — Лили! Я обернулась. Как я и предполагала, передо мной предстал долговязый парень, с карими глазами, немного грубоватыми чертами лица и пухлыми губами, которым позавидуют многие девушки. — Чего тебе? — я презрительно натянула бровь. Алекс уже успел нагнать меня и протянул пенал. Мой пенал! — Ты забыла на биологии. — Я несколько раз посмотрела то на его лицо, то на свой пенал. Лицо вроде было вполне дружелюбным, однако я всё равно ждала подвоха. Ай, будь что будет! Я медленно протянула руку и взяла пенал, только вот, он не отпускал, а я не спешила дёргать. И в этот миг случилось… это. Он улыбнулся. Он улыбнулся мне! И это точно была не ухмылка. Я видела все разновидности его ухмылок, я знала их наизусть. Это была улыбка. И она посвящена именно мне! Наверно, это выглядело глупо, но я не смогла удержаться и улыбнулась в ответ. И мы стояли так, держась за пенал и улыбались, глядя друг на друга. И вдруг, он подался в мою сторону. К щекам подступил румянец. Боже, да я, наверно, вся горю! Внутри разрасталось какое-то непонятное, но приятное чувство. И вновь меня одолевали противоречивые чувства! С одной стороны мне хотелось зарядить ему звонкую пощёчину, чтоб не смел руки распускать, а с другой... А с другой я была на седьмом небе от счастья и молила всех Богов, чтобы он меня поцеловал! Он придвинулся ещё немного и поднял взгляд прямо мне в глаза. Тут уж я не выдержала: — Не могу! Я выхватила пенал и побежала, прикрывая лицо. Стыдно, стыдно, стыдно! Как же стыдно! Но одновременно приятно! Это ведь он хотел меня поцеловать. Это ведь он проявил инициативу! Неужели, я ему нравлюсь? Хоть чуточку? Ну, наверно уж, не станет же он целовать кого-попало, а тем более, своего врага? Я уже не бежала, а шла быстрым шагом. Хорошо, что сейчас урок английского и мы в разных группах. Я хоть смогу немного остыть…***
Урок английского пролетел как-то уж слишком быстро. Я вышла из кабинета и пошла на математику. Как же я ему сейчас в глаза-то смотреть буду? А вдруг он подумает, что он мне не нравится? С этими мыслями я шла по коридору, завернула за угол и увидела… Увидела ИХ. Настю и Алекса. Да, ту самую Настю, которая вроде как уже снова сбежалась с моим братом, а теперь целуется с... Они целовались. Алекс и Настя. Настя и Алекс. Никогда бы не подумала. Я быстро вернулась обратно за угол. Кошмар! А я уже, дура, себе там нафантазировала. Ага, конечно, нравишься ты ему! Да как бы не так! И ведь понимаю, что это глупо, но слёзы остановить уже не могу. Больно. И стыдно. И… и… Ненавижу его! Дебил! Козлина! Ненавижу! И Настю ненавижу! Вертехвостка тупорылая! Я просто сидела и плакала. Уже прозвенел звонок, люди перестали ходить и поглядывать на меня. Не пойду на математику. Скажу, что болел живот и я пошла к медсестре. Я встала и, не переставая шмыгать носом, поплелась в обратную сторону — в женский туалет. Приведу себя в порядок.***
Урок математики, а для меня урок «как замаскировать то, что ты проплакала двадцать минут, не имея при себе никаких средств для макияжа» прошёл так же быстро, как и все остальные сегодняшние уроки. Я вышла из туалета и медленно зашагала в кабинет истории — на последний урок. Отсижу хоть его, раз уж математику пропустила. Зайдя в кабинет, я первым делом отметила и обрадовалась тому, что на месте моего соседа пока нет. Приготовившись к уроку, я достала телефон и залезла в соцсети — это меня успокаивало. Прошло всего минуты две, как прозвенел звонок, мне пришлось убрать телефон, и появился этот оболтус. Учитель же, как раз-таки, появляться не спешил. Алекс как-то странно посмотрел на меня, однако я быстро отвернулась, делая вид, что очень заинтересовалась линолеумом. — Лили… — он тихо позвал меня. Я продолжала изучать пол. Класс бушевал и наслаждался отсутствием учителя, — Лили. — он позвал чуть громче, однако плинтус всё ещё не был полностью изучен, — Лили! — Ну чего?! — Я повернулась, сверкнув глазами. Он явно был удивлён моим ответом. На щеках его розовел лёгкий румянец. Алекс провёл рукой по светло-коричневым волосам: — Слушай… — Слушаю, — я резко прервала его. Он удивлённо взглянул на меня. Но потом слегка вздохнул и продолжил: — Я на счёт того, что произошло в коридоре… — Ну всё, если он продолжит говорить, моя маска хладнокровия падёт, — Я хотел сказать, что… — Понравилось? — я вновь оборвала его на полуслове, однако теперь уже не скрывая раздражения и злости в голосе. — Что? В каком смысле? — строит тут из себя невинную овечку! Как же он меня достал! — И как, хорошо ли целуется Настя? — я притворилась, будто не услышала его. — Настя? Кто? — пару секунд в его глазах ясно видно было непонимание, но вдруг до него, кажется, дошло. Он посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Он что издевается?! — так ты из-за этого злишься? Да послушай же, та девушка… Настя, да?.. Подошла ко мне, когда я стоял и лазил в телефоне. Подошла и поцеловала. Потом отцепилась, похлопала по плечу и сказала: «Извини, дорогуша, тебе не светит. Это на спор.». Вот и всё! Я честно впервые её видел! — его оправдания звучали весьма достоверно, зная Настю, однако я уже разогналась и не могла остановится. — А, то есть ты готов целоваться с первой встречной, да?! — я уже перешла на крик, вставая. — Да за кого ты меня принимаешь?.. — похоже, он тоже начинал злиться, но я вновь не дала договорить. — За козла и бабника. А что? — Он тоже встал. — Да? Ну спасибо, а что ж ты тогда со мной целоваться лезла-то, а?! — поздравляю. Он тоже кричит. Похоже, я задела то, что задевать не следовало. Но мне как-то плевать. — Не я лезла, а ты! Но тебе, похоже, не привыкать с кем-попало целоваться! — Да что ты вообще прицепилась к этой Насте?! Какая тебе вообще разница-то, а?! — Да потому, что я люблю тебя, идиот! — И я тебя тоже! После этих слов мы оба уселись, тяжело дыша. Я отвернулась. Идиот! Ладно я ору — мне можно, я девушка. Но он-то мужик! Вдруг я прислушалась: тишина. Это странно. Я чуть подняла глаза: все взгляды были направлены на нас, у кого-то был открыт рот. Судя по всему, они остановились, так и недоговорив. У меня чуть было не вырвалось обычное «Чё смотрите? В цирке что ли?», как вдруг до меня дошло, почему они на нас так смотрят. Боже мой. Я дура. Мы же на такие темы тут говорили… Они же теперь всё знают: и про недо-поцелуй, и про другой поцелуй и вообще про всё! Я слегка повернулась и ме-едленно, осторожно, чтоб никто не заметил, посмотрела на Алекса. Он лежал на парте, уткнувшись в свои руки. Торчащие кончики ушей красные, как самая алая роза. Мне одной кажется, что это мило? Ой, а я-то, наверно, какая красная! Тишина длилась уже минуты две. Я так же тихонько повернулась обратно, стараясь прикрыть горящее лицо. Внезапно, после всего случившегося, линолеум вновь стал интересовать меня. Что-то тишина слишком сильно затянулась. Ну скажите уже кто-нибудь, хоть что-нибудь! Пожалуйста! — Лили, я… — Не-не-не, а вот ты молчи! Алекс, прошу, молчи! Послышался звук открывающейся двери. Учитель заходит, оглядывает класс и, строго спрашивает: — Кто вы, и куда дели одиннадцатый «А»?***
Чуть только прозвенел звонок, я вскочила с места, даже не узнав, что задали. Я неслась по коридору, к спасительной раздевалке, как вдруг меня кто-то потянул за руку. — Лили, стой! И я действительно встала. Буквально замерла. Страшно. И снова лицо красное. Итак целый урок себя помидором чувствовала, а теперь ни один из них с моей краснотой, наверно, и не сравнится… — Лили, я… То, что я сказал в классе… —я словно вновь обрела способность шевелится и повернулась к нему. Он, увидев меня, распахнул глаза и на секунду их опустил. «Всё ещё красный» — улыбнулась я. Никогда не видела его таким… нерешительным и застенчивым. Алекс заглянул мне в глаза. Было трудно держать себя в руках и не сбежать, но я понимала, что ему ещё труднее и потому старалась. — Я хотел сказать, что это правда. Я тебя люблю. Сердце колотилось, как бешенное, лицо горело, но озарилось улыбкой: — Я тоже… — шёпотом произнесла я, и он тут же прижал меня к себе. Тепло. И радостно на душе. И… как это говорят?.. бабочки в животе! Мы долго стояли так, обнявшись, не обращая внимания на проходивших людей, шепчущихся о нас и показывающих пальцем. А потом я осмелилась и подняла глаза. И увидела то, что сделало меня самой счастливой на свете: его улыбку, принадлежащую мне, и только мне.***
Кто-то сейчас может не понять, где же тот конец истории, о котором я говорила? А вот он. Моя история кончилась, началась наша история.