Признание

      - Анна Викторовна, добрый день! Рад вас видеть! Какими судьбами? – Штольман вышел из дома, где навещал знакомую пожилую женщину, принявшую на воспитание сиротского мальчишку. Он раскрыл руки в приветственном жесте, который еще не был приглашением к объятию, но был очень к этому близок.       - Добрый, Яков Платонович. Я договорилась с этой женщиной учить ее приемного мальчика грамоте и письму, он еще совсем дикий, - Анна пришла пешком, ее легкое пальто было усыпано снегом, руки без перчаток она безуспешно прятала в рукавах.       - Вы согласны, что ваш последний дух, мальчишка из ваших видений, был материализован силами уголовной полиции? – Штольман был в прекрасном настроении, и действительно гордился своим участием в спасении мальчугана. Еще больше его восхищало участие в этом Анны.       Анна улыбнулась: - Яков Платонович, я уже привыкаю к вашему несносному сарказму.       - А я уже привык к вашим визитам в мой кабинет. Только меня смущает, что каждый раз вы приводите с собой нового духа. Но должен сказать, ваши подсказки иногда помогают мне, - Штольман с некоторых пор действительно признавал для себя таланты Анны, но пока не мог произносить это вслух без капли язвительности.       Уловив это противоречие, Анна решила немного обидеться: - Ваш скепсис, Яков Платонович, все-таки иногда невыносим.       - Я материалист, и верю только в то, что вижу или осязаю, - честно озвучил свое мировоззрение Яков.       Анна не могла понять такого земного подхода: – Но как же, а привязанность, симпатия, любовь наконец? Вы не можете их осязать, то есть по-вашему, их нет?       Штольман знал ответ на этот вопрос. Все это у него сейчас было. Прямо перед ним. Он медленно произнес: - Ну почему же… У вас похоже руки замерзли… Яков снял перчатки, мягко и тягуче обернул ладошки Анны своими горячими ладонями, и склонившись над своим призом, подул на пальцы девушки, согревая их собственным теплом.