быть рядом

Разбить души твоей окна И вставить новые стекла .

Она чувствует себя маленькой девочкой в большом магазине игрушек — растеряться бы нужно, да повернуть к выходу, а тут только рот разиваешь и восхищенно лупаешь васильковыми глазищами: хочу это! И вот это. Обязательно с самой верхней полки, в самой блестящей упаковке. Отсутствие логики, конечно, несусветное, только на меньшее — согласия никак не заполучить. Он, холеный, залюбленный всеми и вся, оказывается для нее тем самым отвратительно розовым кукольным домиком, Тульским пряником, впервые испробованной курагой. Только не по зубам он ей, а уж тем более — не по деньгам. Виктория Сергевна гонит подобные мысли куда-то за горизонт, прочь с поля зрения, пускай они и оставляют за собой чёрные, угольные следы. — Девушка, вы уже определились с заказом?.. Готовы сделать заказ? Она заторможенно переводит взгляд с разорванной в клочья салфетки на официанта, дежурно улыбается и цедит короткое: — Водки. *** Вика садится в поезд и высаживается у моря, как и советовал маэстро Бродский. Впервые — всегда слаще, а впервые осиленный поступок под названием «потому что я так хочу» — вкусен до одурения. Она и сама себе удивляется, мол, когда же эта застрявшая в непролазных буднях девочка успела взять в привычку руководствоваться не правильным, а желаемым. Виктория останавливает свой выбор на дешевом жилье за тридевять земель от береговой линии, её пожилой проводник беззубо улыбается, нарочито обещая незабываемый отдых — она не верит ему, но когда его колымага, кряхтя взбирается в гору, Вика смотрит в окно и улыбается, ощущая необходимость только лишь в чистых простынях и горячей воде. У нее есть неделя на апгрейд, но это позже, а пока — выспаться. И уже вечером следующего дня владелица дома уводит её на хозяйскую кухню и поит байховым чаем с инжировым вареньем. Разговаривает Татьяна — крупная русско-грузинско-армянская женщина резко, эмоционально — слова бьют навылет — и опомниться не успеешь, как становишься пронзен насквозь. — Ты хорошо улыбаешься, — говорит она Вике, задиристо вскинув подбородок, — но много печали. — Татьяна наклоняется к сидящей девушке и прикладывает ладонь к её подпрыгнувшему сердцу: — Здесь. Позже Кайрат, один из многочисленных Татьяниных родственников, достаёт вино из закромов, обычно не открываемых для туристов; они много пьют и смеются, и старый моряк, прищурившись, наблюдает за раскрасневшейся синеглазой гостьей: — Обещал же тебе, красавица, незабываемый отдых! Виктория Сергевна напускает на себя вид крайне деловитый: — Это у меня чуйка сработала, профессиональная! — и подмигивает ему, неумеючи, сразу двумя глазами. Вика чувствует облегчение вперемешку с неизгонимой тоской. К морю она выбирается третьим днём, ближе к вечеру, когда солнечный свет ласково обволакивает, а не опаляет пожаром кожу. Мысли бродят в её голове, привычные, но болезненные, так же, как и она сама нерешительно бродит по гальке и ракушечнику: в воду заходить — больно, на берегу оставаться — скучно. В местах своей редкой счастливости Вика с лёгкостью фантазирует рядом с собой Даню: вот он — идёт рядом в хлопковой рубашке в клетку и дурацких «гавайских» шортах, забавно клянчит разрешения на расслабительный стакан пива, придумывает одно на двоих с ней будущее — мы состаримся, переедем жить к морю, устроим маленькую гостиницу, чудо, как хорошо. И она не верит в эту придуманную им жизнь, но участливо соглашается — да, заманчиво. Другой, непрошеный жилец её подреберья, предстает в воображении исключительно в компании глянцевой блондинки в роскошных местах с труднопроизносимыми названиями. Там, где не становятся счастливыми такие, как она. *** Виктория Сергевна возвращается домой в субботу, рано утром; ступает на перрон и, хвала небесам, точно знает, что нужно делать. *** Игорь выглядит отсутствующим и равнодушным, но видит её, и делается прибит на месте, ждал кого угодно, только не эту несносную капитаншу — думал, оплошал, не оправдал ожиданий, не заслужил. Она порывисто обнимает его. Он небрежно целует её в макушку — волосы пахнут ветром. Вика по-прежнему не представляет их старыми и в одной постели, поэтому клятвенно обещает себе не заиграться, когда отвечает согласием, легкомысленным и эгоистичным, на его сумасбродную просьбу быть рядом.