Солнце и звёзды

Солнце и звёзды не могут сиять в одно время. Дневное светило заглушает мерный спокойный блеск ночных странников, но если приглядеться, то даже среди ярких лучей в небе можно увидеть тусклый силуэт луны, который с наступлением ночи, словно привратник впускает множество огоньков далёких миров. И каждый раз этот свет разный, неразличимый для обычного наблюдателя, но точно не для него - юноши, который каждый вечер выходит на улицу с набором небесных карт. Его светлые, лишённые зрачков глаза кажутся слепыми, но на самом деле этот человек может видеть больше, чем кто-либо другой. Лицо одиночного наблюдателя расслаблено, а губы расплылись в слабой улыбке, только висящий на поясе серп, мерцающий слабым жёлтым светом, может сказать о том, что этот странный человек не просто мечтатель, наслаждающийся тёмной летней ночью. Зарисовав что-то в своих бумагах, незнакомец раскрыл ладонь, выпустив из неё слабый луч света, похожий на дневной, после чего он сформировал крошечную проекцию самого солнца, возле которого кружились планеты-спутники. Всё правильно, он смог сегодня настроиться на ход светил, и теперь может воочию наблюдать за ними, наслаждаясь ровным и правильным ходом этой упорядоченной системы. И пусть за ним охотятся фанатики, считающие эту силу шарлатанством, Сириус знает правду. Он попросту видит её, призывая к себе на помощь энергию светил. И сейчас, оставшись в одиночестве, пытается найти себе подобных. И только она может знать ответ. Юная девчонка, совершенно, не похожая на него. Подвижная и яркая, как луч солнца с такими же золотистыми волосами и живыми светло-голубыми глазами. В отличие от Сириуса, она не любит молчание, и заливистый смех является частым спутником бывшей студентки. Милой на первый взгляд, но имеющей за своей спиной не очень приятную историю, отчего некоторые столкнувшиеся с ней мучительно умирали от созданного яда. В такие моменты приятное, почти детское личико практически не меняло выражение, только в светло-голубых глазах появлялись злорадные искры. Солнце не всегда даёт земле свет, своим палящим зноем периодически испепеляя целые участки земли. Сириусу знакомо это ощущение, когда с трудом сдерживаемые эмоции, всё же прорывались сквозь его тело, обрушиваясь лучом разрушительной энергии прямо из груди, чего юноша очень стыдился и только жёлтая татуировка в виде солнца на тёмной коже, служила напоминанием подобной вспыльчивости, да зарубцевавшиеся ожоги, после очередной вспышки неприятно саднили. Но зато после полного высвобождения становилось по-настоящему легко и хорошо на душе. Видимо, так проявлялась у него эмоциональная разрядка. Правда, от выжженного пейзажа перед глазами больно сжималось сердце и непроизвольно наворачивались слёзы. Слёзы Сириус периодически наблюдал и у неё, когда девчонка оставалась одна, и, думая, что никто не видит, тоже давала волю своим эмоциям. С позором изгнанная из академии Толиина, Люси считала себя ущербной и никому не нужной. Несмотря, на свои сенсационные открытия и успехи, алхимик потеряла веру в себя, и с трудом переживала такой удар. Улыбка была лишь маской, за которой северянка скрывала свои настоящие эмоции. А очередное сваренное зелье, выпитое в больших количествах, отправляло рано повзрослевшую Люси в иллюзорную страну мечты, где не было боли и страданий. Ведь многие, с кем удалось пообщаться, считали алхимика сумасшедшей и пытались держаться от неё подальше. Многие, но не все. И Сириус был одним из немногих, кто с помощью своего таланта целителя возвращал её на землю. В реальность, очищая мысли теплом прикосновений своих рук. Чувствуя, как этот темнокожий молчаливый юноша снова несёт её из мастерской, девушка искренне улыбается, и на душе становится немного легче. Она не раз слышала, что когда-то астрономы тоже учились вместе с ними, но теперь, когда азы этой древней магии оказались утерянными, девушка с затаённым дыханием смотрит на одного из них. Возможно, последнего представителя данной касты, и это пробуждает в ней нешуточное любопытство. Но горечь того, что им не удастся выйти на поле боя плечом к плечу, разрушает всё очарование. Правда, желание видеться с живой легендой, бывает сильнее. И вот, уже в очередной раз, забыв обо всём, она выбегает на поле, где юный астроном вновь смотрит за ходом небесных светил, и уютно положив свою голову ему на колени, вновь начинает рассказывать события прошедшего дня, сдабривая их щедрыми описаниями и эмоциями. Это вызывает лишь улыбку на серьёзном лице Сириуса, который не перебивает и лишь внимательно слушает легкомысленное щебетание, доброжелательно глядя на северянку. Они могут так просидеть всю ночь, наблюдая за мириадами падающих звёзд, и даже не чувствуя вечерней прохлады. Только татуировка на груди астронома периодически становится ярче, грозя выпустить накопившийся луч света. Но сейчас Сириус чувствовал, что не нанесёт им никакого вреда своей собеседнице, наоборот, он был очень тёплым и приятным, как и те чувства, наполнявшие разум. Да и сама девушка чувствовала ту странную химию, творившуюся внутри. И, несмотря на разницу восприятия, им было очень комфортно от данных ощущений при совместном времяпрепровождении. Солнце и звёзды не могут сиять вместе, периодически сменяя друг друга. Таковы законы природы. И наутро, они готовятся к очередному сражению в разных командах и с разными людьми. Он – вместе со своей соотечественницей, являющейся не менее молчаливой одинокой женщиной-стрелком, а она – с таким же весёлым балагуром, вооружённым топором и щитом северянином. Казалось, нашлись идеальные напарники для обоих, но периодически, перед началом сражений они ловили мимолётные грустные взгляды друг друга, заметные только для них двоих. Целители, которые должны держаться подальше от самого пика сражения не могут быть в одной команде. Оба это прекрасно понимали и с нетерпением ждали вечера, где вдали от дневной суеты и боёв могли запросто стереть эти ограничения.