***
Эмма позволяла Генри говорить о магии и слушала его истории о жителях Зачарованного леса с особым интересом. В детстве некому было читать ей сказки, поэтому она лишь понаслышке знала некоторые истории, из тех, что пересказывал Генри. Сейчас она сидела на пристани, наблюдая, как закатные лучи отражаются от водной глади. Проводив Генри домой, Эмма чувствовала пустоту в душе, и только море помогало ей успокоиться. За спиной послышались приближающиеся шаги, и Эмма обернулась. Она заметила Джонса и резко отвела взгляд в сторону. — Я бы не стал делать вид, что мы незнакомы друг с другом, лапочка! — Джонс присел рядом, а Эмма чуть отодвинулась в сторону. — Я пришла сюда не для того, чтобы флиртовать с Вами, мистер Джонс. Я хотела побыть одна. — Я тоже шел сюда с похожей целью, но, вероятно, у судьбы на нас иные планы?! Она почувствовала приятный аромат туалетной воды Джонса: от него пахло морским бризом, геранью и шалфеем. Эмма задумалась, вспомнив, как однажды они с Нилом решили устроить себе небольшую вылазку в море, прокатившись на небольшом суденышке его знакомого. Нил… Человек, заставивший ее перестать верить в чудеса… Человек, которого она любила. Человек, отнявший лучшие годы жизни… Эмма сглотнула и посмотрела на Джонса. Он сидел рядом и смотрел на рябь волн, поднимаемых легким дуновением ветра. Ей вдруг показалось, что судьба у Джонса не менее печальная, чем у нее самой, но задавать вопросы Эмма не осмелилась. — Тебе нужно всего лишь простить себя, Свон! — произнес Джонс, словно прочитал ее мысли. Эмма взглянула на него, вскинув бровь, словно задавала беззвучный вопрос… И он услышал. — Я о твоих отношениях с сыном. Брось, Свон! Не стоит делать вид, что ты не понимаешь. О вас судачат все. Я знаю, что ты отказалась от него, а теперь хочешь вернуть. Прости себя, Свон. Он не поехал бы за тобой в другой город просто так. Она не стала спорить. Впервые в жизни ей хотелось выслушать собеседника и согласиться с ним. Она внимала каждому слову Джонса, стараясь зацепиться за его доводы… Надеясь отыскать верный вариант из сотни возможных. — Спасибо, — выдавила Эмма, когда Джонс замолчал. — Не за что. Вообще я не болтливый, но иногда накатывает. Я прихожу сюда каждый день. Мне кажется, что в прошлой жизни я был тесно связан с морем, потому что только рядом с ним я чувствую себя живым. Слова Джонса показались слишком откровенными, и Эмма вдруг подумала о книге Генри. «Интересно, каким героем сказки Генри назвал бы Джонса?!» — подумала Эмма и решила поинтересоваться этим у сына при следующей встрече.***
Разговор с Джонсом немного затянулся, и хоть Эмма не хотела открывать кому-то душу, она чувствовала, что этот мужчина особенный. Он проводил ее к дому Мэри Маргарет и пожелал поскорее разобраться в отношениях с сыном. Всю ночь Эмма вспоминала о синеве его глаз и улыбке, пробуждающей бабочек внизу живота. Чтобы не повторить историю, произошедшую с Нилом, Эмма решила снова огородить свое сердце высоким барьером и впредь не позволять себе длительное общение с Джонсом. Но… У судьбы на них действительно были другие планы… На следующий день Эмма забежала перед работой в кафе «У бабушки», чтобы выпить свой любимый какао и столкнулась там с Джонсом. Её удивило, что он не флиртовал с Руби, а читал газету, делая небольшие глотки кофе. Она подошла к барной стойке. Вдовы Лукас не было видно, и Руби приходилось одной справляться со всеми клиентами, хорошо, что их оказалось не так много, как обычно. — Тебе как всегда? — Эмма лишь кивнула, продолжая поглядывать в сторону Джонса. — Понравился? — Губы Руби растянулись в довольной улыбке, когда она насыпала несколько ложечек какао в чашку. — Кто? О-о-о… Не то чтобы… — принялась оправдываться Эмма. — Да брось ты, он нравился всем свободным девушкам, но он какой-то сухарь… Вроде бы и шутить умеет, но откровенные намеки не понимает. «Или понимает слишком хорошо», — подумала Эмма, и уголки губ непроизвольно приподнялись. — Свон! — поприветствовал Киллиан, подходя к барной стойке, чтобы рассчитаться за завтрак. — И тебе доброе утро! — Эмма старалась скрыть смущение, но прекрасно понимала, что разговора с Руби теперь не избежать. — Ты следишь за мной? — Киллиан вскинул бровь, доставая из кармана кожаной черной куртки деньги. — Серьезно? — Нет. Я лишь высказал свои надежды, душа моя. Желаю тебе приятного дня. Очень надеюсь, что судьба заставит нас столкнуться снова. Эмма закатила глаза, а он положил деньги в монетницу и со словами: «Сдачи не надо», — направился к выходу. Едва звук дверных колокольчиков оповестил о его уходе, как Руби принялась засыпать Эмму вопросами относительно их отношений с Джонсом. Разговор удалось быстро перевести на тему проблем с Генри. — Знаешь, Руби, иногда мне кажется, что он живет в собственном выдуманном мире, где есть место для магии. Генри пытается огородиться от реальности, и я чувствую свою вину за это. Если бы я не бросила его… Все было бы по-другому. Поэтому я решила пока делать вид, что верю в магию и… — Эмма не успела договорить. — Так значит, просто делаешь вид? Я думал, что ты правда веришь, — обиженно произнес Генри и выбежал из кафе. Эмма поспешила за сыном. Ей хотелось извиниться, утешить его и сказать, что все совсем не так, как он понял. Ведь она действительно начинала верить в магию, хоть и не могла признать это. Генри остановился на обочине дороги и обернулся. — Другого выхода заставить тебя поверить в магию нет. Просто поверь в себя, мама, внутри тебя есть силы, — произнес Генри, и Эмма не успела сделать что-то или сказать, как он выбежал на дорогу. Скрип тормозов школьного автобуса заставил Эмму понять, что вот-вот произойдет неизбежное, и она не успеет подбежать к Генри, чтобы спасти его. Никто не успеет. В глазах застыли слезы, а холодная хватка сжала горло, перекрывая дыхание. Казалось, что время остановилось. В голове прозвучал голос Джонса: «Прости себя, Свон». Ей всего-то нужно было простить себя и начать верить в то, что чудо возможно. И она смогла сделать это. Эмма протянула руку вперед, надеясь, что чудо все-таки произойдет, потому что ничто иное не могло помочь Генри. И оно случилось. Эмма почувствовала, как волна согревающего тепла прокатилась по телу, вызывая дрожь в каждой его клеточке, а затем часть энергии отделилась от нее и стала едва заметной стеной — барьером, защищающим Генри. Автобус врезался в эту стену, и номерной знак на бампере слегка покосился. Эмма не верила, что это действительно произошло. Она смотрела на остановленный автобус, на улыбающегося Генри и на свою руку. — Какого черта ты творишь, пацан? — вскричал Джонс, выскочив из автобуса. Земля под ногами пошатнулась, и Джонс, чертыхнувшись, взялся за голову. Генри подбежал к Эмме обнял ее. — У тебя получилось, мам! Ты смогла поверить в себя и вернуть магию в Сторибрук, — произнес Генри возбужденным голосом, но Эмма все еще не верила, что происходящее реально. Прошло несколько минут, а она все еще стояла, погрузившись в свои размышления и прижимая Генри к себе. — Эмма! — послышался за спиной голос Мэри Маргарет, и Эмма обернулась. — Эмма… — В глазах Мэри Маргарет застыли слезы. — Если захочешь продолжить наше знакомство, ты знаешь, где меня найти, лапочка… — над ухом послышался знакомый хрипловатый голос. Эмма обернулась, но Джонс уже скрылся в автобусе, который скребя асфальт покосившимся бампером, покатил в сторону моря. Магия в Сторибрук вернулась, но Эмма все еще не могла поверить, что это происходит наяву, а не в очередном ее сне, которые нередко посещали в детстве и юности…***
После возвращения магии в Сторибрук и памяти его жителей на Эмму свалилось куда больше проблем, чем она предполагала. Кроме защиты горожан, ей пришлось еще и ограждать свое сердце, куда так упорно пытались прорваться ее появившиеся, словно по щелчку пальцев, родители. Эмма чувствовала себя не в своей тарелке. Она пыталась объяснить Дэвиду и Мэри Маргарет о том, что ей потребуется время, чтобы принять все происходящее за реальное, но они все равно назойливо напоминали о себе. Дэвид появился в участке со словами: «Мы с Белоснежкой решили, что тебе нужен помощник», занял кресло, когда-то принадлежащее Грэму. Этого Эмма стерпеть не смогла и, не выдержав напора свалившегося как снег на голову отца, предпочла покинуть участок и сейчас медленно шагала по пирсу. Эмма отлично понимала, что не просто так пришла к морю. И в этот раз она пришла сюда не в поисках одиночества — она желала встретить Джонса. Школьный автобус она приметила еще издали, и сердце стало бешено биться в груди. Подойдя ближе, Эмма увидела сидящего на пирсе Джонса. Внутри вдруг вспыхнула неуверенность, и Эмма уже хотела уйти, но услышала знакомый голос. — Я знал, что ты придешь, красавица. — Джонс обернулся. Он улыбался так очаровательно, что внизу живота Эммы начал стягиваться узел. — Привет. Я пришла не к тебе… Я хотела… — Знаю! Знаю! Побыть в одиночестве! Вот только, как я уже говорил, у судьбы на нас иные планы?! Присаживайся рядом. Эмма не стала спорить и присела на доски, согретые лучами заходящего солнца. — Как ты справляешься со всем, свалившимся на голову? — Привыкаю. Спасибо. Какое-то время длилось неловкое молчание, а затем Эмма решилась поговорить. Она рассказала Киллиану о мире, в котором жила, где нет магии и уместно лишь одиночество. И, как ни странно, она увидела понимание в его глазах. — У меня похожая история, лапочка, и если ты позволишь мне проникнуть чуть дальше выстроенных вокруг сердца барьеров, то мы сможем помочь друг другу. Ладонь Джонса осторожно легла на руку Эммы, и она не стала сопротивляться. Эмма знала правду — Джонс поможет ей свыкнуться с новой жизнью.