Это твоя жизнь!

      Иногда моргать слишком сложно. Иногда моргать, помня все - невыносимо сложно. Осторожно выползаю из объятий. На сбор уходит меньше десяти минут. — Ой, дура…– откидываюсь на спинку кресла в автобусе, запуская пальцы в волосы.       Проскользнув незаметно от родителей в ванную, дрожащими руками раздеваюсь. Душ обжигает, словно температура воды ровна температуре лавы. Кожа помнит. Каждое прикосновение раздается вспышкой в памяти.       Пальцами провожу по ключицам. Им он особенно уделил внимание, наградил алой россыпью. Из-за пара постоянно вытирая зеркало, стараюсь прийти в себя. — Эй! Ты не одна дома,— голос матери выводит из транса,– выходи. Иначе на работу без завтрака.       Скрыв следы под водолазкой, неохотно ковыряюсь ложкой в хлопьях. — Не спи,— широкая ладонь отца, слегка треплет еще влажные волосы. — Па,— задумчиво произношу, сверля взглядом холодильник,— мне кажется, что у меня в машине что-то стучит. Можешь отогнать ее на проверку? — Да, конечно. — Спасибо.       Оставив ключи на тумбочке, схватив сумку, поспешно покидаю дом. Последние два года жизнь стала насыщенная. Даже слишком.       Когда делаешь первый шаг после долгих монотонных дней в комнате, слегка кружит голову. Свежий воздух пьянит.       А первые же отношения – словно дилер. Наркотик по новым ощущениям.       Музыка в плеере раз за разом сменяется, как и пейзаж за окном. Нужная остановка идеальна тем, что последняя. Пропустить невозможно. Знакомые дома, не меняющиеся с самого моего детства, дают надежду на надежное укрытие от плохих мыслей.       Запах горячей выпечки окутывает, стоит только переступить порог. — Мышонок?— удивленный голос женщины эхом раздается по кухни.       Виновато улыбаюсь. — Извини за беспокойство… — Дурочка! — женщина быстро смахивает подступившие слезы и через мгновение укутывает в теплые объятия,— с возвращением, детка…       Капли дождя, словно маленькие феи, танцуют свой волшебный вальс на листве. Звук их танца приносит ощущение покоя. Не допитый горячий шоколад медленно остывает перед открытым настежь окном. Прохладный ветер легко прикасается к коже, даже сквозь клетчатый плед. Тихий шелест пожелтевших страниц, вновь отправляет в глубокое детство. Тихий выдох дополняет симфонию звуков. История девочки упавшей в кроличью нору как нельзя кстати описывает мою жизнь.       Сбегать глупо. Абсолютно глупо. Прятаться в доме бабушки дергаясь от каждого щелчка телефона – вдвойне. С нетерпением ожидая когда зарядка на устройстве достигнет нуля, чтобы отправить его в глубокий угол под вескую причину.       Две недели пролетают как одно мгновение. Редкие вздрагивания от воспоминаний постепенно исчезают, а мысли наконец-то начинают проясняться.       Встаю, начиная измерять комнату быстрыми шагами. — Что мы имеем в итоге?       Резко останавливаюсь перед наблюдающим за всей картиной котом, заставляя рыжий комок шерсти зашипеть от неожиданности. — Ой, прости, Каспи…       В качестве извинений беру кота на руки, поглаживая, медленно возвращаясь к подоконнику. — А имеем… точнее, нас имеет только то, что мы паталогические трусы,— кот удивленно моргает,— хорошо-хорошо… только я.       В голове словно назло всплывают крепкие объятия Чанеля, глаза наполняются слезами, стоит только представить вкус его губ. — Нет! Не отдам. Я…я… тоже имею право… прости, но я буду играть до конца…       Сердце бешено колотится, стоит только автобусу покинуть маленький городок. Губы шепотом неустанно повторяют, словно мантру: — Не сдаваться…не сдаваться…не сдаваться…