Глава 52. Город всех народов
11 ноября 2020 г. в 02:16
Едва корабль пришвартовался к причалу, великолепные виды города сменились картиной огромного, казалось, бесконечного порта, гудящего и напоминающего муравейник. Люди, гномы, высокомерные эльфы и даже хоббиты, невесть как попавшие сюда — всё смешалось в этом столпотворении. Самые разные товары отправлялись на борт кораблей, а совсем рядом, напротив, разгружались. Богатые купцы внимательно следили за важным процессом, стоя совсем рядом с простыми рабочими: босыми и обнажёнными по пояс, снующими по причалу, не позволяя себе отдыха покуда не наступил полуденный зной. Об этих рабочих следует рассказать подробнее, ибо были среди них такие, каких наши братья никогда не видали. Одни носили на голове странный убор, напоминающий аккуратно закрученное длинное полотенце. Их кожа была очень тёмной, и было понятно, что это не загар. Впрочем, и этих можно было бы счесть почти белыми в сравнении с другими: и вовсе чёрными как смоль, высоченными, с короткими курчавыми волосами, толстыми губами и смешными розовыми ладонями. С разных сторон доносилась иноземная речь, звонкая и совсем непонятная. Наверное, не было в мире языка, который нельзя услышать в этом огромном порту. Также как не было такого товара, что не найти в раскинувшемся перед путешественниками удивительном городе.
Среди всех городов Средиземья Атанварнион был воистину особенным. У него не было хозяина, земля, на которой он стоял, никому не принадлежала. На первый взгляд это казалось странным, тем не менее город прекрасно управлялся — не единственным правителем, а сеймом, состоящим из двадцати одного представителя разных народов и сословий. Раз в двенадцать лет представителей переизбирали, а могли и досрочно избавиться от неугодного парламентария, уличённого в воровстве или продажности. Основой процветания Атанварниона была торговля, и даже вполне умеренных пошлин хватало с лихвой на все городские нужды. Это был богатый город, роскошный, но влекущий и все сорта бедноты. Одним нужна была работа, которой здесь всегда было вдоволь, другие надеялись на удачу срезать пару мошон в толпе или набрать монет, устроив уличное представление. Третьих манила свобода мысли и слова, ну, а четвёртые шли за знанием. Стоит ли говорить, что эта столица свободной торговли стала со временем кисельным берегом для всех, кто величал себя «человеком искусства» — независимо от того, был он взаправду талантлив или же являлся обычным проходимцем и бездельником? На площадях и базарах звучала музыка, выступали бродячие циркачи, за пару монет да пол часа отдыха на солнышке можно было получить свой портрет, смахивающий на простую мазню, но снабжённый подписью «великого гения», расписавшего, по его словам, пару дворцов, а то и вовсе интерьеры библиотеки. Деньги перетекали из кармана в карман очень быстро, и тот, кто вчера шиковал на базаре или в таверне, на утро без гроша отправлялся прибирать помои в этом же кабаке. И напротив — вчерашний чернорабочий, гнувший спину в порту под палящим солнцем, получив жалование, шёл в торговые ряды, принаряжался, а после снимал пару красоток, с которыми не стыдно отдохнуть на широкую ногу в ресторанчике у моря. Всё это были реалии нижнего, прибрежного города — пристанища голытьбы и авантюристов, занимавшего широкую полосу вдоль береговой линии. Но всем им был постоянно виден другой Атанварнион, раскинувшийся на семи высоких холмах, разделённых рукавами великого Андуина: город роскоши, красот и величия, сказочная и недосягаемая обитель богачей и знати. Там были дворцы и виллы, сады и парки с обустроенными в них фонтанами, дорогие гостиницы для приезжих набобов, цветники и искусственные водоёмы. Там не сыскать было простых таверн или базарных рядов, там вершились сделки по-крупному.
Ранним утром работа спорилась ладно. Две дюжины гномов в экипаже парусника были неоспоримым преимуществом перед другими кораблями, стоящими на разгрузке, ибо кхазад справляются с переноской тяжестей много быстрее людей. Позволив себе небольшой перекур и невзначай залюбовавшись сияющими вдалеке белокаменными постройками верхнего города, Кили сказал брату:
— Никак не отделаюсь от мысли, что когда-то здесь ступали наша матушка и кхазуш Райнэ. Тогда они были ещё молодыми, даже моложе, чем мы сейчас.
Фили не заметил, куда устремлён взгляд его родича, и ответил с усмешкой:
— Вот уж где-где, а тут они точно не ступали! Знатная барышня здесь носу не покажет. Там, на холмах — другое дело. Их воспитывали так, как и подобает растить принцесс.
— А я и говорю про город на холмах. Интересно, мы его хоть увидим?
— Сомневаюсь.
Между тем, была у Атанварниона и ещё одна, малоизвестная особенность. Разглядеть роскошные постройки на возвышении можно было и с северной стороны, где на удобренных илом и хорошо орошаемых землях раскинулись бескрайние поля, просторы которых уходили за горизонт. После весенних разливов Великой реки они засевались разными культурами, позволяя город не просто самому себя кормить, но и торговать продовольствием с расположенным на юге Харадом — местностью пустынной, но заселённой довольно густо. Казалось бы, ничего странного, так живут все территории, наделённые плодородной землёй. Вот только возделать землю и вырастить на ней урожай — это тяжёлый труд. Обогащаться на торговле куда проще, ну, а сброд из нижнего города тоже отнюдь не стремился к всесезонной загрузке. Они искали быстрых денег, шальной удачи и столь же короткого удовольствия. Кто же трудился на принадлежавших городу плантациях? А в этом и крылась тёмная сторона белоснежного великолепия. Обеспечивать Атанварнион провизией было уделом рабов — захваченных в плен воинов, преступников, должников и просто несчастных, которых привозили в торговую столицу со всего мира. Их продавали, как и всё остальное, но такая торговля не носила публичного характера. Все знали об этом, но никогда не говорили об этом явлении вслух. Живой товар выводили из трюмов кораблей под прикрытием ночной тьмы и доставляли в северную часть города. Впрочем, были и такие, кто нанимался в рабы сам. Темнокожее коренное население дальнего Харада не склонно было к авантюрам и прожиганию денег. Они шли в Атанварнион, гонимые нищетой, голодом, ужасным пеклом, а главное — жаждой. Там, где они родились, почти не было воды, а уж чистой воды не найти было и в помине. Поэтому лучшей платой за свой труд эти люди считали возможность спокойно пить и даже мыться, приятный климат и тарелки, наполняемые три раза в день. По меркам их владельцев такой труд получался просто-напросто бесплатным. Приятным дополнением для всех была возможность иметь семью, а коренные харадрим весьма быстро плодились. Дети наследовали участь их родителей, то есть получались абсолютно бесплатными рабами. Что же? Выше прибыль, меньше трат, богаче жизнь! Верхом мечтаний этих несчастных было попасть в услужение к жителям верхнего города: жить во дворцах, красиво одеваться, пробовать изысканные кушанья. Но это счастье улыбалось не многим: красивым и умным женщинам или сильным толковым мужчинам, владеющим ремёслами и умеющим обращаться с домашней живностью.
Таким был Атанварнион — огромный мегаполис в устье Великой реки, куда завела дорога двух племянников Торина Дубощита. Пока ещё братья не знали очень многого о том месте, где они оказались, но остались весьма довольны результатами своей первой работы в порту. Грузчикам платили жалование в зависимости от количества перенесённых ящиков и тюков, и гномы всегда выручали за свой труд ощутимо больше коллег-выходцев из других рас. В карманах завелись деньжата, а вокруг было не счесть возможностей потратить эти деньги себе в радость. Вот только покидать причал Фили и Кили не спешили. Оба понимали: в этом людском столпотворении им нужен проводник, иначе братья рисковали потеряться, стать жертвой мошенников, а то и вовсе попасть в какую-нибудь неприятную передрягу. И такой проводник у них был на примете. Астрид навещала новых знакомых каждый день, приносила свежие фрукты и вино, расспрашивала, как с ними обращаются. Для неё время стоянки корабля в порту было полностью свободным, она могла целыми днями гулять по городу, но Кили всё чаще замечал её стоящей на палубе неподалёку от места своей работы. Подсознательно парень тешил себя мыслью о том, что она за ним наблюдает, а то и вовсе хочет быть рядом. Проговорившись об этом брату, он удостоился очередной усмешки, а также отрезвляющей версии Фили о происходящем.
— Перестань мнить такие глупости! А ещё задирать свой нос. Ты хоть представляешь, сколько раз она бывала в этом городе? Да она, наверное, тут каждый камень знает и не имеет ни малейшего желания толкаться в этом живом потном потоке. Если бы я сейчас не должен был работать, я бы тоже пошёл отдохнуть на палубе, освежиться на ветру, узнать, что готовится на камбузе.
Кили насупился и предпочёл не отвечать. А ещё у него появилась мысль найти Астрид вечером и… А вот что дальше, он пока не знал. Но был уверен, что до наступления темноты обязательно придумает. Да и какая разница? Ему просто хотелось побыть с ней наедине. И даже если он будет выглядеть дураком, это отнюдь не самое страшное.
На ужин все отправлялись с наступлением сумерек, когда уже нельзя работать. В южных широтах темнеет быстро, и ночи совсем не такие, как севернее. Они настолько черны, что можно разглядеть на небе целые мириады звёзд. Но главная прелесть не в этом. После знойного дня с заходом светила на землю опускается столь восхитительная, нежная и даже душистая прохлада, что не насладиться ею — просто преступление! Этот аромат ожившей природы, перемешанный с запахом моря, хочется не просто вдыхать, а почти что есть, погрузиться в него целиком. Потраченные силы возвращаются, а на спине будто бы вырастают крылья. Нижний город, уходящий за горизонт в обе стороны, загорается беспорядочными огнями, в центре бухты вспыхивает величественный маяк, а семь холмов верхнего Атанварниона начинают напоминать бриллиантовую диадему. Сила южной приморской ночи настолько велика, что даже извечное зловоние порта уходит куда-то прочь, исчезает, не смея осквернять чудесный свежий эфир. Это время отдыха, игр и развлечений. Большая часть команды проводила ночи в тавернах на берегу, и парусник казался опустевшим. Но Кили знал: Астрид ночует в своей каюте, да и странно бы выглядело, если бы девушка-гномка разделяла компанию гуляющих портовых мужиков. Рисовать в полной тьме она не могла, значит, скорее всего, уходила к себе сразу после трапезы или помогала родичам прибираться на кухне. Нужно было как-то сообщить ей о своём приглашении, или нет — это ведь не приглашение. Просто просьба поговорить немного перед сном. Что в этом особенного?..
Поскольку в дни стоянки корабля в порту команда существенно редела, ужин подавали в одном помещении для всех, кто оставался. Кили видел Астрид во время трапезы, но сидел далековато от неё. Когда девушка сама подмигнула ему, он сверкнул глазами, скосив их на дверь и несколько раз повторил этот нехитрый сигнал. Гномочка улыбнулась и чуть заметно кивнула. Дело было сделано. Оставалось справиться с содержимым своей тарелки, а потом наврать что-нибудь брату. Оказавшись на палубе, младший сказал старшему:
— Ты иди, а я догоню.
— Ладно уж, не морочь мне голову! Собрался на свидание — так и скажи! Можно подумать, я стану тебя удерживать.
Народ возле камбуза быстро разошёлся, и Кили стал искать глазами Астрид. В темноте это оказалось не просто, но девушка сама выручила незадачливого ухажёра. Она присвистнула и зажгла факел. Через минуту Кили предстал перед ней, улыбаясь от уха до уха. Наверное, в этот миг он действительно мог показаться дурак-дураком…
— Привет. Славная сегодня ночь, правда? Такая приятная прохлада.
— Здесь почти каждая ночь такая. Дожди бывают редко.
— Ты часто бывала здесь, да?
— Довольно, чтобы знать об этом городе почти всё.
— Может, расскажешь? Я слышал днём, что у этих земель нет правителя. Разве так бывает?
— Правители есть, целых двадцать один. Все вместе они называются сеймом, и каждые двенадцать лет их переизбирают. Я знаю, это выглядит странно для тех, кто привык к монархии. Но здесь сложилось именно так. Так проще зарабатывать деньги. Этот город не зависит ни от каких деспотов, тупиц и сумасбродов. Ничто не должно мешать торговле и росту личных состояний.
— Да, мне, наверное, этого не понять. А если эти правители не поладят между собой?
— Они почти не могут не поладить. У каждого своя юрисдикция. Семеро представляют интересы жителей всех холмов верхнего города — владельцев домов, точнее дворцов и вилл. Ещё семеро избираются из числа иноземных купцов: из Харандора, Харада, Гондора, гор Эфель-Дуат, Дунланда и Энедвайта, Кханда и остальных, что появляются здесь реже. Ну, а третья семёрка — представители армии харадрим, охраняющей порядок во всём Атанварнионе. Военная элита.
— А как же низшие сословия? Кто охраняет их интересы?
— Прошу тебя! Сейм не занимается проблемами этой толпы. Им нет дела до мелких краж, драк и обсчитывания на базаре. Воины просто хватают каждого, кто попался на преступлении. Убийство карается смертью без суда и следствия. А за менее серьёзные нарушения…
— Сажают в тюрьму?
— Нет. Тюрем здесь вообще нет. Их ведь пришлось бы содержать. Уличённых в чём-либо перевозят на север города работать на полях. Или продают желающим для выполнения другой работы.
— Пожизненно?.. — голос Кили выдал его неслыханное возмущение услышанным.
— Увы, часто именно так. Выбраться оттуда практически невозможно.
— Выходит, они становятся рабами? Даже за небольшую провинность?
— Тише. Здесь нельзя произносить это слово. Это запретная тема. За самую мелочь, конечно, не вяжут. Но если дело касается богатого купца, его семьи или высокопоставленного военного, то запросто.
— Но это неслыханно!
— Зато удаётся держать порядок в огромном городе очень малой силой. Наёмники харадрим дорого стоят, а тут все привыкли считать и зарабатывать деньги.
Кили вздохнул и задумался. Неожиданно для него разговор с Астрид принял несколько иной оборот, не самый, увы, приятный.
— А кто-то из кхазад может стать членом этого сейма?
— Почему нет? Так часто бывает. Нараг-Шаяр — очень богатый клан, и выходцы оттуда совершают здесь много выгодных всем сделок. Кхиджар-Рун попроще, но тоже предлагают свои товары. У них ведь богатые месторождения. Атанварнион — это арена, на которую они выходят из-под своих гор. В последнее время Черновласы несколько поутихли. Поговаривают, что их подземное озеро пересыхает, и в скором времени они могут совсем лишиться воды. Но, возможно, это лишь сплетни.
Астрид умолкла и как-то по-особенному посмотрела на своего собеседника. В тот миг Кили подумал, как же она прекрасна в этих отсветах факела, среди этой свежей душистой ночи, под сиянием бессчётного количества звёзд…
— Вижу, я тебя расстроила своими россказнями?
— Нет, что ты! Я ведь сам попросил. Просто теперь меня не покидает мысль, что мы попали в очень опасный город, и я уж точно не решусь ходить по нему один. Брата, если что, тоже далеко не пущу, хоть он и старший.
— Не всё так страшно, как кажется. Выполняй нехитрые правила, не лезь на рожон, знай своё место — и, возможно, Атанварнион озолотит тебя. Всё зависит от чутья и умения.
— Но для первого раза ты ведь не откажешься нас сопровождать?
Девушка опустила глаза, улыбнулась и, кажется, подумала о чём-то очень приятном. Рука её сама собою легла на канат, Астрид подтянулась и уселась на фальшборте, оказавшись, таким образом, чуть выше своего собеседника. Кили в ответ поднял голову, выражение его глаз стало почти умоляющим. Это он всегда умел делать особенно, и знал, что не купиться на такую просьбу глазами попросту невозможно.
— Хорошо. Я устрою вам экскурсию. Но только не по злачным заведениям, не по игорным домам и не по здешним бесконечным базарам.
— Отлично! Я так и хотел. Только думал, что нас не пустят в верхний город. Считал, что это не для таких, как мы. Фили тоже считает, что тамошних красот мы никогда не увидим.
— Верхний город — не закрытая территория. Нищих и оборванцев туда, разумеется, не пускают. Подавать милостыню здесь вообще не принято, вместо неё можно получить лишь сапогом по рёбрам. Если клянчишь — значит не работаешь. Но любой прилично одетый и достойно ведущий себя гость может увидеть красоты и гордость Атанварниона, пройтись по тенистым садам, насладиться журчанием фонтанов и царящей вокруг них свежестью. Единственным неудобством для вас, возможно, станет то, что нам не удастся там поесть. Там всё слишком, даже безумно дорого. Один обед может стоить как месячный заработок портового рабочего. Нет, мне-то не привыкать, но вам…
— Но ведь чтобы попасть туда, придётся пол дня, а то и больше пробираться сквозь грязные трущобы.
— Что ты? Зачем? Возьмём парусную лодку. Если повезёт с ветром, за пару часов достигнем восточного рукава, а дальше вверх по течению. Только красоты вокруг, никаких толп, трущоб и кричащего сброда.
— Ах, ну да. Я и забыл, что о парусах ты знаешь всё.
— Такая уж у меня работа! А сейчас иди-ка ты спать! Уже поздно, а вам с братом подниматься с рассветом. Но это в последний раз, завтра вы закончите разгрузку.
Немного погрустнев, Кили осмелился взять Астрид за руку, и сделать это было сложнее, нежели броситься одному в толпу вооружённых орков. Рука её была небольшой, но, кажется, довольно сильной. Что же? Иначе не удержишь парус, не натянешь как надо канат. Наверное, она вообще не считала себя такой, что нравятся мужчинам. Но только от этой руки и от её глаз исходило неземное, непередаваемое, просто волшебное сияние.
— Могу я задать ещё вопрос?
— Задавай. Надеюсь, больше я тебя не разочарую. Такая уж я! Привыкла не сглаживать острых углов, а выходить за счёт них на нужный курс.
— Скажи, а из какого клана вы все? И почему живёте так — на корабле, а не под горными сводами со своими сородичами? Я вижу, ты не из Харада и не уроженка Азан Арад.*
На лице Астрид отразились и грусть и радость одновременно. Уста смягчились в лёгкой улыбке, но глаза оставались грустными и задумчивыми.
— Это долго пояснять. А тебе пора на отдых, а то завтра не справишься с работой.
— Я готов выслушать, честно! А спать я могу и не долго, я мужчина и воин!
— Вижу, что воин. Только усталость берёт верх надо всеми независимо от располагаемых сил. Если тебе так это важно, считай, что все мы — особенный клан. Мы ниоткуда. А вышло так из-за одной большой и светлой любви. Было это давно, мы с тобой ещё не родились. И в целом не важно, когда это произошло и почему. Мы счастливы жить так, и никогда не уйдём вновь под горы. Наша жизнь — море. И этот корабль. Впрочем, корабли сменялись уже несколько раз. Но этот — самый большой и быстроходный. А ещё наша жизнь — это вечные путешествия.
Факел, закреплённый на стене кормовой надстройки, догорал, но именно эти последние лучики света — уже не яркие и очень нежные, романтичные — делали лицо Астрид загадочным, нечитаемым, непознанным даже изначально. Перед Кили сидела женщина-загадка, его сородич, но при этом не похожая на других ничуть. В этом тусклом и мягком свете её необычная причёска, её одежда мальчугана, а не девы на выданье, избранное ею опасное место — прямо над волнами моря — всё было новым, будоражащим, непонятным. И манящим настолько, насколько только может привлекать к себе кто-то. Насколько только может нравиться мужчине встреченная им женщина. Охваченный этим влечением, Кили и сам не понял, как его руки оказались на поясе девушки, а лицо совсем рядом с её лицом.
— Давай, я провожу тебя.
— Уж может лучше я? В темноте ты не дойдёшь куда надо. А мне не привыкать.
— Нет уж! Я справлюсь. Ты чуть подскажешь, и мы дойдём.
— А потом? Как ты найдёшь потом свою каюту?
— Это не важно. Останусь спать на палубе до рассвета, и вместо одеяла меня будет греть мысль о том, что я совсем рядом с тобой! Я же уже спал на палубе, забыла?
— Прошу тебя! Мы ведь на корабле, а не в дремучем лесу. Я дам тебе пару свечей, и ты доберёшься до мягкой койки и тёплого одеяла. А заодно до старшего брата, от которого мне не хотелось бы выслушивать обвинения.
— Перестань! Фили мне не нянька. Я сам ему помогал, когда он обихаживал девушку. Причём обихаживал, как последний дурак! — тут парень понял, что ляпнул откровенно лишнего, не смог скрыть этих эмоций, замотал головой. И вся эта несуразица очень позабавила деву-такелажницу. Другая бы воспользовалась положением и начала бы задавать компрометирующие вопросы. Но никогда нельзя было сказать такого про Астрид. Да, она усмехнулась бесшумно, слезла со своего опасного сидения и даже не стала высвобождаться из полуобъятий молодого гнома, с которым согласилась встретиться в эту ночь. Они стояли совсем рядом. Чтобы коснуться друг друга щеками оставалась самая малость. Но никто из них не решался преодолеть этот несуществующий барьер.
— Значит, у Фили есть девушка? Почему же тогда он не с ней?
— Ты хотела сказать, со мной, а не с ней? Да потому что вышло всё зверски хреново. Для всех хреново. Ну, а я просто не мог оставить брата одного. Мы всегда были вместе. Значит, вместе нам и дорога дальше. И теперь я надеюсь, что всё это было не зря.
Кили погрустнел и сильнее сжал руки на талии Астрид. Голова его опустилась — почти что ей на плечо. Щёки юноши и девушки чуть соприкоснулись. Он вдыхал запах её локонов, но не мог видеть, как изменилось выражение её глаз, и он не почувствовал, как женская рука осторожно, воздушно провела по его волосам.
— Расскажи, что случилось?
— Долго рассказывать. Даже дольше, чем ты рассказывала свою историю.
— Может, однажды я расскажу больше…
— Но ты же гонишь меня спать уже в который раз!
— Я могу взять свои слова обратно и освободить вас обоих на весь завтрашний день.
— Тогда мы заработаем меньше. А здесь ведь всё решают только деньги.
— Не только. Меня многие знают. Я умею ходить против течения. За это хорошо платят. И ближе к северу есть несколько гостиниц, где меня принимают без платы, если я привезу им шкуры северных волков.
— Нет! — решительно ответил юноша. — Свою работу нужно выполнять, раз взялись. И уж всяко не просить женщин за нас вступаться. Даже не думай, Астрид. Завершим разгрузку корабля, и тогда уж отправимся путешествовать по верхнему городу.
— Тогда я прогоню тебя спать немедленно!
— Идёт. Но несколько минут прогулки с тобой по палубе у меня ещё есть!
Фили воспринял идею знакомства с верхним городом с опасением, но не отказался сопровождать брата. Не сказать, чтобы его манили красоты и роскошь, скорее он надеялся узнать там хоть что-нибудь о Райнэ, ведь её жизнь всегда была очень тесно связана со столицей мировой торговли. Плавание на лодке привело в восторг обоих братьев, а вот дальше всё пошло не так гладко. Охрана из смуглых молодчиков в тюрбанах — так назывался их необычный головной убор — долго разглядывала прибывших со всех сторон, пропустила, но всем своим видом дала понять: такие, как они, здесь гости нежеланные. Широкая улица, образованная рядами дорогих вилл, привела троих гномов к тенистому парку с фонтанами, где они расположились отдохнуть, но почти сразу обратили на себя подозрительные взгляды двоих эльфов. Долговязые «жерди» — воплощение холода и высокомерия — даже ушли, посчитав соседство небогатых по виду кхазад себя недостойным. Кругом было очень тихо и почти безлюдно, но Астрид объяснила это начинающейся полуденной жарой. Плодовые деревья росли прямо на улицах, вдоль каждой из которых текли два искусственных ручья. Назначение их было очевидным: поддерживать свежесть воздуха и орошать насаждения. В чём, в чём, а в воде Атанварнион никогда не испытывал нужды.
Ко второму городскому холму друзья прибыли на своей лодке, обогнув город с севера. Там картина почти повторилась за исключением одной приметной детали: в центре устроен был открытый амфитеатр, но показывали там отнюдь не пьесы и спектакли. Там проводили бои на потеху жителям. И там Фили и Кили окончательно поняли, что за место подарило Райнэ не просто идею, но и исчерпывающие знания об устройстве тёплых купален. Они были почти в каждом доме, а также впечатляющие общественные, расположенные рядом с амфитеатром. Наиболее примечательным оказался центральный холм: самый большой по размерам и приютивший старейшие городские здания. Именно здесь располагалось большинство общественных учреждений и культурных памятников, включая легендарную библиотеку. А значит здесь уж точно ступали ноги Райнэ и Дис. И здесь бывал Торин во время своего счастливого путешествия. Остальные три холма решено было не посещать и не осматривать. Астрид верно предсказала назревающую проблему: двух молодых парней вовсю мучил голод, и утолить его запасёнными на лодке фруктами не представлялось возможным. Небольшое судёнышко приняло уставших путешественников и направилось на юг обратно к морю. Время уже близилось к вечеру, день получился очень насыщенным, но теперь нужно было скорее найти таверну, что столь же насытит их желудки.
К счастью, в компании знатока этих мест голодные гномы достигли подходящего заведения быстро. Милое на вид строение оказалось очень уютным и чистым, ароматы в нём стояли сногсшибательные, а главное — цены не шли ни в какое сравнение с непомерной дороговизной ресторанов верхнего Атанварниона. Откинувшись на стену, Кили почти задремал в ожидании жареной рыбы с картошкой под соусом, Фили же закурил свою трубку и невзначай взглянул на компанию, занимающую столик чуть поодаль. Их соседи походили на купцов среднего пошиба, или на перекупщиков. Запылённая одежда двоих из них выдавала недавнее странствие. Когда удалось расслышать несколько слов, Фили понял, что прав: мужчины говорили о возвращении из Харада. Вероятно, эта компания никогда не привлекла бы внимания гнома, и уставший парень переключился бы на долгожданную еду, если бы не одно «но»: посетитель, одежда которого была перепачкана пылью, очень оживлённо жестикулировал руками и без конца твердил о каком-то чуде, что он видел собственными глазами, и готов в этом поклясться. Собеседники явно не верили ему, отмахиваясь и называя его рассказ чистой небылицей. Он же всячески отстаивал свою правоту и указывал на попутчика, который может всё подтвердить. Но вот незадача! Тот уже так переусердствовал с вином, что не мог сказать ни слова.
Подстрекаемый голодом, Фили отвлёкся на любимую индейку, поданную с множеством разных овощей, но заметил, что сморённого вином посетителя под руки отвели наверх и, очевидно, устроили ночевать в гостевых комнатах таверны. А значит, если вернуться сюда утром или тоже остаться здесь ночевать, на следующий день приятель поведает о том, что знает за очень небольшую плату в виде завтрака да чарки, проясняющей голову. Уж очень хотелось узнать, что же за чудо такое все сочли небылицей? Нечасто всем нам приходится слышать про чудеса, к чему упускать возможность? Оставалась одна небольшая проблема: они всё ещё находились довольно далеко от своего корабля, и если мужик проснётся рано утром и уйдёт восвояси, не видать тогда «чуда» днём с огнём. Решившись, Фили выбрал момент, когда Астрид вышла проверить лодку, и шепнул брату:
— Вы отправляйтесь, а я заночую здесь.
— Но почему? Что-то разве произошло? Мы ведь просто ели.
— Успокойся и не кипятись так. Ничего не произошло, просто мне, положим, хочется повторить этот ужин за завтраком. А уж ты точно не будешь против вечерней прогулки по морю наедине с леди и без лишнего меня.
— Фили, что ты скрываешь?
— Потом расскажу. Если ещё будет, что рассказывать.
— А как ты домой доберёшься?
— Найду способ. Заблудиться вдоль берега, кажется, невозможно.
Кили остался очень встревожен, но предвкушение плавания наедине с Астрид наполнило его душу озорной радостью. В конце концов, его брат был способен постоять за себя, случись что. Да и задумал всё это сам. Парень воспользовался поданной ему идеей выдать за причину слишком вкусную еду, а Фили подошёл к хозяину заведения, заплатил за ночлег и дал сверху за то, чтобы выпившего постояльца не отпускали из кабака до его пробуждения. Чтобы подали ему завтрак или задержали разговорами, послав одновременно за ним самим. Обошлось всё ещё проще: никому не пришлось никого задерживать или будить, молодой гном спустился в харчевню много раньше приударившего рюмкой странника. А когда тот наконец появился, вид у него был действительно плачевный и просто умоляющий о помощи. Вот тут то Фили и пригласил его к себе, изображая искреннюю щедрость и понимание. Опустошив с ходу два бокала вина, незнакомец глубоко вздохнул, принялся за еду, представился и стал без конца благодарить гнома за всё да причитать, что брат вчера забрал все его деньги. Улучив момент, когда оба были уже изрядно сыты, Фили спросил о «чуде», которому вчера никто не верил, и которое его новый знакомый якобы видел воочию. Сотрапезник встрепенулся и аж подскочил на месте.
— Как никто не поверил? Мы ушли вперёд каравана, чтобы первыми принести сюда весть, о которой скоро станут говорить на каждом углу этого огромного города!
— Прости, приятель. Но я тоже был вчера не многим лучше, чем ты… Ну, ты понимаешь. Вот и ночевал тоже тут. И вышло так, что я почти ничего не помню. Поэтому не мог бы ты повторить свой рассказ? Или рассказать сам, вчера то ты точно не говорил, и все слушали твоего братца.
Мужчина закивал, даже затряс головой, плеснул себе ещё забористого тёмно-красного напитка и начал говорить: очень взволнованно и сбивчиво, но с таким запалом, будто всячески хотел доказать — за правду своих слов он ручается чем угодно.
— Ты ведь слышал про беду Черновласов? Да что я спрашиваю, конечно ты слышал, они ведь твои сородичи. Так вот, когда воды в их озере почти не осталось, и многие даже стали уходить, молния ударила в скалу посреди ночи. А утром, когда гномы вышли из-под земли, они увидели на самом верху пещеру, а из неё бил столь сильный источник, что образовался целый водопад. И под гору потекла река, вода в которой столь чистая и холодная, что песчинки в ней не увидишь, а уж жажду утолишь парой глотков.
— Что же? Я рад за них! Гора спасена, как и все её жители. Такое бывает, хоть и редко. Сам Махал пришёл им на помощь.
— Ты не дослушал! Ведь чудо совсем не в этом.
— И в чём же тогда?
— А в том, что когда воины во главе с королём поднялись исследовать источник, в пещере они нашли женщину удивительной красоты. Она была полностью нагой и едва дышала. Увидев её, Реальгар вскрикнул, пал на колени и велел остальным уйти прочь, пока он не выколол им глаза. А после грозный гхал великого клана завернул деву в свой плащ, отнёс в лучшие покои горы и с тех пор не отходит от неё, ожидая пробуждения красавицы. Когда она придёт в себя, Реальгар, наконец, женится. А для нас это хорошо чем? Да тем, что кто раньше узнает о долгожданной свадьбе монарха, тот больше на ней и заработает!
Дослушав рассказ, Фили смутно понял, что само проведение привело его в эту таверну. И если всё правда обстоит так, как говорит этот караванщик, то, возможно, случилось то самое чудо, о котором им сказал Даэрон, и за которым они с братом шли долгие месяцы. Но только сам он был не из тех, кто слепо верит всем без разбору байкам кабацких пьяниц. Поддержав очередной тост собеседника, он спросил:
— Так девушка из расы кхазад?
— Разумеется, из кхазад! Раз уж их король — заядлый холостяк — надумал жениться.
— Заядлый холостяк?.. — вновь переспросил Фили.
— Парень, ты откуда сюда свалился? Все знают Реальгара, и никто уже не верил, что в свои-то почти двести лет он, наконец, женится. Говорят, когда-то он отверг принцессу самих Длиннобородов! Так что вот оно — чудо! Невеста в пещере, посланная валар, а нам — богатая свадьба, где золота утечёт уж точно целая река.
Упоминание матери стало значимым аргументом. Фили знал от родителей, каким чудом им удалось остаться вместе после этого королевского сватовства, устроенного дедом Трайном. Выходит, Реальгар так и не женился всю жизнь? А теперь принял как дар валар посланную ему женщину? Но тогда они должны не просто лететь в Харад со всей скоростью, но и как-то предотвратить свадьбу, если посланная свыше дева — их кхазуш Райнэ.
Только вот всё это покамест смахивает на глупые надежды и мечты…
Но идти в Харад всё равно придётся. И неизвестно, что на это всё заявит Кили, когда он расскажет ему о «чуде»? Кили теперь явно не захочется в Харад, скорее плыть по волнам… Добираясь до своего корабля на какой-то попутной лодке, Фили перебирал в голове детали всего услышанного. И концы понемногу начали расходиться с концами. Положим, источник, водопад и реку мог видеть кто угодно. Такие вещи невозможно скрыть. Но вот кто мог видеть девушку, которую сам король обернул в плащ и унёс к себе в чертоги? Смотреть на которую строго запретил даже воинам, что были с ним? Нет, он поверит в её существование тогда и только тогда, когда окажется там, и все местные вокруг будут твердить о чудом явленной любви их короля и предстоящей свадьбе! Он пойдёт туда. Но только пойдёт ли с ним Кили?..
Примечания:
***`Azan Arâd** - дословно "горы Тени", Эфель-дуат. Согласно описанной здесь версии, обитель клана Khijar-Rûn или Камненогов (ориг. англ. Stonefoots).