Глава 48. Испытание властью
21 сентября 2020 г. в 03:11
Они ушли — маленьким отрядом из семи воинов, их провожали всей общиной, и у многих в тот день закралась в душу тревога. Нет, никто не сомневался в своём узбаде, его названных сыновьях и ближайших соратниках. Но уж слишком мало их было, а путь лежал на другой конец света, в логово дракона. Перед уходом Трайн положил руку на плечо королевича и тихо сказал:
— Будь достойным правителем своему народу. Я готовил тебя к этому всю твою жизнь. Время пришло!
В тот миг Торин не мог знать, что никогда больше не увидит отца, но ещё долгие годы будет лелеять мечту найти и вернуть его. В то солнечное весеннее утро он даже не думал о грядущих переменах. Ему было девяноста пять, он был силён, красив и обожаем своей лихой дружиной. Он был ещё очень беспечен в те дни! В душе его цвела любовь, а надежды обращены были к счастливому будущему. Грусть проводов быстро сменилась чередой охот и пирушек, при виде Торина редкий сородич не улыбался и не махал принцу рукой. Уже через месяц, невзирая на упрёки самого наследника, «Чёртова дюжина» стала называть его узбадом, а вслед за ними и остальные воины. По законам кхазад так и было: именно Торин правил кланом в отсутствие своего отца, и ему подчинялась дружина. Но этот новый титул казался ему ужасно вычурным и не подходящим, ведь настоящий узбад просто был в походе. Он скоро вернётся, и все эти чествования закончатся в одночасье. Это просто лесть и бравурные тосты во хмелю. Впрочем, понемногу молодой принц Сигин-Тараг привык к такому обращению. В первые месяцы новый статус приносил ему только радость: не нужно было скрывать от отца свои отношения с Райнэ, не было больше никаких приказов и распоряжений. А в придачу ко всему прочему Вестри без ума влюбился в девушку, что ухаживала за ним во время долгой болезни, и попросил Торина благословить его брак. Памятуя старые разговоры, это было неожиданно и приятно. Пробормотав какое-то несвязное поздравление, новоиспечённый правитель спросил друга:
— А твой отец? Разве это не он должен дать благословение?
— Да, разумеется. Но ты ведь знаешь его. А вот если ты, как наш узбад, благословишь союз раньше, отец уже не откажет!
В конце лета сыграли весёлую свадьбу. Андвар и Фраин пришли туда с девушками. Первый красавчик и главный задира их отряда тоже заявили о желании навеки связать себя узами любви. В голову Торина закралась догадка о том, что при его отце эти женихи просто боялись зарекаться о подобном. Теперь же временное правление Торина стало для всех возможностью забыть о своих страхах и чужих предрассудках. Девушек можно было понять без труда: удалая ватага лучших воинов клана всегда привлекала к себе взгляды барышень и вызывала их потаённые слёзы. Но что так повлияло на вчерашних одиночек, «женатых» на своих топорах? Быть может, полученные в сражениях раны, осознание смысла женского участия? Или же давняя и очень красивая любовь их предводителя и таинственной леди, живущей на Поляне Духов?..
Об этом можно было лишь гадать. Но главное — радоваться за ближайших друзей и бессменных боевых товарищей. Каждый из них был достоин обретённого счастья, и если кому-то из их отцов Торин перешёл дорогу своим благословением, то это нельзя было считать его ошибкой. Не понаслышке зная, что такое неприятие любимой родителем, он просто избавлял от этого других. Свадебные торжества перемежались с охотой и тренировками, а тёплые дни тем временем уходили прочь. Нужно было подумать об отправке инструментов и оружия в торговые города, на продажу. Кузнечное дело оставалось в клане основным, недра Азраг Арад изобиловали железом, а среди обитателей было много искусных кузнецов. Большая партия товаров ждала своего часа. Райнэ всегда помогала с этим, точнее напоминала или сама устраивала и речную перевозку, и перепродажу груза на выгодных условиях. Но в этот год ей пришлось уехать в Дунланд по собственным делам: ненадолго. Королевич не переживал ни о чём, ведь разлука должна была быстро закончиться. Он и сам знал, как зафрахтовать судно, нужно было лишь наведаться в Нирнаан.
Холода наступили внезапно и неожиданно, всего лишь за ночь погода до неузнаваемости изменилась. Хмурым октябрьским днём десять всадников прибыли в маленький захолустный порт, но не увидели у берега ни единой пригодной для дела посудины. Местные говорили, что последняя крупная баржа ушла с неделю назад, а в ближайшее время вернутся лишь две-три маленьких. Так и произошло, но хозяин одной из них наотрез отказался идти в новый рейс, а двое других заломили за фрахт непомерную цену. Молодой правитель гномов тщетно пытался выторговать хоть немного. Ответ был один: достигнув крупного города южнее, баржи могут уже не вернуться, окажутся вынуждены зимовать в дорогом порту, а то и вовсе встать во льдах.
— А за риск, как водится, платят тройную цену, юноша! — заявил один из владельцев корыта. — Лето кончилось, где вы все были раньше?
— Но мы и раньше заключали сделки примерно в это же время! И леди Элмонд никто не смел выставлять таких цен.
— Леди Элмонд… Да где вам с ней тягаться? Сделки с этой женщиной всегда обоюдовыгодны и долгосрочны, к тому же заключаются заранее. А в таких условиях можно и на скидку пойти.
— Леди Элмонд была бы тут с месяц назад, и мы смогли бы вернуться обратно с грузом зерна, муки и хмеля! Заработать в два раза больше.
Страшная догадка достигла сознания. Зерно, мука и хмель, а также другие товары, которых гномы не производят — хватит ли их на всю зиму? Успеют ли их доставить да хоть по этой безумной цене? Торин был в ярости, ибо беспомощность как ничто иное выводила его из равновесия. Всё, что он мог — это лишь согласиться с кабальными условиями, получить два маленьких старых судёнышка, которые увезут не больше половины их товара. А после молить Махала, чтобы они успели вернуться, чтобы им не преградили дорогу ранние в этом году льды. А иначе… Иначе вверенной ему общине просто может не хватить пропитания…
Страшно было подумать, что скажут ему старики, мнение которых он частенько игнорировал все последние полгода, если сейчас он не справится! Что он благословил и отпраздновал три свадьбы? Что только пировал да охотился, а теперь всё запасённое мясо придётся есть без хлеба и месяцами не пить эль? Нет, этого никак нельзя было допустить! Ульвин хорошо видел растерянность своего друга, вовремя взял его за руку и отвёл чуть в сторону.
— Соглашайся сейчас на их условия. Эти баржи нужно отправить на юг как можно раньше. А мы сами снарядим отряд на север. Обоз пройдёт по берегу и выкупит у народа, что там живёт, все запасы, не нужные им.
— Это нас форменно разорит. Нам не рассчитаться за всё, если мы продадим только половину нашего оружия.
— Не думай сейчас об этом. Золото да серебро есть не будешь. А ещё дороже твоя собственная репутация. Доверься мне, я могу сам возглавить экспедицию и привезти обоз.
— Тогда уж это нужно делать мне. Или поедем вместе.
— Нет, Торин! Старые времена прошли. Ты не можешь оставлять гору и клан.
Той ночью, да и в последующие тоже облечённый властью принц не мог спать, всё пытался вычислить, понять совершённую им ужасную ошибку. Лёд на реке устрашающе возникал по ночам, но пока ещё был очень тонок. Баржи сумели вернуться, верный Ульви справился со своей задачей, и о припасах можно было почти не беспокоиться. Просто быть чуть экономнее и надеяться, что сие неприятное обстоятельство не вменят в укор неопытному молодому узбаду. А вот о золоте и серебре нужно было забыть надолго. Возместить такие убытки было вряд ли возможно менее чем за год, ведь и та половина клинков гномьей работы, что удалось вывезти и продать, ушла в суматохе за бесценок.
«О, Великий Кузнец! Создавать оружие и бить им врагов — вот, что было моим настоящим уделом! — думал иногда Торин. — Тогда я не мог ошибиться столь болезненно и жестоко!»
Первый год своего правления он оценивал более чем ужасно, перестал улыбаться, почти замкнулся в себе и часто запирался в своей кузнице. А ещё очень ждал, когда же вскроется этот треклятый лёд на реке, что предательски нарос за зиму очень толстым? Ведь именно из-за него любимая не смогла вернуться, как обещала, а он почти разорил свой народ. Он мечтал об их счастье и был уверен, что создаёт его, а сам чуть не уморил всех голодом.
Необычайно суровая зима, ставшая настоящим испытанием для молодого узбада, понаделала бед и в других краях. Из-за обильных снегопадов дороги стали непроходимыми, и многие дома вынуждены были во всём рассчитывать только на себя. А после обильное половодье почти поглотило прибрежные деревни, уничтожило мосты, дома и другие постройки. От этого бедствия гномы были избавлены, а вот Райнэ Элмонд пришлось всерьёз помогать своим соотечественникам. Ущерб, нанесённый наводнением, был несопоставим с той суммой, что почти разорила клан Торина. Однако девушка не расстраивалась. Напротив, Райнэ хорошо понимала, как важно вкладывать бесполезный металл в новое строительство. А ещё свято помнила закон, который её отец называл правилом больших количеств. Он гласил о том, что можно, конечно, очень выгодно продать одну дорогую вещь. Но продать вторую такую же будет в разы сложнее. Если же заняться вещами дешёвыми и простыми, то они нужны людям тысячами, и даже крохотная прибыль с каждой из этих тысяч даст дельцу настоящий результат. Об этом и пошёл разговор двух супругов, едва Райнэ вернулась и узнала о злоключениях возлюбленного.
— Скажи, сколько воинов в целом свете могут купить себе гномий меч?
Торин задумался и ответил не сразу. Потом долго пояснял Райнэ, чем различаются их клинки, от чего зависит цена. Она внимательно слушала, но в конце концов попросила возвратиться к её вопросу. Не опытный правитель, но уже очень бывалый воин признался, что держать наиболее ценный меч в руках — участь короля, принца, наместника или князя. Но и те, что не столь богаты, не купить простому воину.
— А скажи теперь, сколько ножей нужно в каждом дому?
— Ножей?.. — гном недоверчиво посмотрел на супругу.
— Да, ножей. Тех, что используют в ремесле и на кухне, в огороде и прогулках по лесу?
— Очень много, и, конечно же, самых разных.
— Верно. И ответь ещё, сколько в мире простых домов, артелей, ремесленных мастерских?
Такую загадку не разгадал бы никто, ограничившись аморфным словом «множество, много». Но только услышав вопрос, Торин начал понимать, что, возможно, сумеет спасти положение, и ему не придётся отчитываться перед отцом за крупные убытки.
— Райнэ, ты предлагаешь мне продавать ножи?
— Я понимаю, что это несколько тебя недостойно, но посуди сам, какой может быть прибыль, если твои ножи станут чуть лучше других, чуть ближе к мечам. Ну, к примеру, не будут ржаветь, ломаться и быстро тупиться.
— А мы и не куём тех, что тупятся и ломаются! — произнося эту фразу, Торин даже сверкнул глазами в негодовании.
— Вот и прекрасно! А теперь добавь к делу ещё одно преимущество. Каждый из твоих мастеров создаёт хороший клинок неделями.
— Бывает и месяцами.
— Вот! — прилежная ученица своего родителя аж прихлопнула в ладоши. — А сколько ножей или иных простых предметов можно создать за то же время?
Многие оказались против того, чтобы легендарные клейма Сигин-Тараг украсили простую домашнюю утварь. Старые мастера считали родовой знак не заслуживающим такого позора. В разгоревшемся споре молодому узбаду пришлось выдержать очередное серьёзное испытание. Больше других ему досталось от Анара — отца Остри и Вестри, а всё оттого, что и старший недавно привёл невесту и получил величайшее благословение.
— Ты позоришь отца, Торин! И не слушаешь старейшин, хотя это непреложная истина для каждого юнца! Так было испокон веков!
— Я лишь пытаюсь приумножить наше золото.
— Тогда покажи нам золото, и мы подумаем, верить ли тебе!
В жарких спорах прошло несколько дней, и кузнечная гильдия разделилась на два лагеря. Одна часть, состоящая в большинстве из старших и самых опытных, наотрез отказалась поддержать принца и заявила о том, что не изменит своим принципам — ковать лучшее в мире оружие. Но были и те, кого заинтриговал умозрительный расчёт на массовость. Они оказались в меньшинстве, но на помощь друзьям согласились прийти представители других гильдий. Азы кузнечного ремесла знает каждый с самого детства, а столетнего опыта и не нужно, чтобы делать простую домашнюю утварь. Огромный заказ достался старателям и литейщикам. Вдохновлённые этим в ожидании будущего дохода, они сохранили благодушное отношение к Торину. Но дабы утвердиться в своей правоте и статусе, нужно было получить обещанную прибыль. Кузни заработали во всю силу, каменщики создали специальные формы, из которых можно было вынимать по дюжине заготовок за раз. А красавица Райнэ тем временем принимала одного знакомого за другим в Гэлтрю и Тарбаде, в Нирнаане и бухте Лонд Даэр. Во время изысканных обедов в руках её были клеймёные приборы, обладающие целым перечнем преимуществ перед темнеющим серебром или мягким золотом. И каждому из своих очарованных гостей она обещала разместить заказ по сходной цене, если тот согласится приобрести сразу партию. В домах победнее невзначай появились изделия чуть проще, которые предлагалось опробовать. И мало кто не остался обрадован гномьей надёжностью, совмещённой с человеческой ценой.
Корабли за чудесной нестареющей посудой пришли в русло Брандуина сами, нанятые будущими владельцами модной утвари. Гномы получили ещё много заказов, и уже к лету 2843-го Торин сумел вздохнуть с облегчением: все убытки от его разорительного правления были покрыты, а отцовская казна сокрыта на своём законном месте. Но главное — заработки меньшинства кузнечной гильдии, поддержавшего молодого узбада, почти сравнялись с жалованием матёрых опытных кузнецов-оружейников. Многие задумались и вынуждены были признать свою неправоту. Тогда, летними прохладными ночами Торин шептал своей любимой:
— Ещё немного, и все они в голос признают тебя! Сами попросят стать их азбади!
— Потому что станут богаче? Это всё, что нужно для признания?
А тем временем узбада Сигин-Тараг поджидало ещё одно серьёзное испытание. Ради выполнения всех поступивших заказов руду добывали и перерабатывали в невиданных ранее количествах. И произошло неминуемое: шахты истощились. Увидев смущённые перепачканные лица шахтёров, пришедших сообщить об этом, Торин вновь подумал, что теперь всему точно конец. Трайн должен был вскоре вернуться, его сын понимал: даже такой поход не может длиться вечно. И вот же какой новостью он встретит законного правителя!..
Ошибки не было: сразу два месторождения обратились в лабиринт туннелей да горы отработки на каменных склонах. И тут уже Райнэ помочь не могла. Нужно было действовать самому и разведывать новые жилы. Все хорошо помнили об обвале и раскрывшейся древней галерее гномов Габилгатола. А значит, поиски предстояли опасные. Было и ещё одно обстоятельство, не дающее спать узбаду Азраг Арад: на время разведки и освоения новых месторождений остановится почти вся их работа. Спасение пришло неожиданно от тех, кто пока ещё ни в чём не мог помочь: крохотных сыновей Вестри, Андвара и Фраина.
Счастливые отцы и их избранницы исправно баловали первенцев дивными игрушками, созданными своими руками. Собственные игрушки Торин давным давно забыл, но помнил, что даже у маленькой Райнэ — дочери богатейшего человека Дунланда — не было таких кукол. Рукотворные зверушки выглядели живыми, части их двигались, а невидимые рычаги запускали миниатюрные механизмы внутри. Молодые матери раскрашивали и обшивали забаву своих чад, а прелестные здоровячки восхитительно улыбались при виде поющей птицы или вылезающего из шкатулки ряженого. Так, в первые годы правления Торина, в Синих горах появилась ещё одна гильдия: игрушечных дел мастера. Сперва в неё вошли представители кузнецов и старателей, каменщики и инженеры. А после, когда вновь заработали шахты и кузни, те немногие, что остались, были уже хорошо известны, а промысел их приносил внушительный доход. Причём только это новое и необычное ремесло оказалось доступно даже женщинам и старцам. Теперь даже слабые и беззащитные могли хоть понемногу богатеть или хотя бы не зависеть от других. И все они остались за это благодарны — мудрому решению своего молодого правителя.
Минуло более четырёх лет со дня ухода узбада Трайна. Каждое утро и каждый вечер его сын выходил на высокий горный уступ, с которого отец зачарованно любовался вечными снегами ещё в бытность их первого похода сюда, откуда сам он полюбил эти горы, именуемые Синими, но для самого Трайна вобравшие в себя все краски жизни. Торин вглядывался вдаль, напряжённо искал на горизонте маленькую группу уставших путников. Но дни проходили прочь, а отряд, ушедший к далёкому Эребору, всё не возвращался. Ему было тоскливо, одиноко. И однажды Торин почти что силой, даже без разговоров, привёз Райнэ в гору, поселился с ней в новом гроте и взял слово, что она никуда не уедет хотя бы год. Она была нужна ему, как воздух, и именно рядом. Он не мог в те дни выносить и тоску, и груз власти — один. Хмурой ветреной ночью только её тепло согревало и дарило покой. Он уснул, обнимая любимую обеими руками, он забылся от тяжких дум. А после вскочил, как ошпаренный. Там, за вечными стенами их цитадели, ветер рвал листву и ломал деревья, струи небесной воды обрушались на землю подобно морским волнам. Холодный пот покрывал всё тело, глаза, расширенные от ужаса, таращились в темноту.
— Что ты? Что с тобой? — вопрошала супруга, трепетно обнимая любимого и расправляя рукой его спутанные тёмные кудри.
— Ничего, спи, niyul zirith. Это просто ночной кошмар.
— Об отце?
Вопрос Райнэ остался тогда без ответа, но по глазам Торина она поняла, что не ошиблась. Втечении нескольких дней простое ожидание переросло в тревожное предчувствие, опаску, страх. Дела клана шли хорошо, но его молодой узбад не находил себе места. Истёк год, данный им самим супруге, и тогда Торин сам попросил её уехать. Это было больше, чем неожиданно, но он сам мотивировал это тем, что просто не имеет сейчас прав наслаждаться близостью возлюбленной. Он был не готов остаться без отца, но всерьёз чувствовал, что с Трайном произошло какое-то несчастье.
Райнэ не хотела оставлять любимого в столь сложный для него час. Ближайшая подруга каждодневно вопрошала её об отце, подозревая о необычном даре девушки. Но маленькая принцесса большой страны всегда отвечала, что Трайн жив, а большего она сказать не смеет. Каждый пытался помочь другому, но напряжение лишь нарастало. Вопреки мольбам сестры и уверениям лучшего друга Торин заставил любимую уехать. Никто не мог тогда понять, почему и зачем? Возможно он и правда считал себя в те дни не вправе даже к ней прикасаться. Он хотел быть один на один со своим долгом, со своим горем и слишком затянувшимся ожиданием. Сердце подсказывало ему, что он обязан сейчас измениться, лишить себя всего счастья и радостей, закалиться и очерстветь. Иначе его долг не будет исполнен. Ведь однажды он уже не справился. Райнэ подчинилась и уехала, а Торину осталась лишь его кузня. И удары молота по наковальне, доносящиеся оттуда, удивляли даже бывалых кузнецов своей яростной силой. Оставшись один, он ломал себя, но тем самым делал свою суть в разы закалённее. Молодость его уходила, и на смену ей в Азраг Арад рос и набирал силу будущий король — не имеющий права называть себя так, но несущий ответственность за всех своих сородичей.
Понимая тяжесть положения, Дис ездила в Дунланд и убедила Райнэ вернуться тайно, пожить пока в Нирнаане. И если бы не мудрость юной принцессы, многое могло бы обернуться хуже, чем обернулось. Летом 2847-го пришли назад трое из семи ушедших шесть лет назад в поход к Одинокой горе. Балин в свои восемьдесят четыре выглядел почти стариком — измученным и полностью седовласым. А его младший брат — от природы здоровенный детина, заросший волосами и огрубевший в каждом месте своего тела — просто упал ниц перед Торином и сказал:
— Прости меня, мой король! Отныне и навсегда я буду тебе верным псом, охраняющим твою жизнь и жизнь твоего королевства!
Торин приблизился к нему медленными уверенными шагами, несколько минут изучал взглядом, а после схватил кузена за грудки, поднял на голову над собой и прохрипел грубым басом:
— Где мой отец???
Вне себя от злости и ярости, он швырнул Двалина наземь, при этом рука королевича твёрдо легла на рукоять меча. И в тот миг он увидел Райнэ — скромно выглядывающую из-за толпы, тихо стоящую рядом с Дис. Она не проронила ни слова, не произнесла ни звука тогда. Но он чётко услышал внутри себя её голос:
«— Не стань братоубийцей! Они сделали всё, что могли! И очень скоро ты их полюбишь, ты оценишь их участие и преданность тебе!»
В ту ночь Торин больше не видел Райнэ. Ему пришлось выслушать тяжкий рассказ о другой, давней ночи, совпавшей с его страшным сном. На маленький отряд напали орки и варги. Посреди вездесущей тьмы все они оказались растеряны, пойманы в ловушку. Двое погибли тогда же в бою, третий, тяжело раненный, прожил ещё чуть более суток. А Трайн пропал, они забрали его. Забрали живого, но почти год поисков по округе не дал даже намёка на то, что с ним произошло, и где его искать. Они даже не достигли Эребора, но узнали от местных жителей, что дракон и ныне в горе. Беда произошла на севере Зеленолесья, когда они почти добрались до тракта через Мирквуд к Эсгароту…
С того дня все стали воспринимать Торина своим королём, ну, а ему форменно не хватало сил убеждать всех в неправомочности таких суждений. Его отец жив — он верил в это и сам хотел возглавить новый поход. Только вот у правителей есть все права, но не то из них, чтобы оставить свою общину. Он вынужден был смириться, но снарядил в обозначенные края ещё двадцать воинов. Они вернулись спустя два года, не обнаружив и следа узбада Трайна. Положение самого Торина оставалось тяжёлым и шатким. Он собрал всех старейшин их клана и сам вопросил: кто он теперь? Посовещавшись, старцы назвали его их узбадом и правителем. Никто из них не помнил подобного случая, и тогда Торин сам назвал срок в десятилетие, что все они будут ждать возвращения его отца, и не будет в это десятилетие ни пиров, ни свадеб. Все эти годы лишь сестра передавала ему весточки от любимой. А он ждал отца! Всем сердцем ждал! И всегда думал о шептаниях Дис, что тот жив. Он изменился тогда — во всём! Он не делал больше ошибок, он не имел на то права. Он отказался даже от любви, лишь бы однажды увидеть отца, бредущего по дороге. Высокий каменный уступ стал его обителью в каждый из дней. Передыхая от работы, Торин приходил туда и ждал. Теперь уже, спустя столько лет, он ждал Чуда. Но не переставал в него верить. В душе он остался простым воином, чья участь была не в этом правлении. И он не знал, что однажды на вопрос его сестры Райнэ заплакала и отрицательно провела рукой по холодному воздуху. Он не знал. И он верил — ещё много лет, никому не позволяя называть себя королём. И никто не смел при нём молвить о гибели Трайна.
Объявленное узбадом десятилетие ожидания закончилось. Старейшины сами пришли к нему тогда и потребовали признать всю полноту своей власти. Так или иначе, Торин был законным наследником своего отца, а растущий клан нуждался в легитимном правителе. Испытания завершились, впереди ждала зрелость военачальника, мастера-кузнеца, правителя для своего народа. Он публично принял этот чин, стоя на высокой террасе, внимая бурным приветствиям. Но в душе сына, не хоронившего своего отца, навсегда остался кровоточащий шрам… Этот шрам так и не ушёл никуда до самой встречи с одним волшебником. И если бы тот не выложил тогда на стол вещи узбада Трайна, то не согласился бы Торин ни на что! И всё сложилось бы совсем по-другому…
Безумно устав от расставания с Райнэ, не надеясь ни на что, поздним вечером новой весны Торин отправился в их заброшенный дом на Поляне Духов. Он понимал, что встретит там только запустение и пыль. Но ему хотелось туда, и именно пешком. Ноздри уставшего гнома с наслаждением вдыхали запах набухших почек, аромат проснувшейся земли и первых появившихся на свет травинок. Он сам не помнил, как добрался до дома, как рухнул на их постель, бросив рядом пустую бутылку от вина. Измученный, уставший и столько лет лишённый самого главного, он не заметил, что дом обжит и ухожен, что печь истоплена, и маленькие лошадки в конюшне исправно подают голос своим хозяевам. Он тогда просто уснул. А проснулся в объятиях единственной и любимой. За полуоткрытой дверью его сестра готовила завтрак и забавно щебетала с Ульви. Он проснулся в другом мире. А за завтраком мир действительно стал другим…
Сперва все просто подмигивали и улыбались друг другу. А потом Дис встала, по-своему, как в детстве, закатила кверху глаза и произнесла:
— Брат мой Торин! Ты говорил про десять лет, они прошли.
— И что же? — спросил новый правитель Синих гор, проглотив кусок вкуснейшей яичницы.
— Ну… Не знаю, как лучше сказать… Но тебе нужно благословить ещё один брак. Наш с Ульви. И как можно раньше.
Белокурый красавец тоже поднялся со своего места, обнял любимую и избавил Дис от участи говорить о том, что девушкам всегда тяжело.
— Скоро у нас родится ребёнок, Торин. Твой первый племянник. Так что благослови, пожалуйста, союз ещё одного друга! С твоей сестрой. Я знаю, я не родился в богатой семье, но я люблю её…
— Мы оба давно любим друг друга!
Глаза Торина впервые за много дней вновь стали ясными и того самого ярко-голубого цвета, как воды озера Кхелед Зарам. Он не сразу поднялся, а после сперва обнял Ульвина, почти заплакал. Лишь потом его крепкие руки, забывшие нежность, сомкнулись вокруг малышки сестры, добрая весть которой обещала изменить жизнь к лучшему. После беды в награду им всем пришло ожидание Чуда…