Глава 4. Возвращение в битву
1 декабря 2018 г. в 20:41
Битва преобразила их обоих — двух родных братьев, что вышли в авангард страшного побоища, едва покинув врата школы. И перед этим едва не погибли много раз, но если бы сам Дурин — да что там! Сам Махал дал бы им сейчас выбор, они без тени сомнения пошли бы за дядей. Ведь столько молодцев остались тогда позади, не принятые. И провожали их с завистью и горькими минами на лицах. Их мать ломала руки о камень гротов, рыдала перед братом. Но они оба тогда мечтали лишь об одном — покинуть Эред Луин, пойти с Торином навстречу ветру и любым опасностям. И были очень счастливы тому, что дядя не слышал и никогда не слушал свою в чём-то очень нелюбимую сестру. Он взял их с собой тогда. Впрочем, ему почти некого было брать. А теперь словно некому было помочь ему, владеющему целым царством. Фили вновь и вновь думал о том страшном дне. И вспомнить мог, увы, далеко не всё. Лишившись сознания, он видел Торина рядом, и загадочная драма в чертоге горы развернулась без него и далеко от него. Балин и Двалин не думали ни о чём кроме щеколды на двери, между тем искать нужно было явно не в том направлении. Все старшие в голос твердили, что нечего уже искать, осталось лишь ждать и смириться. Но юноша верил и готов был объехать весь мир, обойти каждый лес, заглянуть в каждую пещеру. Когда-то они с братом мечтали об этом, просто желая приключений. Теперь же у их намерений появилась светлая и благородная цель. А ещё Фили знал: братец не сможет отказаться от предложения, которое он намерен был ему сделать. Кили не оставит его одного. Только бы Торин их отпустил. А для этого нужно было вместе подумать над благовидным предлогом.
Младший настолько привык к свежему воздуху и открытым просторам, что найти его наверняка можно было за стенами горы: среди обширной пустоши, начинающей понемногу оживать и вновь превращаться в зелёный луг под лучами раннего весеннего солнца. Одетый в меховую куртку молодой гном явно уже согрелся и расстегнул ворот. Мишень, сооружённая из старого щита, была утыкана стрелами, мешок с нехитрыми пожитками валялся рядом. Щёки покрывал густой румянец, по всему было видно, что прежние навыки вернулись к нему, и долгая болезнь полностью ушла, не оставив и следа.
— Вэму, брат! Какими судьбами?
— Хочу тебя расспросить.
— О чем?
— Не поверишь, о битве. Я понимаю, что неприятно. Но быть может, ты что-нибудь помнишь, что неведомо мне.
Стройный подвижный брюнет, борода которого всё ещё напоминала девичью, чуть изменился в лице, сел на бревно и жестом пригласил брата устраиваться рядом.
— Помню? Да что я помню кроме орков и крови?
— Тебя вывели из строя уже после меня.
— И что с того? Меня теснили от вас. Я не мог помочь ни тебе, ни дяде. Да, ты упал, а потом и я.
— Но Торин всё ещё сражался!
— Конечно. Этим тварям было не победить его даже израненного. Их оставалось уже немного, но ты ведь помнишь того громилу? Он проткнул меня и пошёл на дядю. Это был последний из трех орочьих главарей. Торин долго сражался с ним, всадил в него свой меч, но и сам получил страшную рану.
— Торин убил его? Об этом все спорят. Гномы возносят удар узбада, выпустивший из Больга кишки и завершивший битву. Эльфы и люди говорят, что смрадный орк был ещё жив, и оба, выходит, не добили друг друга.
Братья вздохнули, рука старшего гнома извлекла из кармана кисет с табаком. С прозрачным дымом смешались слова, сказанные обоюдно:
— Ни ты, ни я уже не видели этого.
Кили вдруг встрепенулся и оживился.
— Братец, а почему ты спрашиваешь? Даже если этот Больг издох не сразу, всяк слава победы над ним принадлежит нашему дяде.
— Дурень! Я не сомневаюсь в величии подвигов Торина, а эльфы пусть болтают что угодно! Я хочу найти хоть кого-то, кто был там в тот страшный час.
— Для чего?
Для Фили это был сложный момент. Он понимал: при всей близости с братом сейчас тот может послать его к балрогу и будет считать, что прав. А главное — он не знал, стоит ли вообще говорить о пропавшей азбади. Ведь никто не разделял его веры и желания помочь, да только в поисках ему было не обойтись без брата. Юноша понимал: если непризнанная королева и сбежала из горы, то устремлялась именно к мужу. А значит тот, кто был там, должен был что-то видеть или знать. Но только скажи он истину, Кили мгновенно возразит. Он помнит ужасы битвы, а уж чего Райнэ никогда не умела, так это защитить себя оружием. Но она была не только любима Торином. Она была его собственным старшим другом. И ведь сам Кили подтвердил, что в тот час битва уже почти затихла. Выходит, у кхазуш были шансы уцелеть. Она просто не могла пойти куда-то ещё! Она чувствовала приближение беды, она всегда сама ощущала боль владыки своего сердца. Чаша весов уверенно склонилась к тому, что братцу Кили пока абсолютно незачем знать, что он задумал.
— Для чего? — повторил темноволосый юноша.
— Да для того, чтобы ни эльфам, ни кому-то ещё неповадно было порочить Торина!
Уловка возымела своё действие. Младший залихватски сверкнул глазами и даже подобрал свои пожитки, готовый немедля действовать. В его голове явно завёлся какой-то план, он поднялся и повёл Фили в гору. По пути стал понятен весь бесхитростный ход его мыслей, а ещё Кили всегда был мастак совместить дело с бездельем и удовольствием.
Вечером в одной из таверн под горой собралась старая компания. Были не все: никто не рискнул трогать казначея и его сурового брата. Не позвали зануду Дори. Оин пришёл позже всех и сообщил, что Глоин занят тренировками молодых. Невосполнимые потери обязали эреборцев проводить испытания за право назваться воином раньше. Это был шанс для тех, кто ещё не достиг семидесяти. И его собственный сын по прибытии в чертоги предков мог держать этот важный экзамен. Все они в это тяжкое время трудились не покладая рук. Облик каждого выдавал усталость. Это была первая встреча за долгие тяжёлые месяцы, и конечно очень желанная.
Эребор ещё только оправлялся от последствий войны, и всем было не до пышных пирушек. Впрочем, никто не может лишить гнома хорошей доброй трапезы: на столе было жаркое, картошка и разумеется эль. Друзья восприняли приглашение, как желание племянников короля отметить его выздоровление. Фили это было на руку, и он сам старательно поддерживал такую идею. А в перерывах между тостами невзначай расспрашивал о том, что хотел знать. Гномы от души угощались и вспоминали свои победы в тот день. Но получалось так, что ближе к окончанию побоища рядом с королём оставались только они с братом.
— Страшное было зрелище, когда я увидел вас. Признаться, и подумать не мог, что буду вот так пировать рядом, — шепнул ему Оин. — Я был уже у врат, помогал перевязывать раненых. Тебя нёс Двалин, а твоего брата кто-то из свиты Даина.
— Ты сам нас лечил?
— Да что ты! Я ведь простой аптекарь. К вам вызвали эльфов. Вокруг несчастного Торина собрался весь цвет врачевателей, но все понимали: надежды почти нет.
В тот момент белокурому гному пришла на ум дельная мысль.
— Скажи, Оин, а кто принёс ко вратам Торина? Ты помнишь?
— Дай-ка подумать… Нет, я не видел.
Нужно было узнать об этом, ведь именно он, будь то гном, эльф или человек, мог видеть самый последний момент битвы узбада. Фили не мог действовать напролом, он был осторожен. И под конец ужина старания увенчались успехом: Бофур и Бомбур хорошо запомнили это печальное событие. Да и странно было бы не запомнить: истекающего кровью Короля-под-Горой принёс с поля боя не эльф, не гном и не человек. Это был огромный медведь оборотень. Беорн.
— Он явился уже под конец сражения, огромный и подобный тёмной грозовой туче! Я сам видел, как отвратительные гоблины и орки разлетались от него в стороны подобно щепе. И все воспрянули духом, вдохновились его примером. То был конец вражеской армии, и я записал об этом в своих мемуарах!
— Ты всё ещё пишешь эти писульки? — Кили сделал большой глоток эля и продолжал потешаться над бедным Ори, необычное пристрастие которого уже не в первый раз подводило его под насмешки и обидные оскорбления.
— Да, я считаю делом своей жизни — оставить сказание о славных победах тех, с кем рядом мне довелось жить и сражаться!
— Так вот и сражался бы, а не таскался везде с амбарной книгой!
Гномов не переделаешь, и всякая пирушка перетекала в определённый момент в перепалку, а иногда и драку. Но сейчас Фили не было дела до того, чтобы читать морали брату. В голове его рисовались картины битвы, которые он уже не мог видеть. Исполинские птицы гнали к болотам остатки орочьего войска, а гигантский медведь пробился к холму, на котором шла неравная схватка Больга с израненным Торином. Но только теперь юному гному было не важно, чей удар сокрушил вражеского генерала. Беорн однозначно сломил окончательное сопротивление врага, воодушевил воинов. А, возможно, спас жизнь королю гномов. И слышал слова Торина, покуда тот не лишился чувств.
Беорн. Безусловно, он вспомнит их с братом и не откажется поговорить о минувшем сражении. А главное — живет не так далеко, чтобы встреча с ним обернулась длительным путешествием. Но благовидный предлог? Они, королевские племянники и воины поредевшей дружины, не могли оставить Эребор без дозволения узбада и достойной причины для отлучки. И вот тут надо было завлечь брата перспективой вырваться за пределы горы. Старший знал: Кили всей душой желает этого, и вообще никогда не умел сидеть подолгу на одном месте. А уж когда соблазнительная авантюра замаячит на горизонте, он пойдёт напролом и придумает хоть десять причин одна благовиднее другой.
В Эреборе братья, также как раньше в Эред Луин, делили на двоих одну комнату, хотя жили полностью независимо, редко докладывая один другому, кто и чем намерен заниматься. Когда пирушка закончилась, Фили рассчитался с трактирщиком за всех из своих собственных запасов и повел братца спать. А было это не самой лёгкой задачей! Подвыпивший разгильдяй всю дорогу вспоминал какие-то песенки, предлагал вернуться и тяпнуть ещё по кружке. Но в конце концов завалился на свою кровать прямо в сапогах и захрапел. А вот для Фили та ночь стала бессонной.
Он уже почти знал: Райнэ была там, на холме рядом с Торином. Скорее всего, принесла то единственно действенное средство, что спасло его от неминуемой гибели. В этом она разбиралась не хуже эльфов. А быть может и лучше. Но только куда исчезла потом? Куда ушла? Даже если и она пострадала от секир проклятых орков, Беорн бы запросто принёс в Эребор и её. И уж точно никто среди крови и стонов не подумал бы разбираться в законности её положения. С такими познаниями в зельях и целебных травах скольким она могла бы помочь! Но ушла и не возвратилась. Просто исчезла. Но точно не умерла, в это белокурый юноша отчаянно не верил. Добрая кхазуш, почти ровесница его матери, всю жизнь была рядом, только относилась к ним с Кили не как остальные взрослые. Было в ней что-то сродни вечной юности: задор и очарование, непоседливое веселье. Беорн — его первая ступень в раскрытии этой тайны. И Фили знал: уже завтра они с братом попытаются отправиться в земли, по которым прошли ещё недавно.
Утром, наставшим для Кили уже не с рассветом, брат протянул ему флягу с рассолом и сказал:
— Знаешь, я решил довести дело до конца! Нечего эльфам городить околесицу и слагать баллады о том, чего не было. Но и кхазад не следует воспевать подвиг, если по праву он принадлежит другому. Отправимся к Беорну и выясним, чей же удар сразил орочьего правителя!
— Бррр… Фили, это о чём ты? Накласть на этих эльфов!
— Разве ты не понимаешь, что эта битва войдёт в века? И наши с тобой дети и внуки будут петь песни, сложенные сейчас очевидцами? Я хочу ясности. К тому же, эльфы и гномы сейчас в мире. А такое разногласие может вновь посеять между ними вражду.
— Торин пошлёт тебя. Ты вроде Ори, выходит, увлёкся мемуарами и летописями?
— Верно. Торин не отпустит нас просто так. Вот поэтому я и хочу, чтобы ты, братец, придумал повод, причину, предлог нам с тобой отлучиться из горы. Разве тебе не хочется освежиться, вновь оказаться в походе?
Дальнейшие убеждения были уже не нужны. Запах свободы и перспектива гулять по лесам, однозначно, были альтернативой той, на которую недавно намекнул Двалин: каменоломни, где не хватало здоровых рабочих рук.
— Значит, говоришь, повод? — парень почесал рукой спутанные со сна волосы. — Изволь! Сейчас сюда уже едут наши сородичи из Синих гор.
— Верно. Первый отряд, состоящий преимущественно из воинов и старателей. Так сообщили вороны.
— Скоро они достигнут владений Беорна, а потом Зеленолесья.
— Боюсь, ещё не очень скоро.
— Так вот поэтому самое время наведаться туда, предупредить хозяев земель об их прибытии. Напряги голову, Фили! Ты разве ручаешься, что эльфы уже не позабыли всех своих обещаний? Ты уверен, что этот Трандуил не поступит с другими гномами также как и с нами?
— Знаешь, я уверен, что не поступит.
Кили в голос рассмеялся, поднявшись с постели и поправляя помятое одеяние.
— Нет, ты баран! Ещё пару минут назад тебе нужен был повод. Так получай его, и пошли к Торину.
Расчёты оправдались: брат уцепился за идею и помог с благовидным предлогом.
— Хорошо. Идём к Торину. Только сперва ты умоешься и уничтожишь на себе все следы вчерашней гулянки.
Примечания:
Для любителей "фильмона", а также всех, кто не знает канон, напомню, что в Битве Пяти Воинств принимал участие Больг, а Азог на тот момент давно уже пребывал на том свете. Больга убил Беорн, а Азога в нашем повествовании, как и положено по книге, убьет Даин в битве при Азанулбизаре.