***
Аннабет стояла в полном боевом облачении. Ее серые глаза сверкали. — Почему ты не хочешь защищать флаг? — спросила она меня. Остальные смотрели на нас, словно мы играли партию в теннис. В этот раз мы объединились с домиками Афродиты (какое счастье! Лучше и быть не может), Гермеса и Афины, конечно. Таким образом, у домика Ареса неплохие союзники. — Помнишь, что было в последний раз? Я нашел Лив, и мы проиграли. — Кхм, — сказала она смущенно, — раз это моя вина, то я могу там стоять. В конце концов, у меня есть множество козырей. — Например? — с презрением спросил кто-то из домика Афродиты. — Не только вы, знаете ли, умеете убеждать, — она лукаво улыбнулась. — Вы и не представляете, сколько всего можно сделать одним лишь голосом. — Решено, Лив сторожит флаг, — сказала Аннабет. — Тогда Перси со мной в нападении. Остальные знают свои роли. Порвем их! — Порвем! — эхом отозвались ребята. Лив ушла к реке, где мы спрятали наш флаг. Да, мы решили, что это место будет наилучшим, ведь мы уже использовали его в прошлый раз, а значит они могут обойти его стороной, а могут и не обойти. Мы с Аннабет бежали бок о бок, рядом проносились стрелы, выпущенные детьми Аполлона, слышался звон мечей, но мы не обращали на это внимание, мы бежали вперед, стараясь не глядеть ни назад, ни по сторонам. Первым противником стал Алекс. Это был высокий, но определенно не отличавшийся красотой сын Ареса. Его глаза горели, как и всех собравшихся здесь. Он достал свой меч, но на нашей стороне было численное превосходство, поэтому мы быстро его одолели. Я уже видел знамя, когда передо мной появилась фигура в черном. Это был Майлс. Просто огромный сын Гефеста. Он мог бы закрыть собой ворота. Видимо, именно на это и рассчитывала эта команда, что враг испугается и убежит, но мы не из пугливых. Аннабет выхватила свой нож, я выставил Анаклузмос вперед. Майлс атаковал нас, но он был слишком большой и неповоротливый, чтобы догнать нас. Уже через пару минут я дал Аннабет возможность убежать вперед, чтобы взять знамя, а сам остался сражаться с Майлсом. Свою неповоротливость он компенсировал быстротой реакции, он умело блокировал мои удары, но вскоре он заметил, что рядом нет Аннабет. Эта его секундная задержка дала мне преимущество. Я ударил его эфесом и бросился вслед за дочерью Афины. Она держала знамя. — Это было проще, чем я думала. Мы шли обратно, как герои, хотя на самом деле не мы одни неплохо поработали. Дети Гермеса были слегка побитые из-за того, что расчищали нам путь к знамени, но в общем и целом были в порядке. Дети Афродиты сетовали на то, что их укладка испортилась, но и они чувствовали себя хорошо. Никто из братьев и сестер Аннабет не пострадал (синяки и царапины — нормальное дело). Я был счастлив. У нашего знамени лежала Лив. примерно в том же месте, где я нашел ее в прошлый раз. Никто не подходил к ней. Над головой были пару стрел детей Аполлона, но ничего боле. — Ты хорошо справилась. Применила убеждение? — спросила Аннабет, когда мы все вместе сидели на берегу. — Нет, не каждый же раз использовать свою силы. Просто немного поработала мечом. Аннабет кивнула, словно понимала ее. В лунном свете ее волосы выглядели как ореол света, а серые глаза были особенно яркими. Рядом с Лив сел Джеймс. Вот кто действительно выглядел не очень. Царапина через всю щеку, синяк на лбу, рука немного припухла. — Прости меня, — сказала Лив, но она явно едва сдерживала смех. — Что уж там, — отмахнулся он. — Так это ты сделала? — спросил я. Она кивнула. — Он пришел одним из первых, поэтому я немного сомневалась, ведь мы столько знакомы. — Не сомневалась ты, — прервал ее Джеймс, — ты уверенно врезала мне по лбу. Я засмеялся. Эти двое быстро вписались в жизнь лагеря, и это не может не радовать.Звездный
13 декабря 2016 г. в 20:26
Вечером все собрались у костра. Мне нравилось тепло, которое разливалось по всему телу. Я видел Аннабет. Она сидела рядом со своими братьями и сестрами и весело переговаривалась с ними. Рядом со мной присела Лив. Выглядела она абсолютно потерянной и раздавленной. Взгляд ни на чем не фокусировался, он бы каким-то рассеянным. Хирон сказал, что это остаточный эффект после использования магии. «Магия выматывает похуже всяких боев, особенно когда не до конца осознаешь ее природу» — задумчиво сказал он. Мне это ни о чем не сказало, да и легче не стало.
— Ты как? — осторожно спросил я.
— Да, да, спасибо, — сказала Лив, не отрывая взгляда от моря. Потом она закрыла глаза и потерла виски. — Ты что-то сказал, или мне показалось?
— Я спросил, как ты?
— А, — она опустила глаза, словно мой вопрос разочаровал ее, — прекрасно, прекрасно. Лучше, чем было. Спасибо, что спросил.
Я кивнул, понимая, что дальнейшие расспросы — просто глупость. Я тоже перевел взгляд на море. Столько всего сегодня случилось. А ведь день начинался очень даже неплохо. Джеймс сидел с ребятами из домика Гермеса. Он явно был рад новым знакомым, но все еще немного шокирован. Его мать никогда не говорила ему об этой жизни, о его жизни. Принять то, что твоя подружка — полубог проще, чем принять то, что ты сам являешься полубогом.
В центр вышел Хирон.
— Рад вам сообщить, что к нам в лагерь, — он умолк и все уставились туда же, куда и он. Мы с Лив тоже повернулись туда. Знак Лиры. Сын Аполлона. Джеймс — сын Аполлона, бога врачевания и вообще много чего, — Джеймс Артур Веллингтон, сын Аполлона.
Все склонились перед ним. Единственная, кто не изменил положения, была Лив. Она по-прежнему смотрела на все сразу, не сосредотачиваясь на чем-то конкретном. Никто не возражал. Мне кажется, что все, даже Кларисса, понимали, что спорить с девушкой, которая оглушила парочку гарпий, как минимум, глупо, если не смертельно.
— Итак, к нам вернулась также Ливия, дочь Посейдона. Завтра будет захват флага, поэтому всех прошу подготовиться к тому, что будет интересно и захватывающе. Это все на сегодня. Вы можете идти спать.
Некоторые стали расходиться, но большинство ребят осталось. Аннабет села ко мне.
— Как она? — она кивком указала на Лив, которая теперь перебирала свои волосы.
— Мне кажется, что все еще не очень хорошо себя чувствует, но уже лучше.
— Знаешь, единственное, что я посоветовала бы тебе сделать, — сказала она с каким-то подозрением, — так это отобрать у нее меч. Я не говорю, что она может причинить нам вред. Нет. Просто мы никогда не сталкивались с сиренами. Может, они опасны в подавленном настроении.
В ее словах был смысл, но я отрицательно покачал головой.
— Она не причинит вреда никому. Я уверен.
Она бросила на Лив последний подозрительный взгляд и направилась в свой домик отдыхать. Я тоже встал. Что мне здесь делать, когда все разбежались по домам, а моя сестра сидит и пялится в никуда? Я подошел к ней, чтобы сказать, что ухожу. Оказалось, что девушка времени зря не теряла. У ее ног уютно расположились парочка наяд, которым явно нравилось общество дочери морского бога. Увидев меня, они весело помахали мне рукой, но, к моему удивлению, вернулись к изучению чего-то. Это был меч Лив. Только сейчас я увидел его вблизи. И, поверьте мне, это было прекрасно. Эфес был сделан из серебра с вырезанными по кругу бороздками, чтобы меч не выскальзывал. Навершие было слегка плоским, скорее напоминающим ракушку по форме, да и на нем были оставлены линии в направлении лезвия, что добавляло сходства с ракушкой. Гарда была украшена табличкой, на которой я смог разобрать αστέρι.
«Звездный» с греческого, — промелькнуло у меня в голове.
Хвотовик был украшен различными точками, соединенными меж собой. Они сверкали. Я присмотрелся и понял, что это созвездия. Самые разные от Пояса Ориона до знаков зодиака. Само лезвие было из небесной бронзы. Звездный больше не имел каких-либо отличительных признаков, хотя этого уже хватало.
Лив заметила меня и развернулась. Меч снова стал аккуратным браслетиком на ее руке. С застежкой, на которой можно было рассмотреть все те же греческие буквы и маленькое созвездие. Она проследила за моим взглядом и сказала:
— Звездный и мой знак зодиака. Это лев.
— Но почему звездный? — я присел рядом с ней. — Посейдон не правит небом.
— Я не знаю, Перси. Да и знать не хочу, — она отрицательно покачала головой, — Мне неудобно об этом просить, но не мог бы ты. Ну, знаешь… Научить меня плавать. Дочь бога морей, которая боится воды? Глупо, тебе не кажется?
— Может, немного, — неохотно признался я.
Она кивнула, словно так и знала, что я так отвечу.
— Значит, твой друг — сын Аполлона, — начал я.
— Да, неожиданный поворот, — она прикусила губу. В свете луны казалось, что ее кожа сияет голубоватым сиянием. — Я никогда не думала о нем, как о сыне кого-то из Богов, но я рада, что мы не дети враждующих родителей.
— Все боги таят какие-то обиды на других. Но ты права.
Я подал ей руку, и она встала, отряхивая свою одежду. В ее душе осталось еще столько темных уголочков, в которые мне нет доступа, ведь мы едва знакомы, но мы уже на пути к взаимному уважению, а это уже неплохо.