Сказка о том, как городской шаман встретил бабочку.

      В городе тонул дождь. Явь тянулась, и когда-нибудь должна была лопнуть. Доходили до предела края моря, человек изо всех сил держался, чтобы слезу не увидели. Он хранил ее для кого-то. Не ведая, зачем.       Этот человек был шаманом. Его интересовала магия. Он не особенно верил в это. В сказках еще можно допустить волшебство. Только не здесь и не сейчас, в городе, в котором так много шарлатанов и поверий. Про настоящее чародейство давно уже позабыли.       Человек рисовал символы, значения которых не знал. Он сам придумывал им названия, чтобы отличать один от другого. Он раскладывал карты. Погружался в сны, чтобы догнать себя и что-то еще, очень важное.       Человек жил в старом доме со скрипучей лестницей, винторогой, врезающейся в чердак, который всегда был заперт. Там пахло кошками, едой и старчеством. Стены были голыми, как в монастыре. Однако человек догадывался, что замок на чердаке висит неслучайно.       Серость впивалась в глаза сонностью, утягивающей день в вечер — лучшее городское время, когда машины исчезают, и пыль обволакивает тело, забираясь в глотку дешевым вином.       Человек слушал музыку и в те моменты жил. Он знал, что люди поют только тогда, когда наконец просыпаются. Их головы перестают болеть, когда их сердцевина светоточит и любовсхлипывает. Но только мелодия замолкает… Человек ставит ее на повтор — но где же? Где теперь это чувство живого, неужели я его упустил?! Он спрашивает себя. Ему больше некому задать этот вопрос.       Человек думает изо дня в день о том, что спрятано на чердаке. Когда он просыпается, мысли его более не посещают. Тогда как догадаться, что там? Тайна же так нужна, кто ты без своей тайны? Старый дом любезно поделился с тобой одной из своих.       У человека больше не хватало сил оставлять тайну нераскрытой. Желание, это чертовское, бесовское желание все знать, это губительное, разрушающее миры, прорывалось ребенком из чрева, и далее уже невозможно было останавливать импульсы.       Человек взял с собой железную шпильку и колпачок от ручки. Его квартира была как раз одна, на последнем этаже, там же, где и клетка препятствовала входу на чердак. Шаман заснул. Сначала он осторожно ковырялся в замочной скважине, часто озираясь в лестничный проем. Постепенно нервозность смещалась в сторону замка. Человек дошел до бешенства и бросил искореженные инструменты взлома прямо в лицо соседу, с которым он вместе снимал квартиру. Оба молча вернулись домой. Мысли стали перематываться в голове, пока пленку не зажевало.       Шаман лежал в постели до тех пор, пока все не стихло. Он вышел из своей комнаты, никого не было. Проход на чердак был открыт. Человек был уверен теперь, что его никогда не закрывали. Пыль, конечно же, много паутины, крыша местами с прорехами, из которых сочился закат. Старье, газеты, плесень и тухлая вонь. Только, откуда здесь столько чемоданов? Шаман открыл первый.       Это был вагон. Он проезжает холмы, деревеньки, самую глушь, какую-то затерянную европейскую дыру. Человек сидит внутри. Оглядывается — и видит обыкновенных людей, разных возрастов и видов. Но каких-то пыльных и серых. Он замечает старушку, у нее коралловые бусы. Человек будто бы знает ее. Всю-всю, как будто бы только что прочел ее мемуары или видел фильм о ней.       Чемодан был заполнен вещами. Засушенные цветы, берет, перчатки, склянка духов, кружевной платочек, блокнот с номерами и аккуратными буковками, красные ягодки, нанизанные на нить. Он принадлежит ей, этой старушке.       Человек подсаживается к ней, протягивает ей засушенный цветок. Женщина начинает плакать. Шаман улыбается.       Второй чемодан. Гармошка. Это тот старик с усами, мешками под глазами, от него пахнет папиросами.       Третий чемодан — в нем много-много кассет. Этот принадлежит девушке и ее брату. Они смотрят в окно и держатся за руки.       Какой чемодан шаман бы ни открывал, он находил владельца в том вагоне. Странно бывать сразу на чердаке и трястись посреди глухой Европы. Поезд бесконечно тянулся. А из чердака одного дома человек легко попадал на чердак другого. И там тоже были чемоданы. Много-много чемоданов тех, кто отправился в путь, но по какой-то причине оставил свой багаж.       Человек задыхался в пыли. Чужие тайны постепенно сливались в одну сплошную череду обыкновенностей, вещей, которые не имеют смысла, но отчего-то люди плакали, когда видели их, снова и снова. Куда же они так мчались, может, убегали от старья? Их жизни более не представляли секрета для шамана, и он был разочарован. Наступала пора возвращаться домой. Но вот еще один чемодан. Там не может быть ничего необычного, люди предсказуемы, так зачем же тратить свое время? Человек вздохнул, пару раз чихнул, но все же открыл его.       Пожелтевшие бинты с коричневыми пятнами. Выдавленные не до конца тюбики с кремом. Засушенная бабочка. И это все? И это составляет целого человека?! Какая глупость. Но отчего же тогда шаман не в поезде? Где он?       Ступени. Винторогая лестница внутри каменных стен. Человек поднимается и видит перед собой незнакомую дверь. Она незаперта. Он заходит. Красивая комната. Человек не запомнил ничего из того, что там было. Лишь то, что красиво. К нему подошли люди с волнением на лицах. Гости?! Невозможно! Нельзя! Госпожа! Госпожа…       Шаман замечает, что за паникующими людьми есть кто-то еще. Это девушка. Она молчит. Но одно ее присутствие… Все замолкли и отодвинулись. Девушка подошла к человеку. Она совсем-совсем бледная. Ее глаза васильковые. Такие грустные. Совсем не улыбается. Кажется, что ей больно двигаться. Человеку захотелось прикоснуться к ней. Сделал шаг… Тотчас люди вокруг загалдели и стали толкаться. Нельзя! Нельзя! Госпожа! Госпожа!..       Она крикнула. Если это можно было назвать криком. Вой, оборвавшийся хрипом. Люди застыли в камне. Человек подошел к ней и увидел, как кровь показалась на линии губ. Шаман прикоснулся к ее руке, и кусочек ее кожи остался у него на пальцах. Лицо девушки ничем не исказилось. Ты же совсем хрупкая, твоя кожа, как крылья бабочки. У тебя есть имя?       А девушка только улыбнулась.       Человек заснул. Он начал думать о том, что он увидел. Он снова был в своей комнате, а его сосед рассказывал на кухне своему другу о том, как человек бросил в его лицо колпачок от ручки, совсем сумасшедший, и смех. Чемоданы, вагон и девушка теперь мелькали перед ним, как тысячи символов в его тетрадке. Он видел их, но не понимал.       Человек был шаманом, но не знал об этом. И наконец вырвалась слеза. Для кого она была? Почему она стала свободна только сейчас?