I
Ночь осыпала небо сотнями мерцающих звезд. На улице стоял пробирающий до мурашек холод, который только подпитывал внутреннее волнение. Патрисия проводила сестру еще несколько часов назад, а сама домой идти не торопилась. Она просто сидела на скамейке и смотрела в небо, думая о том, что взрослый мир имеет пугающую перспективу. Особенно если дело касается отношений. Сложная штука. После поездки к родителям она четко определила для себя суть слов «любовь», «семья» и «взаимоотношения». Теперь все это она сравнивала с коробкой конфет. Влюбленность – наслаждение сладким вкусом и красотой. Любовь – чувство приятного послевкусия. А что потом? Потом конфеты заканчиваются, послевкусие исчезает. И все, что в итоге остается – это пустая коробка. Стало ясно, почему все фильмы о красивой любви завершаются свадьбой. Потому что потом начинается настоящий кошмар под названием «семейная жизнь», где жена топит свою бытовую рутину в дешевом вине, а муж старается до последнего оставаться на работе, чтобы добавить в монохромную жизнь хоть немного разнообразия. Все это дало понять ей, что отношения приносят только разочарование. То же самое почувствует и Эдди, когда узнает настоящую причину ее странного поведения. Дрожащими от холода пальцами она написала ему смс с просьбой выйти на улицу. После отбоя покинуть общежитие было сложнее, но парень справился с этим отлично. Первое, что он ощутил, когда увидел ее – это облегчение. Она целая и невредимая. С ней все хорошо. Словно и не было этих дней, что разделили их. Руки потянулись за приветственными объятиями, но он подавил в себе этот порыв, чувствуя отрицательную энергетику, что исходила от девушки. – Ну, типа привет, – Эдди почувствовал, как руками овладел холод, и он спрятал их в карманы своей крутки, – что, даже не обнимемся? – Это будет зависеть от того, как мы поговорим, – ответила девушка, смотря ему прямо в глаза. Он отчетливо видел в них неуверенность и страх, что заставляло его нервничать. Парень понял, что что-то не так. То, что она скажет, будет ужасным. Не стоит сомневаться в очередном судьбоносном законе Мерфи. Глядя на Эдди, Патрисия потеряла былую отвагу говорить. Язык онемел еще на мысленной репетиции, где неоднократно прозвучало имя «Джейсон» и «случайность», – нет, я не смогу. Я поступила очень подло, давая тебе сомнения насчет нас с тобой. Поэтому нам нужно расстаться. – А? – все, что смог произнести Эдди, услышав ее изречение. Сначала он пытался понять, что она имела в виду, потом он окончательно запутался, – почему нам нужно расстаться? – Ты мне больше не нравишься, – попыталась оправдаться Патрисия. – Я не верю тебе, – настоятельно ответил он, – либо ты говоришь мне правду, либо закроем эту тему, да? – Нет. Нет, не закроем. Я не могу так, – Уильямсон начала неразборчиво что-то мямлить, но к сути проблемы так и не подошла, потому что было по-настоящему страшно. Ощущение, словно она, как доктор, который готовиться сказать пациенту о его скорой смерти, – я…в общем, кое-что случилось. – Кое-что? – Эдди в удивлении изогнул бровь, до сих пор не понимая, чего она добивается, – что кое-что? – сердце забилось с частотой рекордсмена, а потом он почувствовал, словно что-то обжигающее пронзило душу. Ощущение необъяснимой боли настигло его, когда он задержал в мыслях одну из догадок этого «кое-что». А ее выражение лица лишний раз подтвердило его опасения. Он начал складывать каждый момент с самого начала, как только началась эта кутерьма. Патрисия не подпускала к себе, не говорила с ним, не смотрела на него. Другой вопрос – почему это случилось? Нет. Как это случилось? Нет. Почему она это допустила? Или он допустил? Сначала он молчал. Потом нахмурился. Потом почему-то иронически улыбнулся. – Как это странно, черт возьми, – нервным смешком ответил он, – почему-то виноватым идиотом себя чувствую я. Наверное, потому, что знал, что так будет и не смог на это повлиять. – Эдди, это… – Нет, только не начинай говорить все эти дебильные фразы из серии «я не знаю как», или «это не то, что ты подумал». Потому что даже в кино это глупо звучит, – парень не стал дальше душить себя этими откровениями, и пошел обратно домой, чувствуя себя как боксер, отправленный в нокаут. Патрисия так и осталась стоять неподвижно на месте, где только что ее сердце по-настоящему разбилось. Она и не знала, что это будет так тяжело. А если бы знала, то сказала бы? Действовать по совести намного труднее, но почему то эта совесть сейчас давит на грудь куда сильнее, чем в тот момент, когда она совершила это предательство…II
Ночь обещала быть беспокойной. Копилка разбитых сердец пополнялась. Один чувствовал жестокую несправедливость от того, что больше не сможет увидеть девушку, к которой, наконец, признал свою симпатию. Второй был раздавлен новостью, которую боялся больше всего. Третья не понимала, почему ей так тяжело дышать, когда она проигрывает диалог с, теперь уже бывшим, парнем в своей голове. Хотелось рыдать, кричать, метать, но к чему эти сантименты сейчас? Единственными людьми, кого подобные проблемы обошли стороной – были Алфи и КТ. Оба сидели на кухне на полу. Их разделяла одна бледная свеча, которая практически угасла. На протяжении часа девушка повествовала ему о том, что таит в себе этот новый учебный год. А Алфи взахлеб слушал обо всем, что говорила Раш. То, что она рассказывала, не похоже на ситуации, с которыми Сибуне приходилось сталкиваться. Это и пугало парня. Но больше всего его зацепил момент, где он сыграл немаловажную роль. – Тут много странностей происходит. И они никак не связаны с историей этого дома. Это и заводит в тупик, – закончила свой рассказ КТ. – А чем провинился я? – громко и с возмущением спросил Льюис. – Видимо чем-то провинился. Слушай, мы были на сто процентов уверены, что твоя потеря памяти не случайна. А когда мы решили найти запись с камер видеонаблюдения, то их не было в архиве. А это похоже на типичное заметание следов, – объяснила девушка, разведя руками, – это все очень серьезно, только ребята этого не понимают. Или не хотят понимать. Или делают вид, что не понимают. – И сколько их в школе? Сообщников Виктора и Джефферсона? – Виктор на фоне нашего директора невинный ребенок. Здесь всем руководит сам Джефферсон. Виктор, мистер Уинклер, докторша точно с ним. А может кто-то еще. У них здесь все схвачено. Ты даже не представляешь, как далеко они зашли. – Почему вы раньше мне ничего не сказали? – Алфи обиженно надул губы и сложил руки, – это оскорбление чувств непосвященного участника Сибуны. – Прости. Но здесь все само собой произошло. Мы и не планировали лезть в эти дела, но случилось сначала одно, потом второе. А потом эти звенья объединились в одну цепочку, – КТ тяжело вздохнула и перевела взгляд со свечки куда-то в сторону, в темноту. В коридоре послышался громкий хлопок дверью, а затем и шаги. Ворчанье Виктора заставило ребят завершить разговор и отправиться спать. – У вас ничего не вышло, потому что меня не было с вами. Теперь все будет иначе, я обещаю, – с улыбкой на лице произнес парень и аккуратно пошел в свою комнату. КТ в глубине души надеялась, что вместе с Алфи работа пойдет быстрее. Его влияние на ребят может помочь с решением не только личных, но и общих проблем Сибуны. Девушка тоже поспешила вернуться в кровать, чтобы не попасть под горячую руку коменданта. По пути в комнату она столкнулась с Патрисией. Уильямсон ничего не сказала, и зашла к себе. Она села на кровать и поджала под себя ноги, опустив голову. Наступил новый период, который просто нужно было пережить. Совсем скоро школа кончится, и она забудет это, как страшный сон. Забыть лицо Джейсона, забыть вкус губ Эдди, забыть родительское предательство, забыть эту историю с новым директором. В одно прекрасное мгновение, она хотела бы проснуться в своей кровати дома, раскрыть шторы, впуская утренний свет, и выпить кофе, которое ее отец привезет из очередной командировки. Но в самой глубине души она надеялась на лучшее. Вдруг все будет иначе?