Увидимся.

Тяжелые облака медленно плывут по черному небу. Жилые дома, яркие фонари и автомобили размываются полупрозрачным туманом. В этом городке все совсем не так, как в Лоулессе. В два часа ночи не услышишь выстрелов на улице, а возможно и в твоем доме. В закоулках не встретишь ярко накрашенных дам в дешевых мехах, недвусмысленно завлекающих всяких контрабандистов, чтобы “расслабиться”. Возвращаясь темной ночью домой, не наткнешься на высоких мужчин с револьвером в кармане. Авилио медленно идет по переулку, засунув холодные руки в плащ, наступая на лужи. Зачем он сюда пришел? Это глупо, это совсем не по плану. Он сперва пытался найти какую-либо причину, а потом плюнул и просто приехал. Сейчас завернуть налево и войти во двор. Входная с улицы дверь громко скрипнула. Авилио поднимается по мокрым ступенькам, вытаскивает из-под прогнившей доски ключ и заходит внутрь старой квартиры. - Я вернулся. Ничего, конечно, не изменилось: те же две комнаты с обшарпанными обоями и заплесневелым полом. Авилио снял промокший, пропахший улицей плащ и повесил его на спинку стула. Дождевые капли стекали с волос на лицо, забирались в ворот рубашки и щекотали холодную кожу. Авилио подошел к окну и, бросая взгляд на поржавевшие консервные банки, пустые бутылки с выпивкой, плотно закрыл занавески. Поплелся на кухню, попутно расстегивая рубашку влажными пальцами. Еды, само собой, нет. Зато на столе стоят два вымытых стакана и Кортеовский самогон. Где-то неделю так и стоят. Авилио наливает в два стакана, двигает второй на другой конец стола. Тот скользит и останавливается прямо на краю. Авилио садится на стул, разом выпивает и, морщась, закрывает глаза. - Недолго еще. Я уже на конечке. Финиш. – говорит Авилио напротив сидящей тени. Тень мягко смотрит на него и еле улыбается. Кивает, не смея ничего говорить. - Еще пару дней, Кортео. Мы увидимся. Тень вслушивается в тихий, уверенный голос брата, поправляет прозрачными пальцами очки. Вот значит как. Авилио знает цену словам, верит в их правдивость поэтому можно и не сомневаться, что да, увидятся. Тень хмурит лоб, кривит губы. Да, он всегда таким был: прямым, твердым и точным, бьющим прямо в цель. Он не колеблется и не ломается, действует быстро и продуманно и в любой ситуации не теряет возможность соображать. Был таким еще до того, как пальцами потушил свечу, до того как прибежал к другу дрожащий и изломанный. И сейчас такой. А что, если хорошенько надавить, довести до искренности? Удастся посмотреть в испуганные глаза, услышать сбитое дыхание и сорванный голос? Авилио дошел до “тройной” точки: тает, кипит и замерзает одновременно. При этом еще и умудряется держать лицо. А смысл здесь, в этой убогой квартирке, фальшивить, делать улыбку? В соседней комнате холодные капли стекают с плаща, собираясь в маленькую лужицу. По трубам, в углах и шкафах тихо шуршат мыши. Рубашка на Авилио сырая, несвежая, пропитанная потом и дождем. От холода по телу бегают мурашки. Авилио открывает глаза, устало смотрит на тень. Голова кружится, силуэт тени расплывается. Он вытаскивает из кармана брюк влажную пачку сигарет и зажигалку. Желтоватый огонь освещает бледное лицо, темные круги под глазами, стеклянное равнодушие взгляда. Авилио закуривает, откинувшись на спинку стула, жмуря глаза от головной боли. Думает – не глупо ли? С мертвыми не разговаривают, их не зовут по имени, им не наливают по стаканчику, им ничего не обещают. Их, в конце концов, не видят. Так какого же черта. Тень с укором смотрит на Авилио, и он, тяжело выдыхая, начинает говорить устало и монотонно: - Что, если я не найду причину? Умирать? Или жить как раньше, бессмысленно? Я почти у цели, только руку протянуть. Столько ждал, готовился.. А получу ли я этот смысл или так и останусь пустым? Может все было зря. - Тень лишь поджимает губы. А Кортео бы сказал, что мы обязательно что-нибудь придумаем и начнем все сначала. Сказал бы, что мы выберемся из этой грязной ямы и плевать, что она бездонна, плевать, что после такого счастливым не станешь. Выкрутимся, найдем смысл жить - так сказал бы Кортео, но тень - и не Кортео вовсе. Он хотел для Авилио как лучше, а тень - так, всего лишь обертка, иллюзия для уставшего искать оправдания Авилио. Тот мягко, едва заметно улыбнулся. - Чего молчишь? Хочешь, чтобы я к черте подошел? Не умею я. Тень кивает. Авилио пожимает плечами и весь расслабляется, нарушает годами выточенную дисциплину. Он пробовал когда-то так же. Не получилось и сейчас тоже не получится. Поэтому он позволяет пальцам дрожать, а дыханию учащаться. Поэтому он до боли сжимает зубы и знает заранее - закричать все равно не получится. Выйдет всего лишь немой крик. Не умел Авилио кричать, что тут поделать. Он вообще мало что делал искренне и неподдельно. Зато играл искусно: никто, кроме Кортео, не догадался. Только Фанго однажды назвал его безумцем. Авилио дрожащими пальцами взял новую сигарету, поглядывая на притихшую тень. - Видишь - не умею. Не научили. Он снова закуривает, постепенно унимая дрожь в руках и коленях, выравнивает дыхание, делает взгляд безразличным - обратно одевается, без этого никак. Откровенность порядком утомляет. Авилио выдыхает, тушит сигарету. Темнота жадно проглатывает горьковатый дым. Встает, разминает шею, надевает влажный плащ. Выходит из квартиры и закрывает ключом дверь. Идет, не оглядываясь назад. Не видит смысла прощаться. Зачем это, если скоро они увидятся. Тень смотрит в спину Авилио и исчезает, когда тот выходит за двор.