Ты оставил её одну...

Сказать, что Сын Чжо был очень удивлен, увидев женушку — ничего не сказать. Думал, бедный, что за ним никто не следит. Не предусмотрительно со стороны мужчины. Хе Ра же, постоянно следила за ним: куда он идет, с кем общается, что ест, как спит. Да, глупой ее после этих умных шагов не назовешь. Вы когда — нибудь видели удивленного дятла и злую анаконду? Если нет, то у Вас появилась эта возможность. Женщина стояла, облокотившись на дверной косяк, ухмыляясь Сын Чжо. Почему именно сейчас, Господи? Не могла она его застать с какой — нибудь панельной шлюхой в дорогом ателе? Могла. Могла, но было одно великое «НО» — Сын Чжо за несколько лет совместной жизни с Юн, ни разу не трахался с другими. Зря, правда? Другой бы на его месте, «поедал» бы деньги тестя, но Сын Чжо отважный солдатик. У него принципы — то совсем другие. Изменила раз — нахуй. Тоже думал, что у жены такие же позиции в жизни, но нет. Юн всегда была «за» за лицемерие и измены. Она считала, что «измены — путь к здоровым и страстным отношениям». Собственно, в свободное время, когда ее муж был занят, она проводила время в ресторанах и вся эта «культурная программа» заканчивалась постелью, стонами и тяжелыми вздохами. Иногда женщина возвращалась поздно домой. Когда Сын Чжо заставал ее на кухне с бутылкой вискарика, она придумывала отмазку, сие название которой была «подруга». Конечно, Бэк не верил ей. Ему просто хотелось услышать очередную лампшу от жены, хотелось в лишний раз убедиться, что он — полный мудак, упустивший свое счастье. Этого, собственно, никто и не отрицает, Сын Чжо. Каждое утро он просыпался с мыслью, что натворил с бедной девочкой, которая бегала за ним, смотрела на него кошачьими глазками. Нет, не теми игривыми. В этих глазах отражалась вся любовь и вся искренность к парню. Когда они начали «приближаться» друг к другу, пришла какая –то шлюшка и увела его. Другая бы дралась до последнего, убила бы тапкой, но нет, наша Ха Ни не такая. Ей все на блюдечке с белой каемочкой подноси. Все было бы хорошо, если бы она поняла истинную суть счастья — надо за свое бороться до конца. До ебаного, но конца, мать его. Это был ее принцип, но он случайно перешел к Хе Ра, когда она сдалась. Каждый день девушка сидела, ночами не спала, ждала этого уебка, а он готовился к свадьбе. Думал, мол, стерпится — слюбится. Каждый день проводил с этой мразькой, думая, что вот-вот и они тоже, так же, как и с Ха Ни, сблизятся. Ага, мечтай. Видели бы Вы его счастливую улыбку, когда он начал осозновать, что, может, Ха Ни без него будет лучше, как и собственно, ему. Он начал отвыкать от нее, но каждое место в Сеуле, каждая улица была пропитана запахом Ха Ни. Его Ха Ни. Глубоко в душе, для себя, парень осознал, что им не быть вместе, но она всегда заняла важное место в его сердце. Ну, конечно, после Хе Ра, ее пригласительных и банальных сердечек с надписью «Любовь побеждает все». Нет, не любовь побеждает все. Любовь надо схватить за жопку, и усадить в клетку сердца, чтобы она навечно осталась там, и, сука, больше ничего не творила. В нашем случае, победила НЕДОЛЮБОВЬ и Великая пословица народа «СТЕРПИТСЯ — СЛЮБИТСЯ». Знаете, как глупо каждый день ждать от своего парня сообщение с какой — нибудь ванильной хренью. «Зайка, доброе утро» или же «Проснись, любимая». У Ха Ни то было мало в жизни, но было. Факт. Ну, не прямо так глупо, но проблески были, если честно. Бэк не любил это, поэтому писал коротко и ясно «ПРОСНИСЬ, ТВАРЬ.» Согласитесь, мило. Это писалось редко. Конечно, Сын Чжо взял из жопы гордость, и, вместо того, чтобы засунуть ее еще дальше, ждал шаги со стороны девушки. В такие моменты, Ха Ни готова была задушить придурка за это. Он был ее. Он принадлежал ей, как бы не был: с гордостью, без гордости, лохматый, обиженный. Он был ее. О всегда считала, что у него был выбор. Был, но он им не воспользовался. Так зачем называть человека гением, если он не умеет предпринимать SOS — решения, дабы спасти свою слащавую задницу из подобных ситуаций? Зря вообще жил, мразька. Не, ну можно было уехать с ними обоими в Восточные страны, и открыть там Гарем. Чем не идея? Ха Ни мучила себя этим вопросом хрен знает сколько. Это была ее шутка. Ахах, НЕДОШУТКА. Шутка-утешение, когда живот сводило от рыданий, когда она заходила в ванную, резала вены и улыбалась. Боль приносила ей счастье. Как обычно, я бы сказала. Улитка не та, что была раньше. Она изменилась, и не в лучшую сторону. Когда лезвие резало нежную кожу девушки, она не слушала здравый смысл. Какой, к черту, здравый смысл, если он напрочь отсутствовал? Проблески да и только. Не было рядом человека, который бы привел ее в чувство. Не было его. Чжон Гу просто приходил для «отметки». Ну, как? Просто, чтобы не сказать на ее похоронах: «Я был. Приходил каждый день, и все с ней было в порядке. Понятия не имею, почему она закончила жизнь так.» Сын Чжо бы понял. Конечно бы понял. В ту минуту бы мозг у него сработал бы. Пострадали бы чуток и разошлись. Кому будет дело до разлегающегося трупа под землей? О Вас все забудут. Появятся новые люди, которые заменят Вас. Никто не будет сидеть и ждать, пока Вы вылезете из могилы. По — началу, о Вас оставят светлую память, но, когда узнают, что жизнь завершилась суицидом — все, что Вы делали хорошее, покроется слоем дерьма. Наверное, умереть от старости или от болезни не так уж и плохо. Хотя бы косяки никто не вспомнит. Даже, если и вспомнит, то точно лет десять — двадцать спустя, но не через недели две- три, когда слухи распространятся по всей больнице, Сеулу. Интересно, если бы Ха Ни умерла, Сын Чжо бы заплакал? Нет. Почему? Гордость. Хе Ра бы не заплакала. Зачем? В ней не осталось ничего светлого. Вряд ли в ней оно было до их встречи. Если бы было, она бы сейчас не стояла на пороге дома О, а отпустила бы Сын Чжо из своего сердца и из семейного положении я в паспорте. Не думайте, что Юн такая добрая. Лисы свое не упускают. — Что ты здесь делаешь? — Бэк и сам не понял всей ситуации, что свалилась на его задницу. Приподнял левую бровь, он хотел бесцеремонно закрыть дверь перед носом жены, но та не позволила. Оттолкнув парня, она забежала в гостиную, попутно крича: «Где эта сука?», но, если бы она видела, что эта «сука» сидит и ненавидит Бэка не меньше, чем он сам себя, она бы завалила ебало и свалила далеко и надолго. Ха Ни услышала крик, и, «освободив» лицо от слез, собралась выйти из комнаты. Да, не выйти было нельзя, иначе бы, ненормальная женушка разнесла бы ее дом. Сказать, что Хе Ра выглядела дерьмовенько — ничего не сказать. После того, как она узнала, с кем провел ночь Сын Чжо, в Хе Ра проснулся Никита Джигурда. Она всю ночь сидела на полу, держа в руках бутылку водки и рассказывала обо всем коту, который через несколько минут просто ушел. Эта история о том, как Хе Ра отшил кот. Несмотря на бурную ночку, она выглядела хорошо. А-ля, косметика творит чудеса. Увидев, как Юн тычет пальцем в грудь Сын Чжо, употребляя мат ежеминутно. Ну, как бы, не удивительно, да? В Ха Ни за несколько лет выработалась хорошая черта — сарказм. Да, после расставания с Сын Чжо, она начала язвить людям и много смотреть сериалы. Она смотрела их дохуища, потому что заняться было нечем. Либо занимайся самоуничтожением, либо плачь от радости, что у Деймона и Елены наконец — то был секс. Второе было весьма увлекательно. Девушка научилась смеяться над чужой болью, игнорируя тем самым свою. Получалось довольно хорошо, отвечаю. Глубоко в душе она винила себя за это, но пошло все это коту под хуй. Как они с ней, так и она с ними. Вот, кстати, и в этот раз Ха Ни не смогла сдержаться, видя как «любимые» ссорятся. Она прыснула, закрывая лицо руками, на что напряженный взгляд Сын Чжо и Хе Ра повернулись на нее. Со стороны это было смешно, но Юн было не до смеху. Бэк не собирался ничего ей объяснять, а Ха Ни тем более. Пусть идет к коту под хуй. Хотя, нет, кот тоже больше с ней не дружит. А нечего, мать твою, загружать бедное животное проблемами! Хе Ра нечленораздельно начала что-то кричать сквозь слезы. Этот спектакль был знаком Сын Чжо уже давно. Таким способом Хе Ра всегда добивалась своего. Плевать она хотела на состояние других людей, на их жизнь и существование в целом. — Да меня кот ушел даже! Ушел из-за вас, любовники, мать вашу! — на этот раз не выдержал Бэк. Нервно усмехнувшись, он перевел взгляд с смеющейся Ха Ни на рыдающую Хе Ра. Сын Чжо, что ты с ними делаешь? Одна плачет, другая смеется. Тебе не стыдно? Нет, ему не стыдно. Кое — как успокоившись от поведения Юн, О сделала серьезную моську, и произнесла: — То есть, ты хочешь сказать, что тебя отшил комок шерсти из-за того, что ты начала ему заливать, что ты никому не нужна? Бедный котик. — смахнув театральную слезу, та снова рассмеялась. Даже бедное животное поняло, что с ней лучше не связываться. — Если ты думаешь, что здесь живет кот — заблуждаешься. — Хе Ра стерла слезы тыльными сторонами ладони, включая сучью сторону. Она ей сейчас необходима. — Да мне твой кот и не нужен. — Его и нет, кстати, — хмыкнула Ха Ни, приподнимая брови. Зачем ей еще один ебаный спиногрыз? Нет, она любила котов, но прежней любви к этим лохматым дебилам не было. Помнится, Сын Чжо подарил ей котенка, но потом он убежал. Правильно сделал. — Хе Ра, иди домой и не позорь меня, — бедняга. Пытается хоть что-то сделать, но Хе Ра не слушает его. Глаза смотрят на Ха Ни, ибо ей сейчас интересно посостязаться с очередной соперницей. Ох, как много их у нее было. Все пошли нахер и никто пока не вернулся. Ха Ни с неким отвращением смотрела на Юн, и не скрывала этого. Зачем? Все равно они ненавидят друг друга. — Давай не выяснять, кто кого позорит, о’кей? — кинув презрительный взгляд на Бэка, Хе Ра скрестила руки на груди. — Позор — это когда муж не ночует дома, а с какой — то шалавой из подворотни, — у мужчины округлились глаза, а затем он дико наорал на нее. Хе Ра подняла глаза на Сын Чжо, а затем они начали выяснять отношения через маты. О умилялась этой «милой» картине. В душе она была рада, что они ссорятся. Сука, он же причинил ей столько боли, а Хе Ра и ее папаша были инициаторами сие раздора. На что еще способна семья Юн? Ни на что. Ей не жалко Хе Ра. Ей никого не жалко. Пусть почувствуют то, что чувствовала Ха Ни. — БЛЯДИНА ТЫ, СЫН ЧЖО, А НЕ МУЖИК. — пищала Юн, но за свои слова заплатила физически. После удара по щеке, она впала в ступор. Никогда в своей жизни он не бил ее. Зря. Они же обещали никогда не причинять боль, как душевную, так и физическую, друг другу. Они клялись в вечной любви. Нахуй клятвы и любовь. Это жизнь. Здесь либо ты, либо тебя. Не важно, кому причинять боль: любимому, нелюбимому. Щека горела, но она не почувствовала, ибо от шока еще не отошла. Ха Ни поняла, что не хочет отмывать кровь с коврика, поэтому поспешно вмешалась в сие беседу: — Добби рад, что вы копаетесь в своем дерьме, но Добби хочет, чтобы вы оба покинули этот дом и разбирались за его пределами. Будьте добры, идите нахуй, — открывая входную дверь, она выжидала пока эти ненормальные покинут дом. Уходить, судя по всему, никто не собирался. Ха Ни закатила глаза, а затем покачала головой. — Как же вы меня бесите! — взывает О, а Бэк ухмыляется. Он сам не знает почему, но ему нравится находиться в окружении Ха Ни. Даже сейчас, когда он стал «домашним зверем», который избил свою жену. НЕ ИЗБИЛ, А УДАРИЛ. Его не заботило, что о нем подумала Ха Ни. Ему понравилось бить Хе Ра. Это ненормально, но она должна ответить за все года, что она ебала его мозг. Не подумайте, что Сын Чжо держал очередной принцип, что не стоит поднимать руку на девушек. Чувак, да на эту бабу ноги надо поднимать, а не руки. После очередного крика Хе Ра, Сын Чжо послал ее. — Кажется, я ясно дала понять, чтобы вы убрались? — на повышенном тоне проговорила девушка. — Ты еще ответишь за это, — ухмыльнулась Хе Ра, и покинула помещение. Сын Чжо тупо стоял и ждал чего-то. Ха Ни перевела взгляд с двери на него, а затем бесцеремонно выкинула из квартиры. Это пиздец.