Мне холодно, знаешь?

Коснись в последний раз моих губ горьким поцелуем, стирая те мили расстояния, возведенные между мной и тобой. Зажатые в собственной скорлупе лжи и обманчивых, неоднозначных чувств, мы с тобой так и не смогли разбить ее и шагнуть друг другу на встречу... Так глупо. Из уголков глаз потекли слезы, милый, не надо говорить все эти ненужные и нелепые глупости, я не буду жить, я никогда не познаю каково быть той, что сможет заставить ледяную скульптуру имени Маркуса Ляхтича, тепло искренней улыбнуться, искрометно засмеяться. Ты даже представить себе не можешь как бы мне этого хотелось. Грань делает ясным то, что раньше было неоднозначно, противоречиво. Знаешь, такой идиоткой я себя еще никогда не чувствовала. Грань растягивает время, давая осознать, увидеть все, заставить задыхаться от боли и отчаяния, от желания кричить и роптать на несправедливость бытия, но... Из горло не хочет вырываться не единого звука, те слова что ты кричишь мне в лицо не способны прорваться сквозь туманную пелену, а глаза с трудом цепляются за твою смертельно бледную, бледнее чем даже у меня, физиономию. Боли нет... я не чувствую ее, также как и не чувствую собственного тела. Онемение и холод медленно, но верно, растекаются по нему, а искорка, которую все называют душой вот- вот покинет мое тело. - Я люблю тебя, Василиса. Люблю... - эти слова больно резанули, упали в пустоту и повисли в этом густом мареве. Последний, рывок, вздох, стук сердца и слова, которые были произнесены. Или же это игры воображения? - И я...тебя... Вернулись краски, оглушили, закружили на миг и погасли. Я...умерла?