Случайная встреча

За окном кружил снег, укрывая толстым слоем тротуары и жухлую траву, которую не успели убрать осенью. В Новый год, говорят, происходят чудеса. В такие сказки Кадзуичи Пин Арай не верит, хотя очень хочется, но по статусу и репутации не положено. Когда-нибудь он поймет, что случайные встречи вовсе не бывают случайными. И что одна из них может оказаться новогодним подарком для непутевого холостяка. Когда-нибудь. Главное, чтобы не было слишком поздно. В этом городке жить довольно скучно, но Пин здесь родился, здесь и умрет. Так он решил и наотрез отказался переходить на работу в соседний городишко, куда его пригласили года три назад. Многие коллеги покрутили пальцем у виска: там и зарплата выше, и квартиру дадут, и питание включено, и повышение квалификации за счет заведения, и вообще куча всяких привилегий, а он взял и отказался. Отшутился, громко расхохотался в привычной манере и ушел, махнув на прощание ручкой. Им что, делать нечего, раз они куда-то там его приглашают? Что бы он там ни говорил, на самом деле Арай просто привязан к этой чертовой школе. Он сам тут учился, кое-как окончил институт и поступил именно сюда, наплевав на размер платы и прочие неудобства. Такой уж он человек, слишком много здесь воспоминаний, чтобы оставить их. Пину уже тридцать пять, а он все еще ведет холостяцкий образ жизни, как и десять лет назад. Не потому, что ему это нравится или из убеждений. Просто ни одна девушка больше полугода выдержать его не могла: Пин часто выпивает, предпочитая обществу любимой своих шумных друзей, смотрит порнуху и наотрез отказывается даже прочитать аннотацию какой-нибудь мелодрамы. Иногда он ревнивый собственник, а иногда может даже по-дружески похлопать по плечу потенциального, но неудачливого ухажера своей девушки. В постели он не нежничает, не предается подолгу ласкам, а просто берет и все, порой даже слишком грубо. А вкупе с занебесным самомнением, похабными шуточками, громким пьяным смехом среди ночи и детской боязнью всего сверхъестественного это получался не мужик в самом расцвете сил, а сущее наказание. Нет, у него было множество положительных сторон. Но о том, что его можно кормить всякой дрянью, а он и слова против не скажет, ни одна его бывшая, собирая свои вещи с горделиво задранным носом, и не вспомнила. Очередной новый год Кадзуичи Арай опять встречал в одиночестве. По старой привычке прогулялся к храму, как всегда жадничая с пожертвованием, пропустил стаканчик какого-то странного чая и направился домой, чтобы напиться до чертиков и благополучно уснуть, ни о чем не думая. Пить в одиночестве уже стало привычкой, от которой тяжело избавиться. А он и не пытался, нафиг надо. Размышляя о том, как бы уломать директора на выдачу двойной премии, и периодически отхлебывая из бутылки какого-то дешевого вина, купленного по дороге, он почти ничего не замечал вокруг. Остановившись на середине моста, он неожиданно развернулся, подошел к бортику и заглянул вниз. Туда-сюда сновали автомобили, словно торопливые муравьи, куда-то спешили люди, кутаясь в теплую одежду. Пин никуда не спешил и не кутался. Что уж там, на нем и куртка была осенняя, ей скоро уже пять лет исполнится. И он ее носит вовсе не из-за нехватки денег. Просто ходить по магазинам и что-то выбирать, примерять, с продавцом спорить, консультанта слушать он ну просто терпеть не может. Деньги-то всегда найдутся, холостяку их тратить не на что. От одной бутылки захмелеть не удалось, но Арай почему-то опустился на колени, уперся подбородком в перила и загляделся на ночное небо. Ночь обещала быть снежной, и волосы мужчины уже покрылись тонким слоем снега. Мимо бегали пешеходы и мчались автомобили. На последних Пин вообще не обращал никакого внимания, зато часто морщился, слыша «фу, напился и развалился тут, пьянь» голосом дамочки средних лет. Люди старались поскорее пройти мимо него, но он не обижался. — Эй, мужик, ты чего тут валяешься, пройти мешаешь? Арай не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял, то на звук повернулся не сразу. Вернее, он бы совсем не обернулся, потому что целая минута прошла, не притворяться же тугим на ухо, в конце концов. Поэтому он просто проигнорировал фразу и соизволил повернуть свою голову только после чувствительного пинка под ребра и возмущенного: — Ты что, не слышал? А ну отвечай мне, я к кому обращаюсь! — Ты?! Девушка, которая явно собиралась хмыкнуть и удалиться с презрительным видом, удивленно замолкла и посмотрела на него сверху вниз. У нее были чертовски красивые большие глаза – это первое, что Пин увидел. Она вообще была очень хороша собой: красивое лицо, пусть и накрашенное, тонкая фигурка, стройные ножки в темных гетрах. Порыв ветра принес запах явно недешевых духов с ее стороны и растрепал не собранные в прическу длинноватые волосы. Привлекательная молодая девушка, чего уж тут говорить. Она еще в школе была хороша собой. Что, в школе? Да, в школе. И звали ее, кажется, Аяне Яно. — Пин? Чего это тут делаешь? – она почти что искренне взмахнула руками, и зоркий глаз сумел различить металлический блеск на правой руке. На безымянном пальце, кажется. — А ты чего? – фыркнул он в ответ, не отводя взгляда от ее лица. – Ты же свалила сразу после школы, и больше я тебя здесь не видел. Ни тени обиды не мелькнуло в его голосе, но девушка переступила с ноги на ногу, неловко себя чувствуя под внимательным, оценивающим взглядом. После выпускного она и правда сразу же уехала в Токио и поступила в университет. Она редко поддерживала связь с друзьями, в категорию которых Пин, конечно же, не входил. — Мне негде переночевать, пустишь к себе? От такой наглости Арай аж кивнул. Ему, по большому счету, было все равно. Ей, кажется, тоже. По дороге она расспрашивала его обо всем. Пин, пожимая плечами, рассказал ей о Рю и Чизуру, которые поженились на первом курсе, а сейчас воспитывают двоих детей и души друг в друге не чают. Рассказал ей о том, что Кадзехая погиб пять лет назад, что безутешная Савако только недавно снова стала жить полноценной жизнью, но до сих пор полностью отдавала себя работе медсестры, которую ей посоветовал сам Пин; что за ней, кажется, ухаживал небезызвестный Миура Кенто. Рассказал о Куруми, которая вроде бы некоторое время встречалась с этим самым Миурой, а потом забила на него и сейчас, кажется, модель, причем весьма успешная и популярная в их городе. О школе рассказал, даже хотел было упомянуть что-то про политику, но он никогда в ней не разбирался, поэтому просто махнул рукой. О себе он не рассказывал. В общих чертах Аяне и так все знала. Все-таки хоть и хреновую, но связь она поддерживала. Кроме того, она была на свадьбе Рю и Чизуру, на первом дне рождении их ребенка, но после похорон Кадзехаи ни разу не появлялась в городе. Она работала, не покладая рук, чтобы сделать карьеру, и именно это являлось основной задачей для девушки, а не пьянки-гулянки-свиданки и прочие глупости. Для этого она и отрезала себя, чтобы ни на что не отвлекаться. Это может показаться немного странным, но это действительно было именно так. — А ты, я погляжу, замужем? – как бы невзначай поинтересовался Арай, глядя прямо вперед. До его дома оставалось еще полчаса ходьбы, и там не убрано, но она сама знала, на что подписывалась. Зато потом еще тысячу раз подумает, прежде чем просить о таком. — Нет, не замужем. Просто если носить кольцо, то пристают гораздо реже, чем если его не носить. Обычная железяка, десять йен ей цена, — пожала плечами девушка, пряча руки в карманы. Пальцы становились красными, мизинцы уже онемели. Господи, долго еще идти-то, а? — А ты, дай угадаю, не женат, верно? В ее голосе отчетливо была слышна ирония, но Пин сделал вид, что не понял этого. — Да. Быть женатым скучно до одурения. — Ты правда так считаешь? Свежий снег под ногами скрипел, протестуя против чего-то непонятного для мужчины. Прохожих на улице было мало, все-таки первый час как-никак. — Мне так кажется. А на самом деле хрен знает, я никогда не был женатым, — сказал он, как отрезал. Аяне ничего не сказала, продолжая рассматривать асфальт под снегом. Просто чтобы чем-то себя занять. Лифт в доме как всегда не работал, и это жутко бесило. Пришлось топать на последний этаж пешком. Благо, их всего пять в этом доме. Когда Пин, чертыхаясь, пытался найти нужный ключ (пометка: не таскать в одном кармане гребанную кучу ключей от всех кабинетов в школе), дверь напротив тихо приоткрылась, и оттуда выглянула ядовитая рожа сорокалетней женщины. — Что, Арай, очередную девку привел? Как думаешь, эта хотя бы неделю продержится? – ехидным голоском протянула она, зло смотря на девушку и совершенно не пытаясь этого скрыть. Пин хотел было возразить, мол, просто старая знакомая, но не успел. — Что, старая ведьма, завидуешь? На моем месте хочешь быть? – в тон пропела Аяне и высунула язык. Женщина взвизгнула, и дверь с громким стуком захлопнулась. Яно прислонилась к стене, словно ничего и не было. Арай помолчал с секунду, а потом решительно открыл дверь и пропустил девушку внутрь. — О, у тебя тут довольно чистенько. Что, научился пыль вытирать? – спросила она, оглядываясь и одновременно стаскивая с себя зимние сапоги. Арай махнул рукой. Этот жест Яно расценила как "я, пыль вытирать? Больно ты высокого обо мне мнения, скажу я тебе". — Уборщица раз в неделю приходит, — неожиданно вполне адекватным тоном пояснил он. Она пожала плечами, скинув с плеч шубу, безошибочно угадала местоположение кухни, которая также была гостиной и спальней, и тут же туда направилась. Пин же, мысленно вздохнув, отбросил одежку на шкаф и прошел вслед за гостьей. Та бесцеремонно рылась в холодильнике, явно недовольная его содержимым. — У тебя вообще есть что-нибудь нормальное, а? — Сколько себя помню, всю жизнь одни полуфабрикаты жрал. Пин махнул рукой и повалился на диван, в следующую секунду включив телевизор. Показывали какой-то пафосный ванильный фильм о безответной любви, ничего интересного, поэтому кроме как откупорить бутылку саке ему ничего и не оставалось. Он пил медленными глотками, морщась от явно выраженного вкуса алкоголя. Но лишь выпив половину, он вспомнил об Аяне. — Эй, саке будешь? – спросил он невозмутимым голосом, обернувшись назад и вперив взгляд в наглую гостью. Она была чем-то занята, а потому отмахнулась, пробормотав что-то вроде "потом, мне некогда". Пин пожал плечами и отвернулся, наливая себе еще стакан. — Не хочешь, как хочешь. Ванильный фильм подходил к концу, но Арай совсем ничего не понимал, кроме того, что все жутко плохо, но на последних минутах станет хорошо. Он вообще терпеть не мог эту американскую гадость, но не включать же порнуху при Аяне. Почему ему казалось это неприемлемым, он толком не понял, но искать причину не захотел. — Эй, алкаш, закуси, что ли, — услышал он над своим ухом. Сколько времени прошло, Пин не знал, но фильм уже закончился и начался другой, по сюжету мало чем отличающийся от предыдущего. Неразделенная любовь обычной школьницы к местному принцу. В конце концов, она все равно постарается, он случайно ее заметит, влюбится и все будет шоколадно. Противно и ненатурально, аж жуть. Аяне бухнулась рядом, скрестив ноги по-турецки, и впихнула ему в свободную руку тарелку, на которой было что-то зеленое, желтое и красное. Одобрительно промычав в ответ, Арай взял заботливо подсунутые палочки. — Надо же, вкусно. Что это? Девушка фыркнула и сделала глоток прямо из горлышка бутылки, которую он выпустил из рук, и скривилась. Затем посмотрела ему прямо в лицо. Кажется, она была удивлена. — Обыкновенный салат, который обыкновенные люди едят каждый день. Ты что, не пробовал ни разу? Пин пожал плечами, не спеша забирать обратно свою бутылку. Тем более под рукой валялась вторая. Алкоголь расслаблял, и мысли как-то сами улетучивались, вместе с извечной язвительностью. — И зачем ты эту хрень смотришь? – пробормотала девушка, ища глазами пульт от телевизора. Странно, а ведь все девушки, которые с ним жили, были в восторге от этого канала и от таких фильмов. И всегда очень сильно переживали, хоть и знали наперед, что все будет о’кей. — Я обычно кроме... — Фу, извращенец, — Аяне презрительно сморщилась, еще сильнее, чем от алкоголя, когда вместо пульта нащупала коробку из-под немецкого порно. – Ты что-то хотел сказать? — Нет, ничего, — досадливо пробормотал мужчина, забирая кассету. – Мелочь, ты еще не понимаешь искусства. — И это искусство, говоришь? – Аяне взмахнула руками, при этом умудряясь не разлить саке. – Да если это искусство, тогда ты чокнутый. И что помешало ей придумать что-нибудь пооригинальнее? Арай хмыкнул, смерив свою гостью скучающим взглядом. — Ничего нового ты мне не сказала, мне это каждый день по нескольку раз говорят. Мелочь, говорю же. Яно насупилась, словно ребенок, и одним глотком допила остатки алкоголя, будто пытаясь такими глупыми действиями показать, мол, какая же я мелочь, если так легко пью саке и даже не морщусь. Но Пин никак не отреагировал, продолжая пялиться в экран и опрокидывать в себя стакан за стаканом. Некоторое время они молча смотрели телевизор. — Чего приперлась-то? На праздники, что ли? — А? Как раньше на улице этот алкаш, так теперь она не сразу сообразила, что обращаются к ней. Девушка криво усмехнулась, и ее красивое лицо обезобразилось гримасой отвращения. Не очень приятное зрелище, если честно. — Переводят меня сюда. — В смысле? — По работе, — она сделала паузу, чтобы повертеть в руках бутылку. – Я свалила в Токио, чтобы сделать карьеру и заработать кучу денег. Для этого я целыми днями только и делала, что зубрежкой занималась. Поступила на работу в банк, и что теперь? Меня повышают, но, так как все места там заняты, меня решили перевести. И нет бы куда-нибудь в Киото, что ли? – Аяне повернулась лицом к своему собеседнику, и тот увидел вполне себе искреннее недоумение, прикрытое гневом. – Почему именно сюда? Почему именно в этот город, черт возьми? Собесе... пардон, собутыльник понимающе кивнул. Ему вообще на это, как и на все остальное, было плевать. Но какая ирония судьбы!.. — Приехала, чтобы окончательно здесь загнуться. Почему меня в праздник вызвали? – вновь продолжила сетовать бедняжка, уже ни к кому не обращаясь. — Мелочь, она и есть мелочь. — Сам мелочь, по развитию я еще в первом классе начальной школы была старше тебя, — меланхолично ответила гостья, зачем-то разглядывая бутылку. — Пошла ты. Ничего особенного первого января не случилось. Напиваясь все сильнее и сильнее, ни Аяне, ни Пин уже не могли вспомнить, что тогда случилось. Но если подумать, то им обоим, если и не было все равно, думать об этом уж точно не хотелось. Когда Аяне проснулась, то ей тут же захотелось уснуть снова. О такой прелести пьянок, как похмелье, она напрочь забыла. Голова гудела, будто всю ночь напролет она не бухала, а билась об стенку на спор, мол, пробьет или нет. Во всем теле была вязкая тяжесть, в глазах плыло, даже при том, что они были закрытыми, да к тому же было такое чувство, что это дурной сон. И когда она села, пытаясь прийти в себя, единственным желанием было лечь обратно, укрыться одеялом с головой и забыться долгим здоровым сном. Но нет, нельзя, у нее еще куча дел. С усилием разлепив веки и поморгав несколько раз, она громко зевнула и выгнулась. Взгляд опустился вниз. На ней не было ничего. Вообще. Оглянувшись назад, Яно тут же отвернулась и с досадой подумала: «Я что, переспала с ним?». Потом глубоко вздохнула и еле слышно пробормотала: — Только бы не залететь. Остальное не важно. Спотыкаясь о разбросанные бутылки, Аяне кое-как подобрала тряпки, которые верно служили ей одеждой, и наугад, стараясь лишний раз не открывать больные глаза, прошла в ванную. Холодный душ освежил и немного убрал тяжесть, но голова продолжала гудеть. К тому же почему-то заложило уши. Порядком посвежевшая, но чувствующая себя жутко разбитой, девушка притащилась обратно, нашла в холодильнике бутылку кефира, которая невесть откуда там взялась, и выпила ее полностью, наплевав на противный вкус. Отлично провела выходные, Аяне, просто молодец. Мало того, что тащилась сюда полдня, так потом ты умудрилась встретить человека, которого меньше всего хотелось встретить, и напросилась к нему домой. Нет, более того, напилась с ним вдвоем. Нет, это еще ладно, так еще и переспала с ним! Вот слов просто нету. О том, что скоро будут важные переговоры, ты благополучно забыла. Как и о том, что надо бы не жаловаться, а готовить речь на какое-то там мероприятие. Боже, как же все запущено!.. Заниматься самобичеванием Аяне не любила, но это не означало, что она не считала это полезным. Наоборот, эта привычка развилась со студенческих годов и сильно помогала ей. Всегда. И сейчас должна помочь. — И чего тебе не спиться, а? Повернувшись на звук, Яно хмыкнула, но тут же поморщилась от боли, пронзившей висок, и отвернулась обратно. Пин зевнул и, сделав два неторопливых шага, свалился на стул рядом с гостьей, которая по пьяни стала его любовницей. — Голова не болит? — Болит. Я таблеток выпил. Оба снова замолчали на минуту, делая вид, что думают о чем-то своем. Тишину прервала Яно. Не поднимая взгляда на мужчину, она теребила салфетку и явно давно уже хотела что-то сказать. — Если что, дашь денег на аборт, понял? Арай чертыхнулся и громко зевнул. Положив голову на скрещенные руки, он тоже не смотрел на девушку. — Ну уж нет. Если ты залетела, то выйдешь за меня замуж и родишь мне ребенка, ясно? Аяне нервно усмехнулась, и салфетка клочьями разлетелась по скатерти. Поджав губы, она цыкнула, обреченно выдохнула и, стукнув стол обеими руками, встала. Хозяин квартиры не проводил ее взглядом. Это все было спонтанно и очень странно. Если бы не похмелье, то совесть точно бы его загрызла. В конце концов, она же все-таки его ученица, пусть и бывшая. Нельзя же так. На глаза попался циферблат. Часы показывали ровно семь. — Чего разлегся? Помоги мне, что ли, — раздался за дверью привычно-возмущенный голос Аяне. Нехотя Пин встал, потянулся и подошел к дверному косяку, наблюдая, как гостья натягивает на ноги сапоги. Черные, кажется, кожаные, наверняка жутко дорогие, подумал он. И чем ей помогать, а? — Я провожу тебя, — глаза пробежались по прихожей, и рука медленно потянулась к ветровке. Все его девушки любили, когда он их провожал. Куда – неважно, они ведь внимания требовали. Эта ничего не требует, даже как-то не по себе становится. — Не стоит. Обрадованный, Арай даже не попытался скрыть этого, и красивое лицо Яно снова исказила гримаса. А ведь у нее есть вкус, мелькнула мысль, в таком наряде она выглядела чертовски привлекательно. На безымянном пальце правой руки блестела железка, отпугивающая большинство потенциальных ухажеров, и была она какой-то лишней в этом прелестном образе. Закрывая за ней дверь, он почему-то даже испытал некую гордость за себя. Глупое чувство, совершенно ненужное. Много хлопот и раздражает сильно. Он вообще никогда гордым не был. И быть не хочет. — Эй, я вообще серьезно говорил, — крикнул Пин вслед уходящей девушке. Они оба понимали, что он имел в виду. Та не повернулась, лишь отмахнулась рукой, словно от назойливой мухи. Ну, появилась еще одна причина молиться за то, чтобы не забеременеть. Женой этого человека она себя представить точно не могла. За окном все так же кружил снег, укрывая толстым слоем тротуары и жухлую траву, которую не успели убрать осенью. В Новый год, говорят, происходят чудеса. В такие сказки Аяне не верит, хотя очень хочется. Когда-нибудь эта потерянная девушка поймет, что возвращение в родной город к привычной жизни и стало для нее новогодним подарком. И что не надо искать счастья где-нибудь далеко, а надо просто оглянуться. Когда-нибудь... Когда, возможно, уже будет слишком поздно.