Шесть Шелдонов

Глава 11. Горькая радость Шелдона Шестого.       Шелдон Шестой оглядел комнату, полную его слабых копий с завистью, которую он не чувствовал уже несколько лет. У них всего так много, а они жалуются и ноют и ругаются. Они все ныли о какой-то ерунде. Кроме Четвертого, который вёл себя как идиот, у них было всё. Друзья, женщина, которая любит, даже гениальные дети, - всё, о чем Шелдон Шестой мог только мечтать.       С тех пор, как ему исполнилось 16 лет, Кал-Тех стремился заполучить его, чтобы он работал над теорией струн. Самого Шелдона привлекала теория струн, которая подразумевала существования множества параллельных вселенных, в чем он был убежден с 10 лет. Его мать убеждала его следовать своим интересам, но с тех пор, как она умерла, отец заставил его поступить в Университет Райса в Хьюстоне, хотя Кал-Тех буквально умолял приехать к ним. Единственными исследованиями в области физики, которые проводились в Университете Райса в то время, была теория петлевой квантовой гравитации, у них не было исследования по теории струн, как в Кал-Техе. Свои попытки спорить с отцом Шелдон забросил ещё с 11 лет и теперь делал так, как говорил отец.       На короткий период после смерти Мэри Джордж старший перестал пить и пытался быть хорошим отцом, но его идеи о воспитании детей совсем не были похожи на идеи Мэри. Раньше он всегда проявлял терпение по отношению к Шелдону, говоря, что с ним спешить нельзя. После её смерти, он почувствовал, что обязан воспитать из сына мужчину. На выходных они занимались боксом, охотой, уроками вождения мотоцикла, и за всем этим следовали бесконечные тренировки. У Шелдона не осталось времени на домашнее задание по выходным, не говоря уже о его хобби. Он ничем не выдавал своё недовольство, делал, что ему говорят, чтобы покончить со всем побыстрее.       В возрасте 16 лет ему удалось получить место в общежитии Университета, а до этого отец возил его каждый день из дома в Университет. К сожалению, отец быстро вернулся к своим старым привычкам, и часто с трудом вставал утром с похмелья, поэтому Шелдон часто опаздывал, и это сводило его с ума. Один раз Шелдон даже пытался доехать до колледжа на мотоцикле, но ему было страшно на оживленной трасе. Поэтому ему пришлось как-то приспосабливаться и подгонять расписание своих занятий под привычки своего отца, - Шелдону пришлось выбирать занятия на которые он мог успевать, а не те, которые хотел бы посетить.       Это продолжалось до тех пор, пока отец не забросил его на 4 дня, после этого случая Бабуля убедила Джорджа разрешить Шелдону жить в общежитии. В тот раз ей пришлось самой ехать на своем старом автомобиле поздним воскресным вечером за Шелдоном, потому что он позвонил и попросил привезти ему печенья, чистой одежды и одеяло. После этого Бабуля поругалась с отцом Шелдона. Оказывается, Шелдон прожил 4 дня в библиотеке, питался тем, что можно купить в автоматах, а спал в ботаническом уголке, куда никто не доходил. Эти 4 дня были лучшими в Университете, по его мнению.       Бабуля, как могла, защищала Шелдона от гнева Купера-старшего. Если бы она была его матерью, может, он бы и послушал, но она – всего лишь тёща. Отец Шелдона игнорировал её, будучи постоянно в затуманенном состоянии сознания под воздействием алкоголя, и старался минимизировать её контакты с семьёй. Джордж-старший вообще никого не слушал, даже своих начальников на работе, поэтому его постоянно отовсюду выгоняли. Только финансовая помощь Джорджа-младшего помогала содержать семью.       Бабуленька была также недовольна подарком Шелдону на 16-летие. Мисси получила подарочный сертификат и приказ отметить день рожденья с друзьями где-нибудь не дома, а Шелдону сказали явиться немедленно домой, хотя у него были плохие предчувствия.       Шелдон прибыл домой из Университета, надеясь найти торт и подарок, но он вместо этого обнаружил блондинку, надувающую пузыри из жевательной резинки, сидящую у него на кровати, - она забралась в грязной обуви прямо на пододеяльник со Звездными войнами. Шелдон подходил к ней осторожно, как напуганный котенок, чтобы узнать, что она тут делает. Он не совсем понял фразу, которую она сказала, но из контекста догадался, что совершенно не хочет, чтобы в его комнате что-то «миновало».       После неудобного разговора с ней, который был слишком подробным на взгляд Шелдона, он отдал ей деньги, подаренные ему Бабуленькой, чтобы она не заставила его прикасаться к ней. Она пообещала сказать его отцу, что вечер прошел замечательно и какой Шелдон жеребец в постели. Шелдон решил, что деньги потрачены удачно, - отец больше не делал неуместных комментариев про то, что Шелдон до сих пор девственник, и Шелдон соглашался с ним, говоря, что рад, что он больше не девственник. Бонусом ко всему это стало развитие способности Шелдона врать, не отводя глаз. Натянутая улыбка была частой на его лице – он её использовал каждый раз, когда отец спрашивал, «ты в порядке, Шелдон?».       Шелдон пытался учиться в Университете Райса, но каждое письмо из Кал-Теха было болезненным напоминанием того, чем бы он мог заниматься, но ему не позволили. Кал-Тех хотел заполучить вундеркинда, который получил награду Стивенсона в возрасте 15 лет, но Шелдон отвечал на их запросы письмами, заполненными сожалениями, - «может быть, в следующем году».       Накануне 18-го дня рождения, чтобы ему не пришлось иметь дело с ещё одним «блондинистым» подарком отца, Шелдон собрал свои вещи и сел на автобус до Пасадены. Шелдон с трудом выносил большое количество людей рядом с собой и ему пришлось использовать всё своё мужество, чтобы решиться на это. Пассажиры раздражительно разговаривали вокруг него, долгое путешествие было пыткой, всё, чего он хотел, - добраться до безопасного места и вернуться к удобному для него распорядку.       Увидев знак «Добро пожаловать в Калифорнию», Шелдон задышал легче, и даже улыбнулся искренне, впервые за 7 лет. Он надеялся, что все проблемы оставил позади, но драмы преследовали его. Мисси пыталась закончить отношения с парнем, который бил её, она узнала, что беременна, и решила, что лучше всего ей уехать из Галвестона.       Поначалу Шелдон был не очень рад, когда его пустоголовая сестра показалась на его пороге, сказав, что поживёт у него. Ему пришлось привыкнуть к тому, что она часами могла разговаривать по телефону с друзьями, немытой посуде, и мольбам пойти с ней по магазинам Лос-Анжелеса. Однако через несколько месяцев они стали жить весьма дружно.       Шелдон многому научился от своей сестры и без постоянных издевательств со стороны отца они наконец-то смогли расслабиться впервые за 7 лет.       После рождения ребёнка Шелдон предложил Мисси жить с ним постоянно. Он с радостью помог растить малыша, с условием, что он будет организовывать его обучение. Мисси согласилась, хотя обучение счету в 6 месяцев, которое начал Шелдон с племянником, было по её мнению слишком уж ранним образованием.       Первый год жизни Шелдон почти постоянно был нянькой ребенка, пока Мисси пыталась найти работу и устроить жизнь в Пасадене. Шелдон обожал племянника Джейка, проводил с ним каждую свободную минуту, учил его всему, что ребенок в таком возрасте мог делать, и говорил ему обо всем, что его интересовало. Каждая улыбка этого сорванца была отрадой для Шелдона.       Мисси много разговаривала с ним о том, о чем он никогда не думал, например, о девушках и свиданиях. Она пыталась его с кем-нибудь познакомить, но Шелдон отказывался. Он то ли не был готов, то ли не интересовался.       - Шелли, я знаю, что тебе нравятся девушки, я нашла журналы, которые ты прячешь, - Мисси подмигнула ему. Ей нравилось, когда он краснел.       Шелдон взвился:       - Мисси! Держись подальше от моей комнаты! И это журналы National Geographic!       - Хорошо, но вместо того, чтобы просто думать о девушках, почему бы тебе не встретиться с настоящей? Тебе это не помешает!       - Ой, Мисси, ну не приставай ко мне. Я видел девушек в Университете, на которых обратил внимание, но они потом открывали рот … и мне после этого уже не хотелось с ними общаться, - Шелдон отвел взгляд, - я просто, - Шелдон не знал, как ей объяснить, что его не могла заинтересовать девушка, которая не сможет бросить ему вызов. Как только кто-то начинал с ним говорить, он сразу терял интерес, и ни один разговор не продлился достаточно долго, чтобы он мог узнать девушку, и уж тем более пригласить её на свидание.       - Ты не сможешь быть счастливым до тех пор, пока не найдешь кого-то, кто полюбит тебя.       - Я уже видел, что делает любовь с людьми. Нет уж, спасибо, - Шелдон поднял Джейка и усадил себе на колени, - кроме того, мне это не надо. Я наконец-то занят разгадыванием тайн вселенной, и мне не нужна девушка, которая только будет меня отвлекать, прося сводить её на танцы или ещё какой-нибудь ерундой.       - Но ты прекрасно танцуешь, Шелли.       - Разумеется. Мама настояла, чтобы я научился. Но это не имеет значения. Романтика только отвлекает от науки, Мисси, - Шелдон улыбнулся племяннику, и начал говорить с ним «детским» голосом, - это все только забивает голову, так, Джейк?       Мисси проигнорировала предлоги брата:       - А что насчет девушек из науки? Вы могли бы экспериментировать вместе! – она игриво толкнула его локтем, но он не понял намека.       - ХА! Большинство из них работают над степенью «миссис», а не над научной степенью.       - Ну хватит уже. Ты работаешь в Кал-Техе, бога ради! Там все девушки умные! Ты такой же сексист как и …       - Не смей говорить так! – Шелдон уставился на неё, зная, с кем она хочет его сравнить. Он всегда злился, когда она сравнивала его с отцом.       - Хорошо… Не буду, но тебе надо открыть глаза, Шелли. Ты же больше не в нашей местной школе, где одни средние обыватели. Ты выглядишь достаточно…- Мисси сжала его руку, - … приемлемо.       - Вот уж спасибо, - Шелдон закатил глаза. Он никогда не волновался насчет внешности, к тому же, кое-что из отцовских уроков он усвоил, в частности, он тренировался минимум час каждый день. Он больше никому не позволит заставлять его что-то делать в своей жизни.       - Шелли, ты кого угодно можешь поразить своими большими голубыми Куперовскими глазами! Ты можешь найти девушку, я в этом уверена, - Шелдон только фыркнул в ответ на слова сестры.       - Я не ищу никого, и потом, я и так занят с этим малышом, - Джейк держался за его пальцы, - тебе не показалось, что без парня тебе намного лучше? – Шелдон поднял глаза и улыбнулся ей, но Мисси отвела взгляд и пошла взять бутылочку для Джейка.       - Ага… прямо здорово…       Однако Мисси тоже была не до конца честна. Ей не удалось прижиться в Калифорнии и она хотела бы вернуться домой на Юг. Быть матерью в 18 лет тяжело, и Мисси не хотелось бы остаться матерью-одиночкой. Она тайно разговаривала по телефону с бывшим парнем Бобби, который извинялся и обещал исправиться. И одной ночью Мисси и Джейк уехали в Шревепорт, ничего не сказав Шелдону. Она знала, что Шелдон не поверил бы, что Бобби способен измениться, и не позволил бы ей. И Шелдон действительно был в ярости, когда всё выяснилось. Шелдон постоянно ей звонил, говоря, что обещания Бобби – лишь сотрясание воздуха, и она подвергает опасности не только себя, но и своего сына. Но Мисси игнорировала его звонки и потом вообще перестал брать трубку.       Шелдон пытался вернуться к прежнему образу жизни, но отсутствие в его жизни племянника сильно его ранило. И на этом семейные неурядицы не закончились. Образ жизни отца Шелдона наконец-то сказался на нем, поскольку он игнорировал просьбы окружающих бросить пить и следить за здоровьем. Спустя шесть месяцев после отъезда Мисси, Шелдону позвонил Джордж-младший и сказал ему, что отец умер. Шелдон ничего не почувствовал, услышав это, он похоронил отца уже давно, и приехал на похороны только по настоянию Бабуленьки.       После похорон было решено, что Бабуленька переедет жить к Джорджу-младшему. В это же время Джордж-младший и Шелдон уговорили-таки Миссии вернуться в отчий дом, и Мисси согласилась. Бобби совершенно не изменился и, хотя он не бил Джейка, Мисси боялась, что это лишь вопрос времени. Но она также опасалась, что просто уехать от Бобби не помешает тому попытаться видеться с ней или с сыном, а ей не хотелось, чтобы он приходил к ней домой.       После короткого визита в Галвестон Шелдон уверил Мисси, что он поговорил с Бобби, и тот пообещал держаться подальше. Он не стал говорить Мисси, что добился такого понимания с помощью синяков под глазами, вывихнутой руки и сломанных ребер, а также обещания, что он получит ещё, если нарушит обещание. Джордж-младший обеспечивал подкрепление, но оно Шелдону не понадобилось.       Шелдон поцеловал племянника и вернулся в Калифорнию. Он присылал Мисси и Бабуленьке немного денег каждый месяц, а также откладывал по чуть-чуть для Джейка. Звонил он только, чтобы узнать как там малыш или уверить Бабуленьку, что с ним всё в порядке. Лгать по телефону он мог.       В возрасте примерно 20 лет он работал над теорией петлевой квантовой гравитации, и составил для себя распорядок, который его полностью устраивал. Однако большой проблемой были нетерпимость Шелдона к глупым людям и его возросшая невыносимость толпы. Он не доверял тем, кого считал глупее и не верил их словам. Он пытался работать в Кал-Техе, но постоянно присутствие других людей раздражало его и он не мог сконцентрироваться.       Как-то неожиданно Университет захотел, чтобы он провел семинар для первокурсников – заинтересовать спонсоров исследованиями. Он пытался как мог, но эти избалованные новички не хотели слушать профессора, который был такого же возраста, им также казалось, что ему не нравится представляемая им тема. А Шелдон решил, что они все просто неблагодарное отродье, которые не могут оценить хорошее, он пытался поделиться с ними своими гениальными идеями, но в ответ в него плевали бумагой.       Самым худшим во всем этом было то, что ему пришлось работать с выпускником по имени Барри Крипке. По мнению Шелдона, Крипке был просто козлом; постоянно пытался приударить за студентками, проявлял неуважение по отношению к женщинам, и делал что угодно, лишь бы не работать. Крипке, в свою очередь, был недоволен работой на Шелдона, ведь профессор был на три года моложе его.       Крипке превратил жизнь Шелдона в ад: подмешивал в презентации порнографические картинки, прятал мел, делал неправильные отчеты по работам студенток, и Шелдону приходилось потом назначать им дополнительную переэкзаменовку. Всё это раздражало Шелдона.       Шелдон Шестой оглядел комнату Шелдонов, вспоминая своё неудавшееся прошлое и подумал, а приходилось ли кому-нибудь из них иметь дело с Крипке? Они все казались счастливыми, так что похоже им повезло избежать этого. Счастливые ублюдки, подумал он.       Пока он слушал ворчание всех Шелдонов о своих идеальных жизнях, он вспомнил один конкретный день, и благодаря его эйдетической памяти боль тут же проткнула его, как заноза:       Шелдон работал в Университете, когда в офис принесли посылку для Барри Крипке от миссис Крипке из Северной Дакоты. Шелдон почувствовал запах выпечки и корицы даже сквозь упаковку. Наверное, это посылка от матери Барри.       Через три часа после договоренного времени наконец-то явился Крипке, чванливо вваливаясь в кабинет. Он был в стрип-клубе накануне и хотел похвастаться перед Купером. Шелдон достаточно знал о стрип-клубах благодаря отцу, который протащил его по всем подобным заведениям от Галвестона до Хьюстона. История Барри была такой же скучной как и бесконечные шутки отца про проституток, так что Шелдон прервал его, протянув посылку:       - Слушай, Крипке, я уверен, что мисс Арбузики была восхитительна, но для тебя доставка. Похоже, что это печенье!       Крипке поморщил нос в отвращении:       - О, боже, опять эти чертовы печенья. Я же говорил ей, что терпеть не могу корицу. Может, она хоть денег положила в открытку! – Крипке порвал упаковку, достал открытку, вытащил оттуда 20-ку и бросил открытку, не читая. Не обращаясь ни к кому конкретно, он проворчал:       - Жалкие 20 баксов, мам…       Шелдон посмотрел на открытку на полу, она открылась и он видел прекрасный почерк. Это писала мама Крипке. Она очень гордилась своим мальчиком и надеялась, что он сможет скоро приехать. Она приболела, но онколог сказал, что надежда есть. Она спрашивала, когда он сможет приехать, ведь его не было дома уже несколько лет. Она писала, что по-прежнему ничего не изменила в комнате её сына-ученого. Шелдон прорычал:       - Ты уронил открытку, Крипке.       - Оставь, уборщик подберет. Слушай, а та блондинка с третьего ряда придет, чтобы поговорить о её статье? Я был бы не прочь помочь ей запутаться…       - Что за бред ты говоришь, подними лучше открытку, Крипке.       Крипке фыркнул:       - Купер, ты сумасшедший сукин сын. Ты не можешь вынести даже малейшего беспорядка.       Шелдон так резко поднялся со стула, что отбросил его своим движением к стене:       - Барри, там открытка, которую ты собираешься просто выбросить в мусор – это письмо от твоей матери, неблагодарный ты кусок дерьма. Зачем она только тратит время на такого козла, как ты, не понимаю. Скажи, что у неё есть ещё дети, и у она может надеяться на кого-то кроме тебя.       - Эй! Не смей говорить со мной о моей матери, ты ничего не знаешь о наших отношениях! – Крипке был готов драться, но увидев Шелдона так близко, он отступил, сжав кулаки от злобы, - как ты смеешь, Купер!       - Как я смею? Твоя мать пишет, что больна! Ты бы хоть поинтересовался! Ты можешь потерять её, но тебя больше волнует какая-то стриптизерша! Ты не заслуживаешь такую мать! Я должен тебя проучить только из принципа!       - Можешь рискнуть, Купер! Вперед. Я добегу до миссис Дэвис так быстро, что ты поверишь в существование межвселенных порталов. Ты неудачник! Ты просто мне завидуешь, потому что тебе никто не присылает посылок. Ха! Наверняка это потому, что ты всех, кого знал, так достал, что они не хотят иметь с тобой дела.       Шелдон был на расстоянии сантиметров от лица Крипке, когда услышал стук в дверь –       - Прошу прощения… Э… Доктор Купер? Вы будете вести лекцию сегодня? Уже 14-12…       - Черт побери, Крипке! Я из-за твоего эгоизма опоздаю! - Шелдон поспешил на занятия, где застал ужасную картину. Половину его записей на доске стерли, чтобы поиграть в «виселицу», причем ответом было «купер», громко играла музыка, и кое-кто уже ел пиццу.       - Ладно, рассаживайтесь по местам… Так… успокаивайтесь. Перестаньте! Кто это бросил! А ну быстро расселись по местам, ублюдки! – Шелдон дымился от гнева, он сжимал кулаки.       Студент с заднего ряда подал голос:       - Какого черта, профессор! Ваша мать знает, что вы такие слова употребляете?       В этот момент Шелдон не выдержал и со всей силы ударил кулаком с доску с «виселецей». Класс тут же затих. Шелдон обернулся и уставился на комнату не неуправляемых испорченных детей.       Он их всех ненавидел.       Эта вспышка чуть не разрушила его карьеру. Он не хотел больше выслушивать, что думает начальство по поводу его взрывного характера, поэтому он собрал вещи и пошел на автобусную станцию, чтобы уехать в Галвестон. Ему надо было уехать куда-то, где его любили, он хотел вернуться в Техас, в свою старую безопасную комнату. Там он видел её последний раз. Там он был счастлив в последний раз. Ему хотелось хоть на момент опять почувствовать снова это чувство. Он знал, что больше не увидит её, но необходимость была слишком сильна.       Автобус запаздывал, поэтому Шелдон позвонил одному человеку, который мог ему помочь: брату. Он оглядывался вокруг, когда говорил по телефону. Он не слушал, что говорит его брат, он просто хотел уехать отсюда. Он смотрел, как семьи отправляются в путешествия. Слишком много звуков вокруг: матери подгоняют детей, отцы игнорируют плач балованных отпрысков, которые всего лишь хотят обратить на себя внимание, и прощающиеся влюбленные. Ирония для Шелдона заключалась в том, что все эти люди жили обычной жизнью, в то время, как жизнь Шелдона разваливалась на части.       Он не сел на автобус, его брат не мог забрать его. У него не было возможности вернуться в Галвестон, и не куда было идти. Ему пришлось вернуться в свою квартиру.       К счастью, университет решил дать ему ещё один шанс, и позволил ему работать только над исследованиями дома. Ему надо было только появляться в университете несколько раз в год, подписать платежные ведомости. Кал-Тех не хотел отпускать вундеркинда, и Шелдону надо было доказать свою ценность.       Следующие 12 лет он так и работал. Иногда бывало так, что в течение нескольких лет он разговаривал только с семьёй. Слова сестры всё чаще звучали в его голове, может быть, ему и правда надо найти кого-то. Шелдон видел семью только на День Благодарения, Бабуленька настаивала, чтобы он приезжал. Он полностью посвятил себя работе, обосновал несколько теорий, его исследования позволяли ему неплохо зарабатывать. Его стиль жизни позволял ему скопить немного денег, плюс помогали гранты, выделяемые «гению призрака» Кал-Теха.       Однако в последнее время денег на гранты выделялось меньше, потому что теория петлевой квантовой гравитации больше не была популярной и интересной, как темная материя или теория струн. С окончанием грантов таяла и уверенность Университета в Шелдоне. Он уже несколько месяцев не выдавал ничего нового, и у него заканчивались идеи, и желание работать в этой области. Скоро он может остаться без работы, если прогресса не будет, или ещё хуже, ему придется вернуться к преподаванию.       Ничто его не радовало и не успокаивало, даже физические упражнения, к которым он привык, давались ему труднее, казалось, он не может поднять свой вес, как раньше. Даже его руки подводили его.       Электронные письма – худшая часть его дня, а письмо, которое он прочел, перед тем, как стал видеть эту фантазию, содержало неприятные новости.       За несколько часов до конгресса он получил новое сообщение: уведомление о встрече Шелдона с главой факультета, миссис Дэвис и президентом университета. Возможно, предстояла борьба, и Шелдон был готов к ней. Если они хотят от него избавиться, то им придется выталкивать его силой, и он будет сопротивляться.       Он пробежал в пустующую вторую спальню и повис на перекладине, установленной в дверном проеме. Шелдон снял футболку и начал быстро подтягиваться, пока у него не заболели мышцы живота. Он досчитал до 89, потом упал на пол.       Он услышал голос в голове: грубый техасский акцент рычал – «Вставай, ты, жалкий нытик. Доделай до 100. Думаешь, твой роскошный университет воспитает из тебя мужчину? Ты может и умный, ну и что? Ничего. Мой сын не будет грёбаным слабаком. Вставай!». Шелдону показалось, что он чувствует запах грязной рубашки отца и дешевого бурбона, как всегда, когда отец кричал ему в ухо.       Шелдон упал на пол, свернувшись калачиком, прижав футболку к груди. Наконец, он поднялся, и опять стал подтягиваться. Он подтянулся ещё 12 раз, и устало прислонился к груди.       - К черту его, - Шелдон вытер футболкой пот и пошел в душ.       Он принял душ и переоделся, вернулся за компьютер и уставился в монитор. Он не знал, что ему сказать отделу кадров, кроме ругательств и угроз, но все это не помогало раньше. На экране мелькали изображения Эйнштейна, Марии Кюри, капитана Америки и Тора, но даже его любимые герои не могли его успокоить.       Ему надо было сосредоточиться и составить план на встречу с начальством. Шелдон встал и собирался потоптаться взад-вперед по квартире, он только моргнул и комната наполнилась копиями его самого.       Постоянное давление, которое он испытывал в последние несколько месяцев, со стороны Университета, повлияло на его сон. Он мог целый день простоять, уставившись на доску, надеясь, иногда даже молясь, но он не мог ничего придумать.       Вспомнив опять про обсуждение, проходящее сейчас рядом с ним, он решил, что именно давление стало причиной этой галлюцинации. Это было логичное объяснение. Наверняка, он заснул, сидя за столом. Это уже стало его ненавистной привычкой. Как еще объяснить 5 спорящих копий самого себя? Шелдон уже не мог доверять своему рассудку.       У них было всё, чего он хотел. Даже у Четвертого были шансы искупить вину, и он вроде бы даже что-то понял в течение этой встречи. Шелдон Шестой подумал, что если бы ему повезло также, как и всем остальным, которые сейчас обсуждали какой-то дурацкий сериал, у него тоже была бы своя Эми. Он мог бы позвонить ей и спросить совета или помощи. Она бы помогала ему, может, даже сказала бы как разговаривать с президентом, чтобы не выглядеть грубым дураком. Но, как и изображения супер-героев на его компьютере, она была лишь выдумкой. Шелдон Шестой подумал, что Фрейд бы заинтересовался его тщательно продуманной фантазией.       Он слушал их жалобы, и у него от их слов появилась боль в животе. Они жаловались, что их слишком сильно любят, или не так, как им бы хотелось. Черт, даже в своей фантазии, он не мог быть радостным. Он уже и забыл, каково это – радоваться.       Оглядев комнату, он подумал, а чего им не хватает для счастья? Ничего. Их жалобы на ерунду раздражали Шелдона Шестого. Шелдон Шестой точно знал, чего им нужно: им нужно заткнуться и пнуть его, чтобы он мог наконец проснуться.