Умеем ли мы любить?

Спасибо, что читаете. Я очень радуюсь всем вашим отзывам. Надеюсь их будет много. - Какого чёрта?! – я со злостью отбросил одеяло и встал. – Кого это принесло в такую рань?! – разозлился я еще больше, посмотрев на часы, – только половина шестого! Открыв дверь, я уставился на маленького, худого паренька в форме курьера. - Чего тебе?! – гаркнул я. - Простите, господин, я кажется разбудил Вас, но мне приказано доставить эту папку вам как можно скорее, - сказал малыш, протягивая мне бело-голубую папку для документов. - Сколько я должен? – спросил я, забирая бумаги. - Все уже оплатила госпожа Чу Га Ыль. Вы ничего не должны. Только распишитесь. - Га Ыль? – переспросил я, ставя подпись. - Да. Спасибо, господин. До свидания, - мальчик поклонился и уехал на мопеде курьера. Вошел в дом, на ходу открывая пакет. Сразу стало не хватать воздуха. Это ведь те бумаги о которых она говорила! Документы, фотографии! Компромат! На каждого из нас! Но ведь я сказал ей, что мне он не нужен! Так зачем же...? Вдруг я заметил голубой конверт. Открыв его я начал читать. «И Чжон-ши, как и обещала, посылаю тебе документы, которые ты просил. Ты уже наверное понял, я забыла обо всем, что было в этой папке. Так что я ничего не скажу. Ты, наверное, удивишься. «Как же так? Ведь я ее уже почти соблазнил!» - скажешь ты. Именно. Почти. Как я узнала, что между нами ничего не было? Ведь я действительно ничего не помню. Но я знаю одно. Если бы что-нибудь было, это я точно бы помнила. Я была пьяна. Каюсь. Но не настолько, чтобы вообще все забыть. А ты воспользовался ситуацией и залез ко мне в постель. Между прочим, этот розыгрыш был действительно жестоким. Но я знаю, что ты – бабник, поэтому не буду обращать на этот инцидент внимания. Га Ыль P.S. Прости, но не уверена, что сможем остаться друзьями.» - Черт! Черт, черт, черт! Как же так!? Айщ! Га Ыль! Я схватил телефон и набрал номер черноволосой. Не отвечает. Снова и снова я набирал цифры. Снова и снова отзывался веселый голос автоответчика девушки. Я посмотрел на часы. Семь! Я вылетел на улицу, сел в машину и понесся к Га Ыль домой. *** Я откинулась на спинку сидения и посмотрела в окошко самолета. Облака, облака и снова облака. Вдруг я почувствовала прикосновение. Повернув голову, я увидела улыбки близнецов, Джи Хо и Джи Хва. - Не бойся, Га Ыль, у тебя все получиться, - сказал, улыбаясь Джи Хо. Его брат энергично закивал головой. Я расслабилась и улыбнулась в ответ. Как же они похожи внешне. Оба стройные, спортивные, одинаковые карие глаза с зеленым отливом, когда они смеются, кажется, что кто-то пускает солнечных зайчиков, красиво очерченные губы и волевой подбородок. Если бы не спортивный костюм Джи Хва и его, собранные в высокий хвост, длинные волосы, их не отличить. Но я их знаю уже давно. Сначала Чан Ди скрывала от меня существование Кан Бин Му и ребят, но потом ее мама разрешила мне рассказать. И подруга высыпала на меня гору информации, как ушат холодной воды. Ребята приняли меня как подругу своей сестры, а позже начали воспринимать и меня как вторую младшую сестренку. Они переживали за меня. И мне нравилась их забота. Особенно близки мне были близнецы, Лин Су и Лин Ки, и Джи Хо и Джи Хва. Как отличить Джи Хо от Джи Хва? Да легко. Джи Хо – старший, он на пятнадцать минут старше брата. Он руководит отделом сбыта и отлично проводит все финансовые операции по продаже товара Eight Khan Corporation. Он серьезен и когда о чем-либо задумывается, у него появляется складка между бровей. Джи Хва проводит опыты и разработки. Чтобы придумывать все эти глупости нужно быть сумасшедшим. И он им является. Сумасшедший ученый, который вылезает из своей любимой лаборатории только ради Чан Ди и меня. Он часто смеется и тогда около глаз у него появляются морщинки, как солнечные лучики, разбегающиеся в разные стороны. - Подлетаем, - сказал вдруг Джи Хо. Я посмотрела в окошко и увидела вершины зданий Токио. Я снова вздрогнула и разволновалась. *** Я мчался в аэропорт. Час назад я приехал к Га Ыль домой, но там никого не было. Соседи сказали, что ее родители отправились на неделю в Испанию, а сама девушка вчера уехала, забрав одну дорожную сумку. - Знаете, она иногда так уезжает. Но если берет только сумку, значит это не на долго. Завтра вечером она уже будет дома. Или в крайнем случае послезавтра утром, - тараторила старая балаболка. Я набрал номер Чан Ди. - Алле, - послышался голос девушки. - Чан Ди, привет, это И Чжон. Ты не знаешь куда уехала Га Ыль? - Знаю. - Куда? - А зачем тебе? – настороженно спросила меня черноволосая. - Ну, знаешь ли, мне интересно куда подевалась моя девушка. - Девушка? Га Ыль и ты? - Ну да. Что в этом такого? - И Чжон, - сухо проговорила девчонка, - если ты обидишь мою подругу, то имей ввиду, лично на площади Намсан за яйца подвешу. - Чан Ди! – воскликнул я, удивляясь не столько словам, сколько тону, каким это было сказано. - Я предупредила, И Чжон. Она уехала в Токио, на конкурс поэтов-песенников. Проходит он в здании Johnny & Associates. Адрес дать? После этого разговора я давил на педаль газа, стараясь успеть на ближайший рейс в Японию. Попутно заказывая на прокат машину в столице страны Восходящего Солнца. *** - Га Ыль, ты как? – с беспокойством спросил Джи Хо. - Устала, - закрывая глаза, сказала я. Действительно, конкурс выдался очень тяжелым. Оказывается, первый отбор, в котором нужно было написать песню и послать им, был всего лишь цветочками. Нас, сто человек, выбирали более чем из восьми тысяч людей, вернее, сто песен из восьми тысяч песен. Нами, как людьми, не интересовались вообще. Второй тур проходил очень напряженно. Сначала нужно было вытянуть тему по жребию. По этой теме мы должны были за час написать текст песни, обозначить секвенцию, кульминацию, выделить главные характеры, раскрыть сюжет и эффектно закончить. Иногда за пять минут что-то настрочить не проблема. Но из-за стресса мне вообще ничего в голову не шло. Тема? Неправильная любовь. О чем писать? Слэш? О чем? Я подняла голову и через стекло в холл заметила голову И Чжона. И Чжон? Я удивленно захлопала глазами. Нет. Показалось. Ну как он может быть здесь? Он ведь не знает. Вдруг текст появился в моей голове. Неправильная любовь? Ха! Я и И Чжон! Скромница и Казанова! Слова ровными строчками ложились на бумажный лист и через десять минут песня, вернее слова, были закончены. Нам дали не большую передышку и через час огласили результаты. Я прошла! Из ста человек я попала в двадцать пять лучших! Начался третий тур. Мы должны были подобрать к нашей песне наилучшее сопровождение. Для этого нам дали компьютерную программу. Не знаешь как пользоваться? Вылетаешь. Хорошо, что на мой День Рождения мне Чан Ди подарила похожую. Едва успела. Все-таки я поэт, а не композитор. Мне всегда с музыкой Чан Ди и ребята помогали, подсказывая, что всего удачнее, а теперь пришлось работать самой. Вот теперь, после третьего тура, я и сидела в кресле, уставшая, как будто вагон с углем разгрузила. Вышел один из жюри. Очень молодой парень, но его считают талантливейшим композитором. - Входите, - сказал он. Двадцать пять человек вошло в зал и с нетерпением ожидало результатов. - Я назову десять фамилий, которые проходят. Все остальные, до свидания, - сказал, вставая, председатель жюри. Он называл имя, человек выходил вперед и кланялся остальным. Было названо уже восемь фамилий. Девять. Десять. Моего имени там не оказалось. Я огорченно опустила голову. Жаль, но ничего не поделаешь. - Чу Га Ыль, - вдруг произнес председатель. - Да, - удивленно откликнулась я, поднимая на него взгляд. - Вы – одиннадцатая. - Что? Но вы сказали... - Ваша песня вне конкуренции. - А? – я оглядывалась по сторонам в поисках подвоха. Вдруг встала единственная женщина в комиссии. - Я наблюдала за вами, - сказала она, - ваша песня появилась у вас в голове после какой-то мысли. Именно так. Я видела как вы писали текст. Вы отбивали ножкой ритм, а левой рукой мелодию. Вы не писали стихи, как остальные, вы сразу услышали саму музыку. Вы почувствовали вкус и цвет всей песни сразу. А это самый большой талант. - Да, - кивнул головой председатель, - Кашиваги-сан права. Мы всегда выбираем десять человек, но сегодня мы выбрали одиннадцать. И вы единственная, кто не подлежал обсуждению. - Встретимся вечером, в шесть часов и проведем последний конкурс, - сказал, вставая, тот молодой композитор. – А пока, до свидания. Я вышла на негнувшихся ногах и сразу же увидела ребят в компании какого-то черноволосого. Вдруг он обернулся и я в шоке уставилась на И Чжона. Как же так? Что он здесь делает? *** Мы втроем подошли к подруге. - Ну как, Га Ыль? – спросил обеспокоенно Джи Хва. - Я прошла. Последний конкурс для одиннадцати человек сегодня в шесть вечера. - Для одиннадцати? – спросил я. - Ведь всегда выбирали десять! Девушка повернула ко мне голову и посмотрела как на надоедливое насекомое. - Да, - послышался тоненький голосок, - она прошла без конкуренции, как одиннадцатая участница. Мы повернулись к говорившей девушке. Короткая стрижка «под мальчика» удивительно ей шла, вот только волосы интенсивного красного цвета выглядели немного странно, зеленые глаза лучились веселостью и задором. Для девушки она была довольно-таки высокой, где-то 172-175 см. На майке спереди сияла надпись на английском в переводе означавшая что-то вроде «Не твое – не пялься». Девушка улыбнулась. - Вернее она прошла как первая участница, мы все после нее. Га Ыль зарделась от похвалы. - Спасибо, - тихо сказала она. - Казушима Хару, - протянула руку красноволосая. - Чу Га Ыль,- улыбка в ответ. - А вот я не прошла даже в двадцать пять лучших, - вдруг сказала еще одна подошедшая девушка. Мы повернулись на ее голос и остолбенели. Близняшки! Вот только у Казушима два, волосы были розовые. - Казушима Аки, - представилась она. - Очень приятно. - Может быть, пойдем поедим? – спросил я. - Конечно, - в один голос согласились сестры. Да и братья не были против. Так что Га Ыль осталась в меньшинстве. Мы вшестером оккупировали столик в какой-то кафешке. Обе пары близнецов быстро нашли общий язык, и как-то незаметно вообще исключили нас с Га Ыль из разговора. Удивительно, но девушку это кажется вообще не волновало. - Я на минуту, - сказала черноволосая, вставая и направляясь в дамскую комнату. Я хотел поговорить с ней без свидетелей и решил пойти за ней следом. - Га Ыль! – окликнул я девушку. Когда она обернулась, я взял ее за руки и не позволил вырваться. - Я хочу знать, что означают те документы, которые ты мне послала. - Ты их хотел. - Нет! – воскликнул я. - Ты ведь знаешь... - Не знаю! Ты хотел документы, ты их получил, и довольно-таки бесцеремонно «подшутил» надо мной. Вообще-то мужчины, а я имею ввиду настоящих мужчин, так не поступают. А ты воспользовался тем, что я была пьяна и... - Да, но я не мог поступить иначе! - Неужели? – она удивленно вскинула брови. - Да, я понял, что влюбился, что ревную тебя. Я видел как ты танцевала с Лин Ки, а ревность сжигала меня заживо... - Нет! – холодно отрезала она. – Люди, которые любят, так не поступают. А ты всего лишь уязвлен, что я не пала к твоим ногам, как все остальные девчонки. Это не любовь, это – твое мужское самолюбие. Больше ничего. Все, И Чжон, разговор окончен, больше нам не о чем разговаривать. - Га Ыль! – воскликнул я, но черноволосая вырвала руки и ушла. *** Черт! Как же тяжело не поддаться очарованию этих глаз! Я ушла из кафе, оставив ребят. Неважно! Они знают, где меня искать. Я просто все это время просидела в холле здания Johnny & Associates. В половине шестого начали приходить ребята, которые поступили. Разговаривать не хотелось. Вошли братья и близняшки. Я улыбнулась. Они так очаровательно выглядели вместе. Следом вошел И Чжон, улыбка сразу же погасла. Слава Богу в тот момент вошел председатель комиссии и начал говорить. - И снова здравствуйте. Я рад, что вы все здесь, что никто не сбежал. Последний конкурс будет разговором с вами. Мы будем ВАС оценивать как людей. Ваши личные и моральные качества. Входить будете по одному в алфавитном порядке. Всем понятно? Мы дружно закивали головами. - Вот и отлично. Так же... Абе Нацуми. Проходи. Ребята входили в дверь, но никто оттуда не выходил. Наверное их выпускали с другой стороны. Постепенно пришел мой черед. - Чу Га Ыль, - раздался голос, и я вошла внутрь. - Присаживайтесь, - сказала женщина. – Я задам несколько вопросов. *** Га Ыль и все остальные уже вернулись. И мы все с нетерпением ждем результатов. И вот, двери открываются. Вышли все члены жюри. - Ну, наш конкурс подошел к концу, - начал говорить председатель. – Я не буду утомлять вас долгим ожиданием результатов. Но хочу поблагодарить всех участников конкурса и пожелать следующих успехов на этом поприще. А теперь результаты. Кашиваги-сан, прошу вас. Женщина из комиссии вышла вперед. - Победителем нашего конкурса становится Казушима Хару. Я в удивлении смотрел на эту тетку. Но ведь Га Ыль прошла вне конкуренции! Почему же теперь?.. Га Ыль же улыбнулась и, повернувшись к красноволосой, обняла ее. - Поздравляю, Хару. Так держать. - Но... но я только... – лепетала девушка. Все рассмеялись. - Вы наверное удивлены, что мы не выбрали Га Ыль, - подал голос тот молодой композитор. - Да, - сказала Хару, - вы говорили что ее песня вне конкуренции! Так почему же теперь?.. - А я не удивлена, - неожиданно сказала черноволосая. Мы все повернулись к ней. - Для вас музыка является смыслом жизни, для меня – ее дополнением. Я могу творить и мне не надо, чтобы меня слышали миллионы людей, мне достаточно тех, кого люблю. Поэтому меня не выбрали. - Да, именно так, - отозвалась Кашиваги. – Но если вы напишете песню, столь же прекрасную, как сегодня, дайте мне знать. Я с радостью найду вам исполнителя. - Спасибо, Кашиваги-сан, я подумаю над вашим предложением. Мы вышли из здания Johnny & Associates. - Га Ыль! – позвал я девушку, - завтра вечером у Джун Пё День Рождения. Вот твое приглашение, - сказал я, протягивая черноволосой конверт. – Надеюсь, ты не откажешься сопровождать меня? - Откажусь, - сказала девушка, забирая приглашение и надевая темные очки. – Я пойду на День Рождения Джун Пё, но не в твоем сопровождении, - улыбнулась она.