Wild hearts can' t be broken

Ручеек вновь стал играть с мустангом. На этот раз буланый выхватил висящий на бревне вальтрап быстрее индейца, а затем побежал галопом по всей леваде. Юноша принялся его догонять, крича: «Мустанг, отдай! Дай сюда!» Но конь уворачивался и вновь убегал. Это не могло не заставить Покахонтас засмеяться. Не скрывая улыбки, она наблюдала, как уставший Ручеек остановился, чуть не упав перед этим на землю, и, пытаясь отдышаться, махнул на мустанга рукой. Тут буланый сам подбежал к нему и протянул вальтрап. Индеец даже удивился такому повороту событий. Девушка же догадывалась, что произойдет нечто подобное. Поймав себя на мысли, что она знает мустанга лучше, чем Ручеек, темноволосая оглянулась по сторонам. Вдруг она увидела Рейн, которая стояла неподалеку от левады. Наверное, она тоже следила за всем исподтишка. Незаметно пробравшись меж деревьев к пегой, Покахонтас встала рядом с ней, положив руку кобыле на плечо. - Тоже интересно, да, Рейни? – спросила девушка, а лошадь лишь повернула к ней голову, гугукнув. Темноволосая поправила ей гриву, погладила по носу, по щеке, улыбаясь. Рейн же улыбалась в ответ, смотря на девушку своими добрыми «сорочьими» глазами. Вдруг девушка и лошадь услышали крик Ручейка и тут же повернули головы в сторону загона. Индеец, видимо, решивший вновь сесть на жеребца верхом, был скинут мустангом и сейчас уже приземлился на землю, положив руку на затылок – ударился. Буланый загарцевал, а затем, остановившись подальше от юноши, встал на дыбы, весело заржав. Две дамы, чьи лица были напряженными и испуганными пару мгновений назад, вновь улыбнулись, наблюдая за происходящим. Ручеек смеялся, вместе с ним смеялся и конь. И все бы хорошо, как вдруг все присутствующие услышали смех друзей юноши, что сидели на заграждении. Эти молодые люди вряд ли смеялись добрым смехом, ибо мустанг, почувствовав это, подбежал к ним и грозно заржал, отчего двое упали на землю. После этого они поспешили удалиться, а буланый сочувственно обернулся на своего друга. Ручеек сидел напротив на коленях. Жеребец подошел к нему, виновато смотря прямо в глаза. Индеец же лишь по-доброму усмехнулся, выставив правую ладонь вперед. Немного помедлив, мустанг прильнул носом к ладони друга. Покахонтас опустила взгляд вниз, посмотрев на свою правую ладонь. Голову заполнила куча мыслей, а душу – столько же эмоций. Все внутри сжалось, и, кажется, ком подступил к горлу. Темноволосая сама не знала почему, но внутри она почувствовала какую-то пустоту. Глубоко вздохнув, девушка положила руку на плечо стоящей рядом кобылы, заявив: - Идем Рейн, нас могут заметить, - пегая кивнула, а затем направилась следом за Покахонтас, смотря вниз. Обе погрузились в себя. Девушка вновь вспомнила о жертвах, о которых говорила с Бабушкой Ивой, о дружбе, о том, что вновь рядом с лошадью оказывается не она, а Ручеек. «Может, так и должно быть», - с грустью подумала она, обернувшись на хижины. Решив отправиться домой, Покахонтас окликнула идущую рядом лошадь. - Я пойду домой, Рейн, а ты не убегай далеко, ладно? – пегая улыбнулась девушке, а затем, вскинув голову, рысью направилась восвояси. Проводив кобылу взглядом, темноволосая развернулась в сторону дома. Вдруг она услышала крик Ручейка: - Говорю тебе, беги! - индеец, видимо, обращался к мустангу. - Будь свободен… Покахонтас опустила взгляд, погрузившись в свои горькие, печальные размышления. Она услышала приближающийся стук копыт по траве, обернулась на мустанга. Тот рысью подскакал к ней, радостно подпрыгнув в конце пути. Девушка натянула на лицо радостную улыбку, надеясь, что она не будет выглядеть фальшиво, ведь темноволосая действительно радовалась за коня, пусть что-то и проедало ее душу изнутри: - Ты вернешься домой, да, мустанг? – радостно воскликнула она, а затем закинула руки на шею буланого, обняв его. - Я же говорила, все будет хорошо! – жеребец прижал голову к ее спине, обнимая свою верную подругу. Девушка тоже не хотела отпускать коня. Однако им все-таки пришлось вновь просто встать друг напротив друга. Покахонтас счастливо улыбнулась, кивнула и сказала: - Ну же, беги, тебя ждет твой табун, - буланый гугукнул, вскинул голову и заржал, благодаря девушку за все, что она для него сделала. После он обежал ее рысью, а затем поскакал прочь, оставляя позади лишь пыль и жизнь в деревне индейцев. Теперь Ручеек и Покахонтас для него в прошлом, а в будущем ждет новая, свободная жизнь. Они с девушкой вновь заживут порознь, темноволосая постарается радоваться за него, ведь мустанг обрел то, к чему давно стремился. При мыслях об этом, на глазах Покахонтас появились слезы. Она вытерла их рукой, продолжая смотреть на исчезающего из ее жизни коня. Все закончилось так, как и должно, как и обещала девушка буланому. Но почему же тогда на душе так тяжело? Где-то вдали послышалось ржание. Это, наверное, последнее, то услышит девушка от жеребца. «Как-то быстро все произошло», - тяжело вздохнув подумала Покахонтас и посмотрела в сторону загона, будто ожидая вновь увидеть близкого сердцу коня. Однако темноволосая понимала, что в той стороне его уже нет. Покахонтас был нужен свежий воздух, поэтому она пошла прогуляться по деревне. Во время прогулки ее нашли Мико и Флит, которым темноволосая рассказала о своей печали. Затем они все вместе направились к реке, вдоль которой шли к Бабушке Иве вчетвером. Сидя у берега, Покахонтас смотрела в воду, на себя, на все вокруг, пытаясь оставаться спокойной, как река, просто течь в направлении своей жизни, преодолевая все препятствия на пути. Однако каково же реке, когда на ее пути обрыв? Разве не страшно ей стремиться вперед, понимая, что скоро она обрушится вниз и все перевернется. Девушка решила направиться на каноэ к Иве, но, встав, услышала бой барабанов. Это означало ничто иное, как пришедшую на их земли беду. Девушка взглянула на Мико и Флита, которые тоже переглянулись, а затем все трое побежали в деревню, ибо сочли звук слишком громким для обычной тревоги. Случилось что-то очень страшное, и надо было скорее возвращаться.