Raise The Dead

Пока Меченые в гостиной один за другим падали и истекали кровью, корчась в предсмертной агонии, дверь оранжереи с шумом распахнулась, и Кэролайн испуганно отскочила от Романа, прервав страстный поцелуй, который уже зашел дальше, чем она планировала изначально. — Ты ведь, кажется, запер дверь… — пробормотала девушка, судорожно оправляя юбки, до которых таки добрался Годфри. Ее трусики соскользнули до самых щиколоток, и было необходимо поправить их, но сделать это незаметно уже не вышло бы, так что блондинка наплевала на это и просто переступила с ноги на ногу, позволив белью свободно соскользнуть на пол. — Я уверен, что я не во время, — проговорил Алек Лайтвуд, сжимая в руках поднос, уставленный разноцветными желейными шотами так, словно он пришел как минимум с мечом. — Но мне плевать. Роман, нам нужно поговорить. — Может, сначала выпьем? — оживился Роман, доставая сигареты. Появление Алека его нисколько не смутило, он даже воспринял это как должное. А вот Кэролайн это не особенно понравилось: ситуация неумолимо накалялась, и тяжелый взгляд, который бросил на нее Лайтвуд, не сулил ничего хорошего. — Алек, тебе лучше уйти, — проговорила она неуверенно. — Чтобы она могла поднять свои трусики с пола, — усмехнулся Роман, выпуская дым вверх. — Ты нас прервал на самом интересном. — Это все не должно было случится, — Алек нашел, куда пристроить поднос, сделал несколько шагов к Роману. Кэролайн вдруг осознала, какой Алек высокий и мускулистый, особенно на фоне худого и анемичного Романа. Она отчего-то всегда считала Алека безобидной амебой, но теперь он внушал ей смутные опасения. Лайтвуд был на взводе — и кто знает, на что он был способен в таком состоянии. — Но это случилось, — Роман сделал неопределенный жест рукой. — Судьба, и все такое. Нам стоит смириться с этим. — Мне придется трахать собственную сестру до конца жизни, — процедил Алек. — Конечно, я с этим смирюсь. — Я знал, — усмехнулся Роман. — Не подашь мне вон тот, красный, шот? — К чертям шоты! — гаркнул Лайтвуд, и Кэролайн вздрогнула от неожиданности. — Эй, давай ты уймешься, Алек, — велел ему Годфри, бросая окурок себе под ноги и растаптывая на мраморном полу. — Ты пугаешь мою женщину. — Ты ведь любишь меня, Роман! — яростно бросил Алек ему в лицо. — Разве это не так? Скажи мне, что это не так, глядя мне в глаза, и я уйду и оставлю тебя с ней! — Я не собираюсь говорить тебе ничего, — линия рта Романа из расслабленной стала жесткой, он вплотную приблизился к Алеку и схватил Лайтвуда за его винтажную сорочку. — Ни-че-го, понял ты меня, уебок одержимый? Ты и я — между нами все кончено, так что иди и трахай свою сестренку до изнеможения, мне плевать. Кэролайн закрыла рот рукой, подавив вскрик. Это было ужасающе — в самом деле ужасающе. Роман был неоправданно жесток, и Алек побледнел, словно полотно. Девушке даже показалось, что этот большой нефилим сейчас замертво рухнет Роману под ноги — просто умрет из-за своего беспощадно растоптанного сердца. Радости от того, что она заполучила в соулмейты Романа Годфри, больше не осталось — теперь Кэролайн не испытывала ничего, кроме страха, стыда и отвращения. Но ее ждало кое-что еще: когда Алек попытался отшатнуться, Годфри с силой, неожиданной для его телосложения, притянул Лайтвуда к себе и впился в его губы грубым, жадным поцелуем. Кэролайн хотела закричать, что с нее довольно, хотела убежать прочь, но не успела. Раздался звук выстрела, и голова Алека буквально взорвалась прямо посреди неистового поцелуя с Романом Годфри. *** — Заткнись, Кэролайн, — приказал Тайлер Локвуд уже после того, как прозвучал второй выстрел и Роман, не успевший опомниться, так же лишился своей головы. Это заняло всего несколько мгновений — и все вокруг было в крови и ошметках, чудесное платье принцессы было выпачкано мозгами принца, а труп Алека перегородил путь к отступлению. — На помощь звать бесполезно, — предупредил Локвуд, качнув дулом пистолета в сторону двери: — Все мертвы. Я позаботился об этом. Яд. Он говорил об этом так просто, словно массовое убийство было для него обычным делом: и Кэролайн готова была поверить, что так оно и есть, потому что глаза у Тайлера были совершенно безумные. — Выпей со мной, пока ты тоже не умерла, — теперь он указывал дулом на чертов поднос с шотами, который притащил Алек. — Ты ведь тоже пила пунш, да? — Я… Я не помню… — прошелестела Кэролайн едва слышно. В горле пересохло, и силы покинули ее. Она едва стояла на ногах, рядом валялись ее кружевные трусики и ошметок мозгов Романа Годфри. Все это было совершенно нереально… Но происходило на самом деле. — Что ты наделал, Тайлер? — вскидывая на Локвуда остекленевший взгляд, спросила она потрясенно. — Зачем?.. — Я должен был, — отрешенно ответил Тайлер. — Мне пришлось, Кэр. Не смотри на меня так, будто я ебанный монстр! Я не выбирал этого! Я просто хотел тебя, понимаешь? Тебя, и все! Но вместо этого… Вместо этого я получил всех сразу. — Как?.. Что?.. О чем ты говоришь?.. — комната закружилась у Кэролайн перед глазами, и если бы Тайлер, переступивший через труп Романа, не подхватил ее, то она бы упала прямиком в лужу крови. — Я — ожившая страшилка про Киллмейта, Кэр, — проговорил Тайлер, дуло его оружия упиралось ей в поясницу, но ей было наплевать. — Киллмейта не существует, Тай, — сказала она. — Киллмейта придумали ради шутки. Это все просто миф, это… — Это правда, — возразил Локвуд, и отчаяние в его глазах так ужаснуло девушку, что она застыла в его объятиях, глядя ему в лицо. — Я — соулмейт-убийца. Для всех, кто сегодня пришел сюда. Я могу показать тебе. Кэролайн не хотела этого видеть, но и остановить Тайлера тоже не могла. Он отбросил оружие прочь и стянул прочь свой лонгслив — и девушка увидела, что весь его торс, вся его спина покрыты именами — это был огромный список, список смертников. Каждое имя было окаймлено алым — будто кровавой печатью. — Мне пришлось, — повторил Тайлер с раскаянием. — Это сильнее меня, понимаешь? Я просто… Не мог иначе. Это моя гребанная судьба… — Твой отец знал об этом? — Кэролайн не знала, почему для нее это так важно, но именно причастность мэра ко всему этому безумию почему-то тревожила ее больше всего. — Конечно, — в глазах Тайлера блеснули слезы. — А как иначе я смог бы провернуть все это? Он, блядь, и придумал затею с ядом. Так я смог бы убить всех сразу, и на моих руках не было бы крови… Вот только потребность убивать тех, кто мне предначертан в жертвы, куда сильнее папашиных хитростей. Без крови не обойтись. — Господи… Как это вообще возможно… — прошептала Кэролайн потерянно. — Тайлер, умоляю тебя, давай ты сейчас остановишься и возьмешь себя в руки. Ты принимал наркотики? Может, это все просто… — Галлюцинация? — колко рассмеялся Тайлер. — Нет, Кэр. Я — Киллмейт. Я убил всех, и теперь должен убить тебя, это моя судьба. Яд все еще не действует на тебя, значит, ты не пила пунш… Мне придется сделать это самому. Ты ведь знаешь, я был влюблен в тебя еще с младших классов, так что… Как ты хочешь, чтобы я это сделал? В следующую секунду, когда Тайлер шагнул к ней, чтобы схватить, Кэролайн уже не нашла в себе сил ни для испуга, ни для удивления. Горло Локвуда прочертила алая полоса и раскрылась зияющей раной, словно еще один и очень уродливый рот, кровь хлынула ему на грудь, он захрипел и упал на пол, а на его месте остался стоять Тейт Лэнгдон — с невозмутимым лицом, загримированным под татуировки Рика Дженеста и с окровавленным кухонным тесаком. — Прежде чем злорадствовать, убедись, что все пьют пунш, уебок, — проговорил Лэнгдон. *** Когда двери поместья Локвудов распахнулись ближе к рассвету, то на крыльцо с колоннами вышли лишь отчужденный Рик Дженест, да Золушка в окровавленном платье и с растрепанной прической. Никто не смог выбить из этих двоих ни слова, и только Кэролайн без конца напевала жутковатую колыбельную из глупой детской страшилки о Киллмейте — о том, кто убивает соулмейтов, потому что такова его судьба. *** Роман Годфри восстал из мертвых спустя сорок дней — его мать Оливия уже поджидала его над могилой, из которой он выбрался, и не преминула отметить, что его новая голова куда как лучше предыдущей. — Пойдешь за Кэролайн теперь? — осведомилась она, заботливо стирая с лица сына остатки могильной земли салфетками. — Или воспользуешься своим перерождением, чтобы послать судьбу к чертям? — Кто я, чтобы отринуть то, что мне предначертано? — сардонически усмехнулся Роман. — Конечно же, я пойду за Кэролайн. Но сначала мне хотелось бы осквернить могилу этого ублюдка, который разнес мне башку. — С его папашей я уже разобралась, так что ничего другого тебе и не осталось, — весело рассмеялась Оливия. — Ах, Роман, я по тебе скучала! — А я по тебе — нет, мама. Ты ужасающая сука, — отозвался Годфри. — Ты принесла сигареты? В моей глотке все еще копошатся черви, нужно это остановить. — Все для тебя, милый, — с готовностью протянула сыну пачку Оливия. Он закурил — и все в этом мире снова стало привычным.