Обжигающая слеза по ледяной коже

Тепло. Вокруг свет, кажется, что светится весь мир. Небо голубое-голубое, и у горизонта немного розоватое, будто кто-то капнул акварельной краски. Солнце не слепящее и не палящее, оно нежно светит и ласково греет. Слышится приятный шелест листьев, лёгкий ветерок волнами пробегает по изумрудно-зелёной траве. Блестит речка, лентой бегущая вдоль леса, гладь воды отражает яркую голубизну неба, так что кажется, что это кусочек небосвода отломили и положили среди зелёной земли. Темноволосый мальчик, сидящий на берегу, выглядит счастливым. Он смотрит на ту сторону реки, как стадо белоснежных лошадей, развивая волнистой гривой, пересекают луг. Таких прекрасных животных едва ли встретишь в нашем мире. Как и такую волшебную погоду, красивые цветы, золотистое солнце. Потому что это не наш мир. Виктор встаёт с земли и шагает к лесу. Там, среди деревьев, стоят его друзья с ветвистыми рогами, красивыми коричневыми глазами, изящными ногами. Олень, олениха и их только-только вставший на ноги оленёнок. Они совсем не боятся мальчика, который всегда приходит сюда к ним, гладит по гладкой шёрстке, и они тыкаются ему мордой в ладони. Он не доходит до леса совсем чуть-чуть. Он уже видит, как переставляет ноги олень, как белка молниеносно взмывает вверх по стволу, когда дикая боль резко пронзает его грудь, там где сердце. Он падает на колени, пытается зажать несуществующую рану, пытается хотя бы закричать. Ничего не выходит. Он больше не слышит журчания реки и шелеста листьев, не видит голубого неба и яркого солнца, не чувствует ветра и тепла. Ему холодно. Ужасно холодно, будто он мертвец. Он опрокидывается на спину, его глаза больше ничего не видят. Он чувствует, что лежит вовсе не на земле. Под спиной одеяла, холодные, потому что не получают тепла от безжизненного тела, лежащего на них. Знакомый голос. Это голос кукловода, только он способен вырвать Виктора из его мира, только он может заставить его мёртвое сердце биться. Такое происходило уже, когда Бронвин хотела поговорить с братом. Виктор любит Бронвин, но он не может выдержать той боли и холода, которые переживает так редко и которые так сильно запоминаются ему. Теперь он чувствует боль. Ту самую боль, какую он чувствовал в последние секунды своей жизни. Против воли он плачет. Он плачет, хотя у него нет даже глаз. Он не может кричать, не может шевелиться, он делает лишь то, что приказывает кукловод. -Привет, Джейкоб, я Виктор. Хочешь знать, как я умер? Единственное, что он может делать – так это плакать. Тёплая слеза течёт по щеке, обжигая, словно кипяток, ледяную кожу. Он падает на спину. Он отчётливо слышит стук собственного сердца. А затем чувствует, что этот стук прекратился. Жуткая боль отступает. Его глаза вновь могут видеть. Виктор лежит ещё несколько секунд, будто парализованный, хотя уже чувствует под спиной приятную мягкую траву, а его глаза способны видеть – он видит над собой небо. Он вернулся сюда. Он понимает, что просто не может не вернуться, но каждый раз верит, что останется в том мире, где он лежит трупом, навсегда. Мальчик чувствует, что он жив. Если можно назвать жизнью его пребывание в этом мире. Но что бы это ни было, ему нравится здесь. Иногда он встречает знакомых или друзей, которые умерли когда-то. Но чаще он один, и так ему даже легче. Боль исчезает, будто он встряхнулся и ссыпал её с себя, как пыль, и из души, и из тела. Виктор чувствует, как по нему растекается тепло и ощущение умиротворения, будто расплавленное серебро по венам. Он приглаживает рукой растрёпанные, чёрные как агат, волосы и встаёт. Делает пару шагов к приятно шелестящему лесу. Олень шевелит ушами, слегка склоняет красивую голову набок. Мальчик подходит к животным и гладит их по пушистым мордам. Ему больше не холодно и не больно, и нет ужасающей пустоты на месте глаз. Теперь он просто идёт по лесу в этом мире, который стал для него домом. Здесь он счастлив. Покойся с миром, Виктор Брантли.