***
Ольга — четверг утро Шёл уже восьмой день больничного заточения, когда я, замирая от счастья, услышала от врача, что мне снова можно пользоваться телефоном, по паре часов в день с перерывами, иначе снова будет болеть и кружиться голова. Радости моей не было предела, я сразу же рванула на сестринский пост, чтобы обрадовать родных и попросить их передать для меня какой-нибудь гаджет. Так как с городского телефона не разрешали звонить на мобильники я, под бдительным оком медсестры, набрала домашний номер. Несмотря на будний день, я почему-то была уверена что кто-нибудь мне ответит. И не прогадала! Где-то после десятого гудка, трубку взял раздражённый брат: — Так и знал, что это ты! Кто ещё может так настырно названивать? От обиды у меня немного пропало желание разговаривать, но я взяла себя в руки и начала, как можно вежливее: — Ванечка! Я тоже рада тебя слышать! Не мог бы ты привезти мне что-нибудь, вроде планшета с симкой, а то я не знаю, где мой телефон. — Зато я знаю! — рявкнул братишка в ответ. — Он у меня в багажнике, вместе с твоим проклятым блокнотом и прочим тряпьём. — Так он нашёлся! Когда? — Он и не терялся — был у тебя в сумочке. Я её забрал и заодно уничтожить хотел. — Сумку? — глупо спросила я. — Да нет же — блокнот! — буквально зарычал мой всегда смирный и доброжелательный брат. — И как, получилось? — Нет. — Почему? Пожалел что ли? Знаешь, мне тоже немножко жаль его выбрасывать. — понимающие проговорила я. — Чёрта с два мне его жалко!!! Ласточку вместе с этим исчадием ада куда-то угнали. Вот теперь ищу. — А почему ты думаешь, что Любчик в этом виноват? — Я сейчас к тебе приеду, жди. И про Любчика разговор будет! — сказал Ванька и отключился. Я, страшно заинтригованная, перезванивала снова и снова, но Ванька либо игнорировал мои звонки, либо уже ушёл. Мне ничего не оставалось, как мучиться от неизвестности.Часть 11
28 декабря 2016 г. в 15:11
Ольга — среда
Утро среды было, пожалуй, самым тяжёлым за всё время пребывания в больнице.
Тоска и уныние достигли своего апогея. Ни посетителей, ни телефона. С принцем тоже дело глухо.
Я прекрасно помнила маму, папу, Ваньку, школу, прогулки с Манькой и даже противную физиономию Павлика, но воспоминания о «принце», как корова языком слизнула.
Теперь я уже жалела, что не дала любопытной подружке залезть на мой профиль в контакте. Возможно, это дало бы толчок. Но я ни за что не хотела признаваться в том, что у меня выпадения из памяти.
Ещё раз прослушав запись, я чуть не грохнула ни в чём не повинный диктофон об стену, но вовремя сообразила, что он не мой и решила не огорчать папу.
Неожиданное спасение от скуки явилось в лице бабушки Ромыча. Она заявила мне, что я должна побольше двигаться и пора бы уже ходить в столовую самостоятельно, а еду она больше приносить не будет. Волей-неволей мне пришлось выбираться из постели и ковылять в пищеблок.
А там…
В процессе поедания скудного обеда, я познакомилась с одним удивительным парнем. Конечно, при других обстоятельствах наше знакомство никогда бы не состоялось, из-за отсутствия общих интересов и разной среды обитания. Но мы оба попали в детское отделение, потому что не доросли до восемнадцати лет. Почти весь контингент здесь состоял из малышни с мамашами или без.
Алекс был одного со мной возраста, поэтому, заметив кого-то старше двенадцати, сразу вцепился мёртвой хваткой.
Мой новый знакомый тоже лежал с переломами. Правда, у него было сломана пара рёбер и ключица.
Ещё ни разу мне не приходилось общаться со столь яркой личностью в прямом и переносном смысле этого слова.
Алекс являлся фанатом Black Star и выглядел соответственно: бритый череп, серёжки в ушах, толстенная цепь неизвестного металла поверх пижамы. Весёлый рэпер был весь покрыт татуировками, а в нижней губе блестело колечко.
В довершение образа, Алекс отпустил бородёнку, как у Тимати, но та, видимо из-за юности хозяина, никак не желала приобретать нужную форму. Алекс не терял надежды и постоянно пощипывал пушок на подбородке, для стимуляции роста.
Это жизнерадостное чудо-юдо развлекало меня рэперскими байками до прихода вечерних посетителей и я много чего узнала про личную жизнь «чёрных звёзд».
Алекс так раздухарился, что даже попытался спеть мне рэп, но вскоре оставил эти попытки. Он объяснил это тем, что не Кобзон и петь, стоя неподвижно как истукан, не умеет, а сломанные рёбра и ключица мешают развернуться, как следует.
«Вот увидишь, через пару недель я такое отчебучу!» — пообещал он.
Мне даже показалось, что находится в этом заведении не так уж плохо, но тут к Алексу нагрянула целая толпа таких же бритоголовых татуированных парней с девчонками и он отправился с ними на лестницу.
Я же пристроилась в коридоре и, уставившись на двери лифта, просидела так до самого ужина.
Вечером, когда все разошлись, Алекс заявился ко мне с колодой карт.
— Ты играла когда-нибудь в покер? — деловито поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, стал неловко двигать тумбочку поближе к кровати.
— Нет, — огорчилась я.
— А в очко?
— Только в дурака.
— Да-а, тёмная ты тёлка! — заржал Алекс. — Ну ничего, давай тогда в «кукареку» резаться. С этим даже младенец справится, — и Алекс начал объяснять мне правила.
— А я ведь знаю эту игру, — осенило меня, — только мы называли её «Валет-привет».
— Один хрен, хоть «привет», хоть «кукареку» — Ну, понеслась!
Ещё как понеслась!
Мы с Алексом так увлеклись, что совсем забыли про время. Несколько часов подряд из моей палаты неслись буйные вопли: мы кукарекали, орали «привет» или «бонжур мадам», пока не охрипли.
В конце-концов к нам вломилась соседняя тётка и начала визжать громче нашего, что будет жаловаться главврачу, и нас выпишут за нарушение режима.
Оказалось, что уже одиннадцать вечера и мелкие давно легли спать.
— Вот это попадалово! — расстроился Алекс. — Меня родаки теперь, вообще, убьют. И так телефон и планшет забрали, ещё музыкальный центр выбросить грозились. Ну, теперь уж точно, я могу с ним попрощаться.
— Какие строгие у тебя родители! — не поверила я. — Как же они позволили тебе столько татуировок сделать?
— У меня только три настоящие. Вот смотри: на запястье, на плече, на икре. — принялся тыкать Алекс в разные части своего худосочного тела. — Остальные временные, скоро смоются. Это я к концерту специально приготовился, чтоб смотреться круче.
— Ну и как прошёл концерт?
— Просто классно! — восторженно закатил глаз Алекс. — Только потом мы с ребятами укурились немного, ну, и началось. Не помню уже кто на кого первый залупаться стал, но месиво было дикое. Я ещё лёгким испугом отделался потому, что меня сразу уронили. Ну, попинали немного, а потом я в сторону откатился. Так и валялся, пока менты и скорая не прикатили. Сама понимаешь, такие мои подвиги теперь не скоро забудутся. А что это мы всё обо мне? Тебя-то кто так отделал? — спохватился Алекс.
— Ну… э-э… меня машина сбила, — смущённо промямлила я.
— Так это про тебя шептались, что ты с собой покончить хотела? — дошло до Алекса.
— Да не хотела я с собой кончать, сколько можно повторять! Вегето-сосудистая дистония у меня! — заорала я, наверно слишком громко, потому что Алекс испуганно дёрнулся и зашептал:
— Тихо ты, опять ругаться будут.
— А мне плевать! Пусть все знают: никакая я не самоубийца!
— Я пойду, пожалуй. Спокойной ночи, — заторопился Алекс. — Завтра пообщаемся, когда успокоишься.
Как только Алекс ушёл, я поняла, что уже очень поздно и действительно надо немного поспать.