Как Альтаир Марию завоёвывал

      Солнце на голубом небосводе едва сдвинулось с зенитной точки в сторону горизонта, предрекая начало конца нынешнего дня. Но город все так же продолжал жить и шуметь, источать запахи и звуки, не обращая на то никакого внимания. Среди всей суматохи лишь двое путников, скрывавшихся в тенях пальм, молча следили за всем происходящим на рынке со стороны, с любопытством наблюдая оживленную толпу шумных покупателей и горячих торговцев, предлагавших свои самые вкусные специи, овощи и фрукты, самые красивые ткани и украшения.       Сухой воздух хоть и позволял легче дышать за счет большей доли кислорода в нем, чем во влажном, и легче переносить жару, но все же малоприятно резал легкие, а мелкие частички песка, разносившиеся небольшим ветерком, неприятно врезались в кожу. Но мужчина, завороженный какофонией происходящего, лишь улыбался уголками губ и подставлял свое слегка смуглое лицо лучам палящего солнца.       - Эта страна завораживает своим волшебством и культурой, яркостью и мистическим наследием, безусловно… но если ты снова обгоришь на солнце, я не буду за тобой ухаживать и выслушивать твое нытье, - послышался равнодушный женский голос из тени.       Мужчина одним движением вновь оказался в тени деревьев и игриво заулыбался, демонстрируя свой отличительный шрам на губах и смотря на свою приятельницу, что вольготно расположилась на плотном покрывале, спиной упираясь о ствол дерева.       – Волнуешься обо мне?       – Ага, по десять раз на дню, - девушка с укором посмотрела на своего друга и ощутимо пнула его в голень своей босой ножкой.       – Нападение тамплиера на ассасина! – Альтаир демонстративно схватился за сердце, словно смертельно раненый, и рухнул на землю рядом с женщиной. И оба лишь искренне засмеялись.       – Дурак… - прошептала Мария, слегка отсмеявшись и потрепав ассасина по голове. – Не в сердце я ж ранила тебя!       Альтаир приподнялся и сел напротив неё, подобрав под себя ноги и сложив ладони на коленях. Многозначительный взгляд его янтарных глаз и слегка ехидная улыбка утверждали обратное. Девушка, хоть и заметила выражение его лица, буквально кричащее о том, что да, именно она ранила его, и он мучается любовью к ней, все же проигнорировала этот взгляд, один из многих, коими одарял он её каждый день, и молча отщипнула от лепешки, что держала в руках, маленький кусочек и продолжила свою прерванную скромную трапезу.       Вот не упустит ни одного момента, чтобы не навязать ей своих чувств! Да, он ни разу и словом не обмолвился о том, что их отношения могу перекочевать дальше дружбы, но действия говорят об обратном. Один дурацкий взгляд этих прекрасных глаз, заставляющий трепетать, а мурашки бегать по спине, чего только стоит… Как она это ненавидела! Но ведь… он молчит, именно что молчит и покорно ждет её реакции и выражения ответных чувств. А нежные короткие прикосновения сильных рук буквально разжигали огонь в душе и теле, заставляя предаваться по ночам постыдным мыслям, а на утро еще больше бурчать на Альтаира. Почему только?.. И зачем… Когда-нибудь, она в себе разберется. Потом. Когда не будет страха.       Едва ощутив нависшее над ними напряженное безмолвие, Альтаир, любуясь своей спутницей и грациозными движениями её пальчиков, когда она даже просто кушала лепешку, чуть склонился к ней, отщипнув значительного размера кусок. Секунда растерянности, потом недовольный и обидчивый взгляд, тут же сменившийся злой воинственностью.       – Ну знаешь, когда ты заставила меня переодеться из моих одеяний мастера и лишила капюшона, тогда я и пострадал на солнце! Так что это была твоя вина, и ты должна была за мной ухаживать! Останься при мне капюшон, такого конфуза не произошло бы, и я не был бы похож на вяленый помидор… - ворчал Альтаир, жуя украденную лепешку.       Мария лишь тяжело вздохнула и размеренно произнесла после недолгой паузы:       – Во-первых, это была МОЯ лепешка, мог взять себе другую из сумки, благо мы достаточно запаслись… во-вторых, я ничего тебе не должна, - буквально по слогам произнесла тамплиерка. - А в-третьих, в своих белых одеждах ты ни черта не был скрытен и лишь бросался всем здесь на глаза! Сколько раз ты бегал от стражи? А как только переоделся в национальную одежду, так тебя и не тронули боле. Я права? – англичанка вопрошающе уставилась на Альтаира, чуть вскинув свои бровки с надменным выражением лица и ощущением собственной правоты.       Сириец лишь прикусил губу, осматривая себя в новом облачении. Курта - длинная рубаха, подпоясанная широкой алой тканью, и широкие штаны - традиционные шаровары - действительно были удобной одеждой. Хотя в них и не особо много спрячешь оружия да и кажешься самому себе смешным в таком облачении… Но стоит действительно признать, что сменив свою «вторую кожу» на более актуальную здесь одежду индийцев, Альтаир не знал больше беспокойства о своем обнаружении и о том, что вместе с ним охотятся на Марию. Решение оказалось слишком простым. И скорее он согласился на такой эксперимент ради её безопасности. Поймет ли она это?       – Да права, права… Ты всегда права, черт побери!       – Вот и отлично, - лучезарно улыбнулась англичанка, вновь протягивая руку сирийцу, намереваясь потрепать того по волосам. – Хороший мальчик…       Альтаир лишь крепко схватил её запястье, не позволяя коснуться себя. Он нахмурился, а взгляд был столь остр и холоден, что девушка невольно отклонилась чуть назад, ощущая его стальную хватку и безусловное физическое превосходство. Кажется, Мария и забыла, как дышать, когда мужчина стал медленно склоняться над ней и прижимать её к твердому стволу дерева. Она уже ощущала его горячее дыхание на своих щеках, но и не подумала отвернуться, а лишь заворожено смотрела в его глаза. В ушах шумело от участившегося сердцебиения, и англичанка всем своим существом уже согласилась на поцелуй, такой долгожданный, как она только что осознала. Её веки слегка опустились и она инстинктивно облизнула свои губы. Но вдруг Альтаир вновь странно улыбнулся и хрипло шепнул:       – Насчет лепешки… Я ведь просто хотел… кушать…       Выражение лица Марии просто нельзя было передать словами. Зрачки резко сузились, брови сдвинулись, образуя на лбу глубокую складку негодования. Женщина вырвала свою руку у сирийца и из последних сил попыталась оттолкнуть его от себя в грудь.       – Негодяй, я тебя ненавижу!       Ассасин лишь засмеялся в ответ на это заявление, умиляясь тщетным попыткам Марии оттолкнуть его в сторону.       – Нет, неправда… ты любишь меня, - улыбка вновь заиграла на счастливом лице Альтаира, ведь он только что уверился в своей правоте. Идиоту понятна реакция Марии на его действия.       Тамплиерка лишь с недовольным выражением лица уставилась на него и через секунду, осознав, что силой из-под Альтаира не выбраться, ловко проскользнула под ним и оказалась сзади. Молотя его кулачками по спине, она причитала:       – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!       А сириец лишь смеялся от её действий, хоть ему и было ощутимо больно от тумаков. Инстинктивно он блокировал удары тамплиерки, но чаще из-за душившего его смеха они приходились в цель.       – Ну все, все, хватит меня колотить! – умоляюще взвыл Альтаир, задыхаясь и катаясь по земле от взбешенной женщины с растрепавшейся косой, ниспадающей вдоль её спины, как у настоящих индианок. Мария раскраснелась то ли от смущения, то ли от их борьбы, и тяжело дышала, но не думала прекращать своих нападок. Ассасин изловчился и в пару мгновений оказался позади неуравновешенной англичанки, заламывая её руки и… целуя в шею.       На секунду она замерла, ощутив горячий поцелуй и, вспыхнув, пнула его в живот, но из-за своего положения удар получился едва ощутимым.       – Черт… – Не сквернословь, негоже это женщинам делать… - томно произнес Альтаир и тут же встретился с ненавидящим взглядом леди Торпе.       – Ты смеешь мной командовать?.. – прошипела она.       – Нет, просто даю совет… Давай мириться.       Ассасин осторожно отпустил девушку, и она тут же отпрянула от него, поправляя свой наряд, также в индийском стиле, и свои растрепавшиеся волосы, силясь не смотреть в сторону мужчины. ...       В молчании оба начали собирать свои пожитки и водружать их на своих лошадей. Привал затянулся и пора было двигаться в путь. Одного взгляда на небо хватило, дабы понять, что в следующий город они доберутся поздней ночью и придется потревожить сон Рафика, дежурившего в бюро ассасинов. Альтаир не преминул сразу же сообщить о том своей спутнице. С равнодушным выражением лица она кивнула ему и ловко забралась в седло. Вся её фигура и поза буквально источала воинственную ауру, но она не могла скрыть эмоционального напряжения. Ла-Ахад понял её внутреннюю борьбу и решил не беспокоить её своими разговорами и вопросами, стараясь быть как можно тише и незаметнее. Также в молчании они вышли из своего укрытия и двинулись в путь. Процесс запущен.       Люди с рынка стали понемногу расходиться по своим домам, их пыл утих, а торговцы хоть и знали, что большего потока покупателей им не дождаться, все равно продолжали сидеть в своих лавках и караулить ценный товар, переговариваясь между собой о том о сем. Хоть на рынке жизнь и поутихла, но она разлилась в другие жилые части города. Было почти так же шумно и людно, кругом царствовала суета.       Мария и Альтаир, в которых коренные жители угадывали иностранцев, несмотря на их попытки замаскироваться, шагом и рысью пробирались по городским улочкам в сторону северо-западных ворот. Их путешествие по Индии подходило к концу, сейчас они уже были на пути к возвращению в Сирию, родной для Альтаира Масиаф. Следовало проверить, в каком состоянии находится Братство, сама крепость, не натворил ли новых бед Аббас, стоило ввести новые порядки, о которых мастер подумал в своем путешествии, и просто вдохновить молодых учеников своим присутствием и примером. Ассасин очень надеялся, что у него все получится.       Его взгляд невольно упал в сторону Марии, слегка опережавшей его и скакавшей впереди. Да… у него определенно все получится, и Братство возродится с новой силой. Он получил новые знания и умения в изготовлении прочных металлов, различных ядов и даже целебных снадобий. И непременно свои знания он применит на практике и научит всему своих учеников. А потом… кто знает, что будет потом. Нынешнее затишье в борьбе между тамплиерами и ассасинами будет недолгим, так казалось Альтаиру. Эта война будет вечной, и сейчас нужно использовать все ресурсы для укрепления и роста их силы и мощи. Ассасинам следует защищать мир от поработителей, и они займутся своим ремеслом вновь и будут ко всему готовы. Они же ассасины.       Мужчина и женщина ехали каждый со своими мыслями. Но оба с каким-то одинаковым трепетом оглядывали все вокруг, вглядывались в лица людей, постройки богатых домов и мечетей, в бедные лачуги, наблюдали за пестротой красочных одеяний, даже к запахам необычных специй они оба принюхивались сильнее, чем обычно, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку «характера» такой необычной, красивой, многогранной страны, со своей самобытной культурой и традициями, как Индия.       Вот одна женщина наклонилась, чтобы зачесать вперед черную атласную прядь волос, другая купала в тазу своих маленьких детей, третья носила в свой дом воду. Вдалеке мужчина вел коз домой, другой брился, склоняясь перед гладью воды в бадье и пытаясь разглядеть свое отражение. Повсюду играли дети. Старшие братья и сестры играли с младшими, у многих на коленях сидели маленькие братья и сестры, а кто-то помогал родителям по дому. Все, на кого бы ни посмотрели путешественники, улыбались и смеялись. И Альтаир заметил, когда Мария повернулась чуть в сторону, что и на её губах играла та же беззаботная и безмятежная улыбка. Как бы он хотел сохранить её! Как бы он желал, чтобы она улыбалась так ему всегда… И впервые за последние полчаса он тоже улыбнулся. Их взгляды встретились и Альтаир, осознав, что буря прошла мимо, слегка стукнул коня по бокам и нагнал англичанку, идя теперь с ней рядом. Этим двоим достаточно лишь взгляда, чтобы понять друг друга. Понять мысли и переживания. Всего лишь один взгляд… но даже его бывает мало.       Неожиданно впереди послышалась звуки музыки и радостных песен. Языка странники так и не выучили, общаясь лишь с представителями бюро ассасинов, но по интонации и веселым голосам было понятно, что где-то рядом происходит радостное событие, и, скорее всего, они вдвоем станут его свидетелями.       И вправду, как оказалось через несколько домов у одной из богатых семей выдавали дочь замуж. В огромном богато украшенном дворе стоял шатер, украшенный листьями банана и кокоса, пышными яркими цветами и лентами. В центре шатра горел огонь. Двое, юноша и девушка, одетые богаче и ярче всех остальных, со счастливыми улыбками в данный момент передавали друг другу из рук в руки гирлянды из цветов. Судя по всему это и были жених и невеста. Девушка в ярко-красном сари, расшитым золотом, с шалью на голове, с огромными серьгами и кучей браслетов на руках и ногах была похожа на маленькое божество, сошедшее с небес. Между женихом и невестой явно ощущалась духовная связь и они также молча смотрели в глаза друг друга, держались за руки и были словно не от мира сего. Каждый из обрядов трепетно исполнялся нужными людьми. Альтаир и Мария, заворожено наблюдавшие за таинством со стороны, как и многие другие зеваки, собравшиеся с округи, решили все-таки продолжить свой путь дальше, и оставили молодоженов в тот момент, когда сквозь их пальцы паренек сыпал рис, и крупа просыпалась, падая прямо в огонь в центре шатра.       Свадьба по индийским канонам и традициям является невероятно красивым торжеством. Это сказка, оживающая перед глазами, заставляющая трепетать сердца даже тех людей, кто давно не верит в чудеса. Красивые молодые люди, богатые наряды, белая лошадь, как исполнение девичьей мечты, веселая музыка и танцы, с сердечным замиранием исполняющиеся обряды...       Увиденное волновало сердца очевидцев еще очень долго, и когда солнце скрылось за горизонт, а Мария куталась в припасенную шаль, мечтая вновь вернуться к своему рыцарскому облачению, Альтаир наивно думал о их собственной свадьбе.       – И все же ты не отвертишься от меня, признаешь, что любишь, и станешь моей женой, - произнес Альтаир и, не успев договорить, был свален с седла на песок хорошим ударом крепкой тамплиерской ножки.       – Я убью тебя! – с ненавистью прорычала Мария и так искренне, что у ассасина затряслись поджилки, а на спине выступил холодный пот. Что-то зашуршало и залязгало, и не успел сириец осознать, что происходит и едва приподнялся на локтях, ориентируясь в темноте, как его прижали обратно к земле своим телом. Мысленно прощаясь с жизнью Альтаир вдруг ощутил на своих губах теплые губы Марии. Едва он попытался ответить на поцелуй, как девушка прервала его и сейчас, дрожа, сидела на нем сверху, пытаясь сообразить, что натворила, поддаваясь своим чувствам. Её пальчики цеплялись за одеяние Альтаира, судорожное дыхание обжигало его губы, и ассасин слышал, с какой силой бьется сердце в её груди. Он улыбался, упоенный своей победой, но все же трепетно и осторожно обнял её, пытаясь не спугнуть, и шепнул:       – Раз начала… доведи все до конца.       Ответом было молчание и Альтаир почувствовал, как Мария отрицательно мотнула головой.       – Тогда мне придется много болтать о том, что я люблю тебя и какие планы у меня на нашу с тобой совместную жизнь! – ассасин ощутил, как недовольно заворочалась тамплиерка в его объятиях и потому обхватил её крепче, не отпуская от себя.       – А мне придется тебя побить!       – Нееет, ты будешь слушать, и у тебя не останется выбора. Ты поцелуешь меня, или твои ушки завянут от моего трепа! – тараторил Альтаир нарочито быстро и возбужденно.       – Заткнись!       – Видела же свадьбу у индийцев? Так вот, по-моему, появление жениха на слоне идея неплохая. А еще лучше на двух и на трех! Можно будет прыгать с одного на другого, как с крыши на крышу! И рис можно будет попробовать сыпать. Только не такими несчастными кучками, а мешками будем сыпать. Кстати, стоит узнать назначение этого обряда. И гирлянд у нас будет больше. И шатер раз в пять шире, чтобы вместить всех гостей со всей Сирии! И неделю будем праздновать. А потом съедим слонов! Столько гостей а то… - Альтаир внезапно замолчал, ведь Мария сдалась и сейчас вновь целовала его губы. Нежно и страстно, то кусая их, выражая свою злость, то нежно обводя контур своим язычком, признавая за собой иные нежные чувства. Задыхаясь в поцелуе и от переизбытка эмоций, англичанка вновь на мгновение отстранилась, прижимаясь к груди ассасина, прошептала:       – Ты невыносим…       – Я знаю… но однажды ты все равно признаешь, что любишь меня… ...       К утру яркое солнце осветило совершенно новый ландшафт. Освещенные бока барханов были сливочно-розоватыми, а те, что скрывались в тени, окрасились в густо-чернильный цвет.       Двое, мужчина и женщина, покинули свой ночлег, ведя под уздцы лошадей и прижимаясь друг к другу в объятиях, оставив за собой огромную площадку затоптанного песка, с кучей следов ожесточенной борьбы. Кажется, здесь должно было произойти убийство. Но отчего те двое так искренне счастливы?