Сладкая помощь

Солнце наконец опустилось за кромку деревьев, и Тёмный лес загудел, постепенно просыпаясь. Лягушки и насекомые начали распевать свои песни, приветствуя наступающий вечер. Гоблины же с нетерпением ждали восхода Луны, чтобы приступить к привычным делам: охоте и дракам. Правда, теперь у них была ещё одна важная задача — возведение нового замка. Подходящий дубовый пень, намного выше и толще того, в котором располагалась старая крепость, был найден чуть поодаль и мало-помалу становился пригоден для того, чтобы называться новым Болотным замком. На много миль вокруг было видно, как гоблины таскают к нему камни, кости, куски коры. Эхо звуков большой стройки — ударов, резьбы и копания — доносилось почти до самой границы с Королевством фей. Рычащий смех и возбужденные крики всё множились с приходом темноты. Несмотря на растущий шум, в этой стране теней и скрытых чудес ещё оставалось одно место, где было тихо и спокойно. Сумерки застали Болотного Царя в небольшом форте недалеко от возводимой новой крепости. Правитель полулежал в кресле из коры, покрытом звериной шкурой, устроив длинные тонкие ноги на сушеный гриб. Рядом был небольшой стол. На нем лежал кусок хлопка — своеобразная подушка для левой руки Болотника. Несмотря на ворчание матери, Царь категорически отказывался соблюдать постельный режим. — Я не болен, мать! — рычал он несколько часов назад. — Ты слышала, что сказал врач — это просто растяжение. — Всё перестало бы болеть пару дней назад, если бы ты просто сидел и давал покой руке, как я тебе говорила! — в ответ рычала Гризельда на сына. — Но нет! Тебе ж не сидится! Надо было идти и кричать на рабочих, махать на них посохом. И что? Сделал руке только хуже. Упрямец! Весь в отца. — Мам, ты знаешь: я не могу сидеть и ничего не делать! У меня много работы и обязанностей! — К твоему сведению, господин, я была прекрасной королевой задолго до твоего рождения. Думаю, что прекрасно смогу присмотреть за стройкой пару часов, пока ты будешь спать! Теперь заткнись и прими лекарство, сейчас же! Я хочу, чтобы ты выглядел и чувствовал себя лучше, когда твоя фея придет тебя навестить. Чтобы пронзительные крики матери утихли, Царь предложил компромисс. Он согласился вздремнуть, но только в кресле, и принять лекарство: порошок из молодых ивовых веток — болеутоляющее, которое стряпали лекари в Тёмном лесу. Умирающий день проникал в комнату огненно-рыжими лучами сквозь распахнутые окна. Частицы пыли танцевали в этих лучах, будто снежный шквал. За стенами комнаты Тёмный лес кипел жизнью, словно растревоженный муравейник. И вот Царь пошевелился, пробуждаясь ото сна. Его живот утробно заурчал, требуя еды, но гоблин пока чувствовал себя слишком тяжёлым, чтобы двигаться. Дремота, навеянная лекарствами, всё цеплялась за него, словно паучья сеть. Сон не был глубоким, Царю до сих пор грезились сверкающие клинки и фиолетовые крылья, что трепетали под луной. Прошло уже пять дней с той странной и волшебной ночи, которая перевернула его жизнь. Царь приоткрыл усталые глаза и увидел, что к нему плывет призрачная женская фигура. Оттенки розового и пурпурного сочетались приятно и волнительно, крылья бабочки шелестели, рассекая сияющие лучи солнца. И Царь уже узнал приятного посетителя. Болотник смотрел, как ясный и прекрасный силуэт Марианны приблизился к нему и остановился рядом с грибом, на котором лежали его ноги. К счастью, пауза была недолгой, и фея грациозно, словно ящерка, заползла на тело возлюбленного. Кресло было достаточно большим, чтобы вместить их обоих. Марианна повернулась на правый бок, стараясь устроиться удобнее и не тревожить больную руку любимого. Когда их глаза оказались на одном уровне, она без слов подалась вперёд и накрыла губы Царя своими. Болотник ответил на поцелуй. Он не был обеспокоен или смущён. Как раз наоборот. За последние несколько дней это уже стало обычным делом. Марианна приходила к нему, помогала со строительством, потом они вместе обедали и гуляли по лесу. И, поскольку о спарринге не могло быть и речи, пока его рука не придёт в норму (настоятельные рекомендации Гризельды и доктора), они заворачивались в крылья и целовались в своё удовольствие. Их отношения были юными, как сама весна. Осознание взаимной и реальной любви между ними поощряло их больше узнавать друг друга: в ментальном, эмоциональном… и физическом смысле. Они понимали, что это займет какое-то время, но не торопили события. Оба уже были взрослыми. Взрослыми, которые, как оказалось, тайно мечтали о любви, хотя внешне презирали её. Кроме того, они обожали нарушать правила. И не обращали внимания на мнение общества, в котором жили. Словно подчеркивая эту мысль, большие руки Болотника огладили бока Марианны, когда та наклонила голову, чтобы углубить поцелуй. Она на секунду оторвалась от него, и Царь зарычал, прикусив клыками её нижнюю губу. Его язык с силой вторгся в рот феи, и гоблин почувствовал вкус мяты и сока ягод. Всё, что происходило между ними, должно быть нравилось Марианне, судя по тому, как она обняла его шею, поглаживая кожу и еле слышно постанывая. Когда поцелуй закончился, фея осталась достаточно близко, чтоб припухшими губами легко коснуться губ Царя, и поинтересовалась: — Как твоя рука? Её дыхание было тёплым и имело аромат жасмина, и Болотнику потребовалась вся выдержка, чтоб не дрожать, как осиновый лист на ветру. — Ещё немного болит. Марианна снова поцеловала его, мягко погладив пострадавший левый локоть. И поцелуй, и касание успокоили боль лучше, чем глупый ивовый порошок, который он принял днём. — А твой живот? — вновь спросила фея, когда их губы вновь расстались. Когтистые пальцы поднялись по бедру девушки и аккуратно обхватили её чуть ниже спины. — Пустой, как мыльный пузырь. Ещё один поцелуй, после которого веки Царя слегка дрогнули, когда Марианна провела губами по его острой скуле. Её руки нежно поглаживали грудь гоблина, скрытую под латами. — А как твоя личная жизнь? Болотник коварно ухмыльнулся, не желая удерживаться от шутки, которая обещала быть такой же колкой, как и его острый подбородок. — М-м-м… знаешь, не слишком активно. Она усмехнулась в ответ и сморщила нос, перед тем, как поцеловать Болотника в четвёртый раз. — А что ещё вас беспокоит? — промурлыкала принцесса, игриво ущипнув Царя за кончик длинного носа. — Да есть кое-что… Она приподняла бровь, а его руки скользнули вверх, чтобы прикоснуться пальцами к её милому лицу. Он смотрел в янтарные глубины её глаз, поражаясь тому, что эта сказочная красавица, эта принцесса-воительница, эта дикарка существовала в реальности, а не привиделась ему во сне. — … Кто ты? Она хихикнула и мягко ударила Царя в правое плечо, но не отказалась от предложенной игры. — Меня зовут принцесса Марианна, я из Королевства фей и эльфов, — с гордостью заявила она, почесывая пальцами чешуйки, покрывающие его голову. — Наследница престола и единственный победитель злого Болотного царя. — Прости, амазонка, — хихикнул Царь, положив свои ладони на её изящные плечи, — ничего подобного я не припомню. В то же мгновение девушка прижала руки Болотника над его головой и оседлала его бёдра. Гоблин едва успел моргнуть от удивления, прежде чем заметил, как горит лицо принцессы в полумраке комнаты. Марианна, глаза которой теперь светились золотым огнем, взглянула на любимого с ожесточенной решимостью, которая ему так нравилась. Многогранность этого взгляда могла соперничать разве что с дьявольски искушающей улыбкой, которая плясала на сливовых губах. — Хорошо, — пробормотала она, склонившись и проведя кончиком языка по заострённому уху Царя. — Думаю, надо освежить вашу память. После этого могучий правитель Тёмного леса наплевал на свою силу воли, чтобы сладко трепетать и стонать в любовных играх со своей любимой феей. Больная рука и пустой желудок были окончательно забыты.