.
3 ноября 2016 г. в 09:54
Во время их первой встречи, всем стало понятно, что они сведут друг друга в могилу.
Бумеранг раздражал ее своей назойливостью. Он приходил к ее дому ровно без пятнадцати девять утра и нахально стучал в дверь. Катана славилась своей угрюмостью, и приставить лезвие душегуба к глотке надоедливого вора стало для нее обыденным.
От него всегда несло пивом, потом и носками, которые, возможно, он не снимал пятую неделю.
— Что, даже в дом не пригласишь?
— Только через мой труп. Или когда сакуры начнут цвести на Аляске.
Но преступник, словно по расписанию, приходил к ее дому ровно без пятнадцати девять утра и сидел на пороге. Ровно в шесть часов вечера Тацу открывала дверь и прогоняла его, как бездомного пса.
— Проваливай, — так начинался их вечерний диалог.
Но для Капитана «проваливай» означало «выведи меня из себя настолько, чтобы этот кактус оказался у тебя за шиворотом».
— Да ладно, тебе, японочка, я же знаю тебя ко мне тянет.
«Японочка» он произносил всегда по-разному: то ласково, словно играл с котенком, то дерзко и с омерзением, как обращаются к давнему врагу.
— Скорее отталкивает, идиот, — прошипела она сквозь зубы, — вытряхни перхоть с головы, Бумеранг.
— Я не идиот! Вернись и ответь за слова, обдолбанная узкоглазая сучка!
Кричал он уже закрытой двери. Иногда все заканчивалось мирно и тихо, а иногда соседи могли услышать отборный австралийский мат или звуки разбитого стекла.
В один день Диггер не застал Ямаширо дома и опечаленный отправился в местный паб. Катана сидела за барной стойкой, допивая свой виски с колой. По одному только обращению:«Эй, пупсик, я думал ты съехала!» — она поняла, что от этого парня невозможно скрыться.
— Я со своим, — обратился он к бармену, доставая из-за пазухи банку дешевого пива.
Девушка молча оглядела его с ног до головы и, заметив под глазом свежий синяк, усмехнулась. Вор тупо пялился на нее, подмечая, что в профиль она еще симпатичнее.
— Что, так и будешь до конца дней спать в обнимку с мечом? — забавляясь тем, как меняется ее выражение лица, спросил он.
— Скажи «спасибо» за то, что я оставила его в доме.
Сделав еще один глоток и полностью опустошив стакан, она запросила у бармена сет.
— Думаешь все ухажеры будут два месяца тереться у твоего дома? Не боишься остаться старой нетраханой бабой с сорока кошками?
— Лучше уж с кошками, чем с грязным, лживым преступником в спортивках.
Сет оказался прямо у ее носа и Тацу одним глотком опустошила рюмку. Занюхав свои темные волосы, она молча опустила голову на барную стойку, глядя сквозь прозрачную жидкость на дорогие бутылки.
— Сейчас ты ничем не лучше. Немного ли тебе за вечер, а, обдолбанная?
— Не учи меня жить, Диггер. Мне не пятнадцать. И знаешь ли, — она круто развернулась к нему лицом, — исчезни из моей жизни!
В нос Джорджу ударил запах вина, текилы и еще какого-то напитка, который окончательно одурманил японку.
— А ты не боишься, что я могу уйти?
— Давай не разводить мыльную оперу. Ты все равно прибежишь ко мне на порог, как преданный пес.
— Так, да?
Капитан смял банку, встал со стула и быстрыми шагами направился прочь из паба.
— Что, даже не заплатишь за даму?!
Катана расхохоталась, кинула на стойку пару купюр и, пошатываясь, вышла из заведения. Она прекрасно знала, что он вернется, приползет такой же пьяный, как и она сейчас. Постучит в дверь, крикнет: «Скучала по своему мальчику, дорогуша?». Хрипло засмеется ей в лицо, одарит ароматом дешевого пойла.
Но только Бумеранг не вернулся. Не приполз, не стал просить прощения. И Ямаширо оставалось сидеть на подоконнике с без пятнадцати девять утра и до шести часов вечера, ждать этого чертового австралийца, мысленно проклиная день, когда она сидела пьяная в пабе.
— Жди его дальше, он не вернется.
Твердила она себе каждое утро, продолжая надеяться и прожигать взглядом потрепанного розового пони, найденного ею у забора.