Ва-банк

37. Сьюки       Когда Эрик предложил поговорить наедине, у меня в животе все перевернулось. Я с нетерпением ждала и боялась этого весь день. Но пришло время разобраться. Я проследовала за ним в прачечную, готовясь к тому, что он собирался сказать. Услышав его извинения, я ощутила облегчение, и стена, которую я временно возвела, пытаясь справиться с возможным расставанием, рухнула. На глазах выступили слезы. До этого момента я не осознавала, насколько сильно верила в Эрика и в нас. Это меня пугало, но я все равно приветствовала эти чувства с распростертыми объятиями.       Когда я рассказывала ему о драке с Подстилкой, в его груди заклокотало рычание. Я едва сдержала хихиканье. Но мое желание смеяться вскоре сменилось комком в горле. Я уже видела мягкую сторону личности Эрика и знала, каким милым он может быть. Когда он признался в своих истинных чувствах, мое сердце затрепетало. В его голосе явственно слышалась внутренняя борьба. Я понимала, чего ему стоило произнести это вслух. Мой разум выдал миллион возможных ответов, но тело потребовало, чтобы его услышали первым и притянуло Эрика для поцелуя. Мозг быстро встал в очередь, радостно отдав телу бразды правления, абсолютно счастливый от такого общения. Нам нужно было поговорить, но в тот момент поцелуй казался более необходимым, чем слова. Это было лучше любой мази или крема, который мы могли бы использовать для исцеления пострадавших нервов.       Я почувствовала животом, как Зверь ожил, вспомнила, что всего в нескольких футах от нас были гости, и отстранилась от Эрика. Мои руки, впрочем, отказались его отпускать, пока мы пытались отдышаться. Разум напоминал, что нам не следует торопиться, а тело советовало заткнуться и раздеться.       — О чем ты думаешь? — спросил Эрик.       Он наверняка согласился бы с требованиями моего тела и согласился бы устроить наш второй первый раз прямо на стиральной машине (но об игре в этом случае пришлось бы забыть). Я ответила полуправдой:       — Я не могу ясно мыслить, когда ты так близко. — Тело Эрика, прижатое к моему каждой твердой мышцей, делало рациональное мышление практически невозможным. Он был моим криптонитом.       Его руки скользнули по моей спине и сжали задницу, притягивая меня к нему. Мы застонали в унисон. Эрик шепнул мне в шею:       — Я понимаю, о чем ты.       Вряд ли он понимал, но эту его слабость я бы охотно исследовала. Как только мы будем готовы к этому шагу. Я бы изучала очень старательно.       Либидо работало сверхурочно, изо всех сил убеждая меня, что прачечная — это очень романтично. Место идеально подходило для того, чтобы удалить любые пятна спермы. Но как только я собралась сесть на стиральную машину и попросить Эрика показать мне свой твердый пятновыводитель, нас обоих вернул к реальности стук кулака по двери и голос Алсида:       — Выходи, Нортман!       Эрик громко зарычал, заставив меня промокнуть еще сильнее, и крикнул:       — Я теперь могу уволить тебя, если ты не в курсе!       Разве он раньше не мог?       Алсид ответил, удаляясь от двери:       — Да, но не уволишь.       Я неохотно сняла руки Эрика с моей задницы и сделала шаг назад, чтобы разгладить свою теперь помятую одежду. Подняв взгляд, я заметила похоть на лице Эрика. Я натянуто рассмеялась, пытаясь поднять настроение, и похлопала его по груди, — что оказалось плохой идеей, потому что так я прикоснулась к твердым мышцам, — и сказала:       — Это была не моя идея. Это твоя вечеринка.       Эрик попытался подтащить меня к себе и возразил:       — Я могу их выгнать.       Я шлепнула его по руке, не позволив меня схватить, и положила руку на дверную ручку.       — У нас гости! А полапать меня ты сможешь и попозже.       Вообще-то, я хотела сказать вслух только первую часть предложения, но Эрик, конечно, услышал и вторую половину. Он слегка шлепнул меня по заднице и ответил:       — Буду иметь в виду.       Я была уже почти вышла, но тут из моих уст вылетело непрошеное:       — Надеюсь.       Дурацкий неисправный фильтр между мозгом и ртом. Интересно, существует ли на свете команда программистов, которая могла бы это исправить? Если да, то я знала, каким будет мой подарок Джейсону на Рождество.       Эрик обнял меня за плечо, и мы вернулись в кухню. Сэм поднял глаза и улыбнулся, когда мы появились в дверном проеме. Он видел близость между мной и Эриком, подобную той, которую я заметила между ним и Терри. Наши отношения и рядом не стояли с тем, чего они достигли за десять лет совместной жизни, но теперь я надеялась, что однажды и мы придем к этому.       — Сьюки, еда была просто супер, — сказал Алсид, и все кивнули головами в знак согласия.       Трей усмехнулся и добавил, обращаясь к Эрику:       — Теперь я понимаю, почему ты сказал, что тебе нужно дополнительное кардио.       Я вопросительно глянула на Эрика, но тот лишь пожал плечами в ответ. Пожалуй, стоило обдумать более здоровый вариант меню: я не хотела, чтобы Эрику пришлось усиленно тренироваться, чтобы сохранить свое сексуальное телосложение из-за моей привычки готовить сытную южную еду.       — Куда все делось? — спросил Эрик. На столе остались только пустые тарелки.       — Мы все съели, — ответил Алсид. — Если хотел поучаствовать, надо было остаться здесь, — при этом он так выразительно посмотрел на Эрика, что я невольно задалась вопросом, не было ли нас слышно, и покраснела.       Эрик вздохнул с гримасой на лице. Я похлопала его по груди, отстранилась, достала из духовки второе блюдо с закусками и поставила на стойку. Наполнила тарелку для Эрика и передала ему, прежде чем кто-то успел потянуться за добавкой, а он благодарно поцеловал меня. Мысленно я ликовала, понимая, насколько мы похожи на настоящую семью.       Загружая посудомоечную машину, я слушала, как они подшучивают друг над другом — как обычно поступают мужчины, когда собираются компанией и разговаривают о спорте и всем остальном, обмениваясь подколками. Сэм и Терри, кажется, прекрасно вписались в группу. Я не знала, как друзья Эрика отреагируют на их брак, но опасения оказались необоснованными. К ним отнеслись так же, как и ко всем остальным. Единственное напряжение, которое я заметила, возникло, когда Трей спросил Терри об Ираке, но Сэм пришел на помощь и тонко увел разговор от явно болезненной для супруга темы.       Я продолжала поглядывать на Билла, постоянно чувствуя на себе его взгляд, от которого по спине бежали мурашки. Вероятно, я видела его накануне вечером, когда смотрела запись шоу Эрика, но на самом деле я смотрела только на Эрика и не замечала на сцене никого другого. Я продолжала ходить по комнате, и останавливалась так, чтобы кто-нибудь закрывал меня от взгляда Билла. Что-то в нем заставляло меня нервничать. Я решила оставить наблюдения при себе, так как не знала, насколько хорошим другом он был для Эрика. Надеюсь, они не настолько крепко дружили, чтобы часто тусоваться вместе, иначе придется прятаться, когда Билл окажется поблизости.       Когда вся еда исчезла, они перекочевали в гостиную. Эрик похвалил Сэма за перестановку, которая позволила с удобством поставить покерный стол. Я последовала за ними туда, готовая прыгнуть на защиту Сэма, если Эрик расстроится. Но на лице Эрика сияла такая широкая улыбка, что едва ли в данный момент он мог расстроиться.       Все выбрали напитки из бара, а я отказалась: я еще не успела поесть и не жаждала снова услышать в голове концерт Blue Man Group. Мужчины расселись за столом и поделили фишки, затем Эрик раздал карты. Затем объяснил Сэму и Терри, что они играют не на деньги, а просто ради победы. Я обрадовалась. Сэм и Терри жили на зарплату Сэма и пособие, которое Терри получал за службу. Он не мог справиться со строгим рабочим графиком с девяти до пяти, поэтому они превратили спасение колли в бизнес, обучая их в качестве служебных собак для ветеранов с ПТСР. Когда мы вместе ездили в магазин, Сэм рассказал, что Терри очень помогло времяпровождение с его любимым псом Дином, у которого, казалось, имелось врожденное чувство того, в чем нуждался Терри. Они изучали различные программы по всей стране, чтобы узнать, как правильно обучать собак для других солдат. И я не могла не порадоваться за них.       Я наблюдала, как они играют руку за рукой, полностью сбитая с толку. Об игре я действительно ничего не знала. Если бы они играли в «Уно», я бы прилетела, как муха на навоз, постоянно вытягивая «Смену цвета и +4 карты», но в любой другой карточной игре я совершенно не разбиралась. Эрик несколько погрустнел, проиграв четвертую руку подряд. Я надеялась, ему не придет в голову, что новое местоположение его Прелести пагубно влияет на игру. Потому что я не собиралась допускать возвращение Прелести на кухню. Чудо-Близнецы были готовы активироваться при первых признаках надвигающегося вторжения.       Вероятно, на самом деле он проигрывал из-за того, что не мог перестать смотреть на меня. Я и сама не могла отвести от него глаз. К счастью, все остальные довольно быстро выбрали себе места. Биллу достался стул напротив Эрика, поэтому он не мог посмотреть на меня, не обернувшись и не сделав это очевидным. Когда Эрик проиграл пятую руку, я встала и тихо вернулась на кухню, чтобы он мог сосредоточиться на игре, а не на моей груди: это явно была не та пара, в которой он нуждался, чтобы вернуть свои фишки.       Я стояла у раковины, занятая мытьем кастрюль и сковородок, когда меня напугал и заставил подпрыгнуть внезапно зазвучавший совсем рядом голос:       — Здравствуй, Соки.       Обернувшись, я увидела Билла, который стоял очень близко. Я сделала шаг назад, держа перед собой мыльную кастрюлю как щит.       — Билл. — Мои чертовы южные чувства обострились до предела. Я спросила: — Что я могу тебе предложить? — Может быть, кастрацию?       Он злобно улыбнулся и придвинулся еще на шаг ближе.       — Я просто подумал, мы могли бы немного поболтать. По-моему, я здесь единственный, кто с тобой не знаком. Я знаю Эрика уже довольно давно. Должен сказать, я был весьма удивлен, услышав, что он женился — учитывая его репутацию казановы. Я заинтригован тобой, Соки. Расскажи мне о себе.       Я ответила на его шаг вперед еще одним шагом назад. Кроме напоминания о репутации Эрика, он пока не сказал ничего, что оправдало бы удар по яйцам, хотя ноги просто чесались его нанести. Я ответила:       — Не о чем рассказывать Жизнь Эрика намного более захватывающая, чем моя. — А еще он намного крупнее тебя, так что лучше съеби, пока я не закричала.       — Это привлекло тебя, Соки? — Лицо Билла потемнело, вопросы продолжались. — Деньги и слава заводят тебя? — Он прошипел последние два слова и наклонился настолько близко, что я почувствовала запах алкоголя в его дыхании. От слов и вони меня замутило. Инстинкты взяли верх, перекрыв тошноту, и мое колено врезалось ему в пах, выражая возмущение его мнением о моих моральных ценностях. Билл не смог даже закричать, словно легкие напрямую были связаны с шарами и им требовалось время, чтобы снова наполниться воздухом. Он рухнул передо мной на пол как подкошенный.       Я наклонилась над его жалобно свернувшимся телом, оскорбленная словесной оценкой моей пьяной женитьбы, и спросила:       — Хочешь что-то узнать обо мне? Как насчет одного: меня зовут Сьюки. Рифмуется с «куки». Но ты можешь просто обращаться ко мне миссис Нортман!       — Какого хуя здесь происходит?! — взревел с порога Эрик. Я подпрыгнула, снова вздрогнув, и на мгновение подумала об установке датчика. Он бы гудел всякий раз, когда кто-то пересечет порог — как в магазинах. Через несколько секунд все оказались в кухне, забыв про покер. Они переводили взгляды с меня на Билла, которого, судя по виду, тошнило. Так ему и надо.       Я очень не хотела оказаться в центре внимания, и тем более — чтобы Эрик перед всеми проявил себя как пещерный человек. Но они, кажется, готовы были к нему присоединиться. Я посмотрела на все еще стонущего долбоеба, затем на Эрика и пожала плечами, неуверенно пояснив:       — Он споткнулся?       38. Эрик       Во время игры я не мог оторвать глаз от Сьюки, страстно желая все это отменить, чтобы мы могли побыть наедине. Она сидела всего в нескольких шагах, но и верхняя, и нижняя половины моего тела болели от этого расстояния, хотя и по совершенно разным причинам. Я почти попросил ее подойти и сесть ко мне на колени, но понимал, что это только ухудшит ситуацию. Вряд ли она позволит лапать себя перед гостями, пока я буду прижиматься к ней, как приставучая маленькая сучка, в которую она меня превратила.       Чем дольше мы сидели, тем больше я расстраивался, проигрывая руку за рукой и надеясь, что игра закончится пораньше. Но когда я увидел, как Сьюки тихо встает и покидает комнату, я понял, что у меня нет другого выбора, кроме как провести обычную покерную ночь и сосредоточиться на своих картах.       — Сьюки кажется очень милой, — сказал Трей, когда она вышла. — И совсем не такой, как описывал Куинн.       Я снова забыл о картах и посмотрел на него.       — Что ты имеешь в виду?       Он пожал плечами и пояснил:       — Всякий раз, когда кто-нибудь напоминал ему, что он обручен, когда он клеил очередную женщину, он говорил, что Сьюки была не слишком внимательна. Эгоистична. — Трей улыбнулся, взглянул на меня и добавил: — Должно быть, дело только в нем, потому что она определенно уделяет тебе много внимания.       Мне пришлось приложить сознательное усилие, чтобы не раздавить карты в руке. Я попытался закрыть тему Куинна:       — Он — хуйло. И не заслуживает такую, как она.       Затем я швырнул в кучу несколько фишек, поднимая ставки и притворяясь, что сосредоточен на игре. У меня имелся целый список подтверждений того, насколько Сьюки не эгоистична, но я держал их при себе. Мне не хотелось, чтобы Трей запал на Сьюки. Хватало и Алсида.       Билл положил карты, встал, сказав, что ему нужно в уборную, и покинул гостиную. И лишь спустя несколько минут я вспомнил странную реакцию Сьюки. Я вышел из-за стола, чтобы найти ее. Когда я проходил через комнату, в которой гонялся за ней вокруг бильярдного стола, до меня донесся ее голос, а по мере приближения к кухне я разобрал, как она говорит что-то о печенье и о том, что к ней надо обращаться «миссис Нортман».       Он схватил без спросу одно из ее вишневых печений?       Добравшись до двери, я увидел, как Сьюки возвышается над скрюченным телом Билла, и понял, что произошедшее не имеет ничего общего с печеньем.       — Какого хуя здесь происходит?! — громко поинтересовался я.       Инстинкты кричали, что она в опасности, но, кажется, кроме испуга от моего неожиданного появления, с ней все было в порядке. Остальные парни окружили меня, но я не смотрел на них, сосредоточенный на Сьюки и Билле.       Опасность находилась передо мной, а не позади.       Сьюки нервно оглядывала нас. Она посмотрела на Билла, подняла глаза на меня и неуверенно сказала:       — Он споткнулся?       Та же самая фраза, которую она выпалила, когда уложила Дон на лопатки. Билл, должно быть, сделал что-то очень плохое и навлек на себя ее гнев. Я вошел в кухню, поспешно оценивая ее физическое состояние, затем оттащил Сьюки от Билла, заслонив собой, и навис над его телом, рыча сквозь зубы:       — Что. Ты. Сделал?       Ему явно было больно: он прятал свои яйца, словно там скрывался секретный рецепт полковника Сандерса. Я сразу понял, куда пришелся удар Сьюки. От этого я разозлился еще сильнее. Видимо, она всерьез испугалась, раз влепила ему по шарам. Я изо всех сил сдерживался, пытаясь не закончить за нее эту работу. Ему удалось выдавить:       — Нич… Ничего!       Я еще никогда не видел такой выразительной боли, как на его лице, но в остальном актерские навыки явно подвели Билла. Он выглядел чертовски виноватым. Я заорал:       — Пиздишь! Что ты натворил, кусок дерьма?       Я отвел ногу, намереваясь пнуть его, но Сьюки обняла меня со спины, а ее правая нога обхватила мою, сдерживая удар. Она сказала:       — Я в порядке, правда. Думаю, он просто слишком много выпил.       Я вспомнил наше свадебное видео, на котором я безудержно лапал Сьюки, после того как «слишком много выпил», и глаза застила красная пелена. Во мне вскипела ярость, и я закричал:       — ТЫ КОСНУЛСЯ МОЕЙ ЖЕНЫ?! — Билл никогда не злоупотреблял в моем присутствии, но мне было все равно. Если он по какой-то причине дотронулся до нее, я его убью.       Остальные окружили Билла, такие же разгневанные, как и я. Сьюки вскарабкалась на мое тело и вцепилась в меня сзади, обняв руками и ногами и пытаясь успокоить зверя, готового вырваться.       — Он не прикасался ко мне. Клянусь!       Билл ничего не сказал, только покивал, соглашаясь с ее словами, но я все еще сомневался. Я потянул миниатюрное тело Сьюки, пока она не ослабила хватку, и поставил ее перед собой. Посмотрел ей в глаза, смягчая свой тон, и спросил:       — Что он сделал? Только не говори, что споткнулся.       Сьюки обхватила мое лицо ладонями, надеясь еще немного утихомирить меня, затем потянулась и поцеловала меня в губы. Я боролся с ее магической умиротворяющей силой, но это было бесполезно. В ее руках я становился глиной. Когда мое тело расслабилось, она отстранилась и умоляюще посмотрела на меня.       — Можно, я расскажу, когда наши гости уйдут?       Я не отводил от нее глаз, лишь бросил остальным присутствующим:       — Уходите.       Сьюки явно огорчила такая грубость: она с раздраженным выражением вывернулась из моей хватки — теперь, когда ярость во мне улеглась, ей это удалось без проблем. Она повернулась к парням и сказала:       — Мне жаль, что я испортила всем вечер.       Алсид грубо поднял Билла на ноги, хотя его тело по-прежнему не могло полностью распрямиться. Трей подсек его ноги, заставив Билла с воплем опрокинуться на пол, и пробормотал:       — Мудак. Ты мне никогда не нравился.       Мне тоже.       Сьюки продолжала извиняться перед всеми, а они дружно уверяли ее, что все в порядке. Я молча проследовал за ними и смотрел, как они покидают дом. Когда мы, наконец, снова остались одни, я притянул ее к себе и потребовал:       — Скажи мне.       Мне пришлось побороть все свои инстинкты, позволив Биллу уйти до того, как я узнаю о произошедшем. Я успокаивал себя тем, что всегда смогу надрать ему задницу на следующий день, когда Сьюки этого не увидит.       — Может, мы сначала хотя бы сядем? — попросила она, прижавшись лицом к моей груди.       Я устал от постоянных отсрочек, но, похоже, не мог ей отказать; поднял ее и отнес в гостиную, сел на диван и усадил ее к себе на колени. Сьюки развернулась ко мне лицом, и я молча смотрел, ожидая, когда она заговорит. Вероятно, я действительно очень сильно хотел узнать правду: мы оказались в весьма интимной позиции, но я почти не замечал, как ее тело прижимается ко мне.       — Он сказал, что хочет узнать меня получше, — наконец сказала Сьюки.       — А дальше? — Я сжал кулаки, узнав его тупой подкат, но история явно на этом не заканчивалась.       Она вздохнула и добавила:       — Я сказала, что нечего узнавать и что твоя жизнь гораздо более захватывающая. — Я ничего не ответил, и Сьюки продолжила: — Он вроде как спросил, не потому ли я вышла за тебя. Спросил, заводят ли меня слава и деньги. — Она попыталась поднять мне настроение, улыбнувшись и пояснив: — Ты уже знаешь, как я реагирую, когда меня называют содержанкой.       Да, я знал. И Комптон, судя по всему, говорил всерьез. Если бы она не сидела у меня на коленях, я бы сорвался с дивана и отправился на его поиски, одержимый идеей убить его. Она, должно быть, прочитала это в моих глазах, потому что уперлась коленями в диван, зажав мои ноги своими. Руки Сьюки сжали подушку у меня за плечами. Она так старалась удержать меня от активных действий, что я спросил:       — Почему ты все преуменьшаешь? — Вспомнив ее реакцию при знакомстве с Биллом, я добавил: — Ты уже была с ним знакома?       — Нет? — неуверенно пробормотала Сьюки. — Должно быть, я узнала его со вчерашних съемок, но я никого по-настоящему не замечала на сцене, кроме тебя. — Она слегка покраснела и продолжила: — Как только он вошел, у меня побежали мурашки. Что-то в нем кричало «опасный незнакомец!».       Все еще недоумевая, я спросил:       — Тогда почему ты ничего не сказала? По твоей версии, он «споткнулся». Почему ты позволила ему уйти, не рассказав мне, что на самом деле произошло? Почему не позволила мне защитить тебя?       — Я не знала, был ли он твоим близким другом, и не хотела портить вечер.       Во мне снова поднялся гнев. Она утверждала, что не чувствовала себя в безопасности, но все равно ничего не сказала. Как будто полностью пренебрегала собственным благополучием. Еще один пример не только бескорыстия, но и глупости.       — Думаешь, меня волнует какая-то покерная вечеринка, когда на тебя нападают в соседней комнате, друг он мне или нет? Почему ты не позвала меня? О чем, черт подери, ты думала?       Я не осознавал, как сильно сжимал ее бедра, пока она не ойкнула и не попыталась оттолкнуть мои руки. Вероятно, я возродил синяки, которые успели зажить, но я уже был слишком расстроен, чтобы сейчас об этом беспокоиться. Сьюки вырывалась, но я не отпускал, даже когда она выпалила:       — Пусти!       — Нет! Объясни, почему ты ничего не сказала? Почему не позвала меня?       Все ее лицо покраснело от гнева, и она удвоила усилия, чтобы слезть с меня. Пришлось отпустить, иначе я рисковал снова причинить ей боль. Оказавшись на ногах, Сьюки посмотрела на меня и ответила:       — Потому что в этом не было нужды. Я способна позаботиться о себе! На случай, если ты не заметил, я вполне самодостаточна. Я не какая-то девица в беде, которую надо спасать, как в сказке! Я не отступила перед Пэм, твоим отцом, Куркумой и Джеком-с-фонарем, и мне не нужно было, чтобы ты спасал меня от подонка вроде Билла Комптона!       — Чушь! — заорал я, вскочив на ноги. Я возвышался над Сьюки на добрых десять дюймов, но, к ее чести, она не отступила. Она подалась навстречу, ничуть не боясь моей вспышки. Впрочем, мы оба знали, что я ни за что не причиню ей вреда. То есть я надеялся, что она это знает. — Он крупнее и сильнее тебя! А если он сделает тебе больно до того, как я появлюсь?       — Но он этого не сделал! — закричала Сьюки. — Разве ты не видел, как он катается по полу, пытаясь не растерять семена своих будущих демонов?       — Тебе просто повезло! — орал я в ответ. — Но что будет в следующий раз? Почему ты просто не можешь признать, что это было глупо с твоей стороны?       Сьюки резко втянула воздух сквозь зубы. Потяжелевший взгляд дал понять, что я пересек черту. Прежде чем я успел подумать о следующем шаге — хорошем или плохом, — она отступила и подняла руки перед собой.       — Я не могу разговаривать, когда твой тестостерон так зашкаливает. Можем попробовать еще раз утром, когда успокоишься. — Мне удалось держать рот на замке и не ухудшить ситуацию. Сьюки развернулась на пятках и вышла из комнаты, бросив резкое: — Спокойной ночи, Эрик.       Оказалось, закрытый рот звукам не помеха. Плюхнувшись на диван, я издал разочарованный рев, задаваясь вопросом, что, черт возьми, сейчас произошло. В какой момент наш вечер пошел по наклонной?