...и Вечность в её ладонях

Когда-то давно, в той жизни, которая была до тебя, я любил море. Я даже был там однажды, и теплая вода, слишком деликатно для неодушевленной стихии, раз за разом омывала мои ноги, то набегая на берег торопливыми волнами, то отправляясь обратно в море, утаскивая за собой песок и мелкие камни. Я позабыл всё, Марго: и название тех мест, и время года, и сотни других совершенно ненужных и неважных мелочей. Я позабыл почти все то, что было до тебя, но ощущение прохлады от прилипших к щиколоткам, промокших насквозь, брюк и легчайшее покалывание, еще не успевшего остыть, песка между пальцами останется со мной навсегда, как моя любовь к тебе. Ты же почему- то море не любишь. Я не спрашивал никогда, в чем же причина твоей нелюбви к тихому шепоту волн, к теплым приморским ночам, к умиротворяющее сказочным закатам и не менее прекрасным, дарующим надежду на лучшее, рассветам. Я не знаю, любимая, что ты переживала, когда твоих ног касались проворные языки волн, о чем думала, глядя в украшенное неизвестной рукодельницей россыпью драгоценных камней и прошитое золотой нитью, бескрайнее вольное небо. И была ли ты там, где я босыми ногами топтал километры диких пляжей в поисках только мне одному нужной Истины? А вдруг мы были так близко друг от друга, что могли совершенно случайно столкнуться на одном из многочисленных базаров. Или я мог увидеть тебя, сидящую за столиком на летней веранде какого-нибудь ресторанчика. Ты бы пила, конечно, крепкий кофе из тонкого фарфора и задумчиво смотрела на грозные, раскинувшиеся у самого горизонта, горы. И я, залюбовавшись тобой, наступил бы на ногу какой-нибудь благородной даме и был обруган, а возможно, и избит. Нет-нет, этого не происходило в действительности. Как сложились бы наши жизни, случись наша встреча не той судьбоносной весной, а много лет тому назад? Я не знаю, Марго, но думаю, что это привело бы нас в бездну без единого шанса на спасение. Сегодня ты молчалива и задумчива. От моей деятельной чертовки не осталось даже тени. Ты, прильнув ко мне всем телом и запрокинув голову, внимательно изучаешь мое лицо, очерчивая юркими пальцами контуры рисунка моего, связанного тобою, свитера. Я люблю тебя любую, Марго. И задорно смеющуюся, подкидывающую поленья в жадно пожирающий дрова, огонь камина. И дьявольски хохочущую, рубящую сочную говядину небольшим топором в кухне. И тихо напевающую самой себе, горящей свече на столе и закату за окном, когда довязываешь очередную яркую безделицу, чтобы назавтра, забросив ее на самую верхнюю полку шкафа, взяться за новую. И трогательно по-детски невинную, когда свернувшись как кошка калачиком, тихо посапываешь в мою подушку. Ты прижимаешься ко мне еще сильнее, будто это возможно, а я, обнимая тебя за расслабленные плечи, смотрю в безоблачное, глубокого синего цвета, небо. Барханы и ветер тихо перешептываются о чем-то между собой. О чем могут говорить песок и ветер, Марго? Я не знаю. Ты тихо смеешься, будто можешь прочесть мои мысли, и в подтверждении этого легко ударяешь меня по руке. Не смейся, любимая. Этот мир не принял меня в первый же день. В прочем, как и я его. Мы притираемся слишком долго, и, боюсь, мне так и не понять, по каким законам вселенной он существует. Помню, я как-то рассказал тебе об этом. Ты долго смеялась, жарко целуя меня в губы, а потом, распахнув настежь окно, громко прокричала, что целую вечность не видела настоящего весеннего ливня. В тот вечер мы долго гуляли под теплым, пузырящимся в лужах, дождем, а потом до темноты, укутавшись в одно одеяло, сидели на высоком крыльце веранды, слушая неспешную загадочную музыку приближающейся ночи. Этот мир полюбил тебя с первого взгляда, и я понимаю его. Разве можно тебя не любить?.. Ты стала для него родной, впервые переступив порог нашего дома. Он любовался тобой, вплетая в твои волосы струящийся в окно лунный свет, нежно касался рук бутонами роз в саду, шептал что-то нежное журчанием воды в фонтане. Я же чувствовал себя чужаком достаточно долго. Он не причинял мне зла, нет, но упорно делал вид, что меня не существует. И примирила нас, конечно же, ты. Мы приняли друг друга, хотя до конца так и не поняли. Не знаю, случится ли однажды чудо, и утром посмотрев в окно, я увижу у подножья крутых скалистых гор бескрайнее шумное море, прекрасное в своей порывистой необузданности и манящее просторами и свободой?.. Я улыбаюсь своим мыслям, а ты, приподнявшись на локте, нежно касаешься губами моих губ, и я чувствую на них соль. Что это, Марго? Откуда? Ты тянешься куда-то вправо, и вот в твоих руках символ далекого моря – небольшая изогнутая ракушка. Я забираю ее из твоих рук, прижимаю к уху и слушаю море. Я знаю, что это иллюзия, но сейчас она реальна как никогда. Я целую твои пропахшие ветром волосы. Не может быть, я не верю. Вокруг нас барханы. Они занимают все пространство, которое может обхватить человеческий глаз. Откуда же тут взяться морю? Ты запрокидываешь голову назад, подставляя открытую шею соленому морскому бризу. Кажется, я понял Марго, что случилось, и от осознания истины я громко смеюсь, падая на спину. Я вижу тебя, склонившуюся надо мной, я вижу в твоих глазах то, что не требует слов. Я касаюсь твоей щеки тыльной стороной ладони. Этот мир принял меня, любимая, понимаешь? Теперь это и мой мир тоже. Теперь это - Наш мир. Ты с тихим вздохом падаешь на меня и замираешь. Я чувствую твою грусть, родная, и я, кажется, понимаю ее природу. Расскажи мне, прошу. Поделись своей печалью. Но ты молчишь, тихо дыша мне в шею и обнимая так крепко, словно в моих объятиях хочешь укрыться от неизбежного. Я глажу твои волосы и понимаю, что не смогу сейчас сказать ни слова. Где-то там вдалеке бьются об невидимые скалы волны несуществующего моря. Наш мир образует лишь то, что искренне хочет увидеть один из его обитателей. Сейчас наши желания не совпадают, и более того, сама мысль о море вызывает у тебя болезненное отторжение. Тебе больно, любимая. Я чувствую твою боль, она забилась испуганным раненным зверьком и в мое сердце. Я с силой закрываю глаза, крича безмолвно нашему миру, чтобы он прекратил все это и дал спасительной тишины… Ты тянешь меня за руку, мы идем проторенной тропой между безмолвных застывших барханов. Тишина, Марго. Вокруг нас абсолютная тишина. Ты замедляешь шаг и, остановившись окончательно, выпускаешь мою руку из своей. Развернувшись в пол оборота, ты прячешь ладони в карманы своей легкой куртки, и я вновь смеюсь , наверное, слишком громко, когда вижу в твоих руках две точные копии той ракушки, что мы потеряли в песках. Ты присоединяешься ко мне, разрывая сумасшедшим смехом плотный кокон тишины. Ты расскажешь мне обо всем однажды, я знаю. Это мне обещают твои глаза, горящее дьявольской страстью и ангельской любовью; губы, шепчущие настолько неприличное и жаркое, что огонь в камине предпочитает торопливо погаснуть; руки, дарящие столько нежности и блаженства, сколько не смог бы получить, проживи я хоть тысячу лет с любой другой женщиной. Я целую твою руку и прижимаю ее к груди, туда, где бьется обычное человеческое сердце. Оно твоё, Марго, и всегда будет находиться здесь – в твоих руках. Как и моя жизнь. Как и дарованная нам вечность.