Энсин Чехов всегда любил звёзды

Энсин Чехов всегда любил звёзды. В Петербурге всегда было слишком светло, чтобы увидеть хоть одну из них, поэтому мальчику приходилось обходиться ночником, проецирующим на потолок какие-то огоньки, только отдалённо напоминавшие звёзды, частыми походами в планетарий и постоянным чтением разнообразных энциклопедий с яркими фотографиями, научными статьями о космосе и биографиями известных астронавтов. Зато летом, когда они уезжали за город, особенно в августе, Паша любил выбегать по вечерам на крыльцо и смотреть, как над чёрным лесом сияют звёзды, настолько крупные, что кажется, стоит протянуть руку — и одна из них окажется у тебя в руке. А когда выходил уставший отец с кружкой горячего чая в одной руке, телескопом в другой и картами звёздного неба подмышкой, Паша становился самым счастливым ребёнком на Земле. Чехов стал взрослее, но не только не забыл детскую мечту, но даже укрепился в желании бороздить далёкие галактики, лететь на варп-скорости туда, где иногда так нужна его помощь. Когда талантливому юноше предлагают поступить в Академию, он, ни секунду не колеблясь, соглашается. А потом, когда его, семнадцатилетнего энсина, берут на борт Энтерпрайз, он долго успокаивает обеспокоенную маму, говоря, что это большая честь и что с ним точно ничего не может случиться на борту любого из кораблей звёздного флота. Мамины щеки блестят от слёз, но видя, как горят глаза её сына, она попросту не может ему отказать. Когда энсин впервые ступает на борт Энтерпрайз и видит огромное окно, он не может подавить восторженного возгласа, представляя, какой вид будет открываться его взгляду каждый день. И даже после многочасовой смены, любуясь галактиками вместе с командой, ставшей ему второй семьёй, он понимает, что всё не напрасно. Что он чертовски везучий человек. Но сейчас, подходя к родному дому и смотря на небо, он рассматривает не далёкие светила. Сейчас зима, и стайка пушистых снежинок медленно кружит в воздухе перед тем, как запутаться в его кудрях. Чехов смешно хмурит нос, когда часть из них падает на его лицо, и как-то по-детски беззаботно улыбается. После долгого путешествия на Энтерпрайз и каждодневного лицезрения различных галактик, такие земные мелочи как снежинки кажутся такими же диковинными, как звёзды в не столь далёком детстве. Сейчас он сжимает в руке не тумблер, а хрустящие пакеты с рождественскими подарками для его первой семьи, а его голову бороздят совсем другие мысли, нежели на борту звездолёта. Из окон родного дома струится тёплый жёлтый свет, совсем не похожий на мерцание холодных звёзд, и он уже представляет, с какой скоростью по кухне мечется мама, стараясь приготовить к долгожданному приходу сына все его любимые блюда, и как усердно её старается замедлить отец. Павел вспоминает почти выветрившийся из головы запах ёлки и мандаринов и довольно выдыхает облачко пара в холодный воздух. Энсин Чехов всегда любил далёкие звёзды. И никогда не перестанет любить их. Но в его огромном добром сердце всегда будет место для дома. Для его маленького вертящегося сине-зелёного шарика, такого хрупкого, но такого родного.