Останься со мной.

Она — грациозная, стройная, безумно красивая длинноногая блондинка, дочь с богатенькими родителями и крутым домиком, вокруг которого часто ошиваются куча молодых красавчиков, предлагающих ей руку и сердце, ни одного из которых, она, кстати, знать не знает. Он — простой, заурядный, не отличающийся от толпы парень, живущий с сестрой где-то в центре города, в подаренной родителями квартире. И как же такие совершенно разные люди могли сойтись? Этим вопросом задается Пасифика, глядя на своего благоверного, мирно спящего рядом, по-хозяйски закинув ей руку на талию, прижимая к себе. Просто появился в ее жизни, неожиданно, изменив все. А она лежит себе спокойно, чуть прикрыв глаза, перебирает его длинные волосы, пахнущие ее кокосовым шампунем и гладит по щеке. Нежно целует его в лоб, в который раз благодаря судьбу за появление Диппера в ее жизни.

***

Они познакомились случайно, в троллейбусе. Ну, как, «познакомились». Он ехал с работы, на часах было шесть вечера, а она сидела рядом с ним, грустно уставившись впереди стоящее сидение с уже отодранной кожей и заржавевшей ручкой. Сколько подобных ей людей Пайнс видел в своей жизни — не сосчитать. Но, что не удивительно, никогда не обращал на них внимание, уткнувшись в телефон или же запотевшее окно, через которое наблюдал за быстродвижущимися людьми и машинами, иногда останавливаясь взглядом на забегаловках, чувствуя, как урчит живот. Однако, сидящая рядом блондинка почему-то привлекла столь дорогое внимание, чему удивился и сам юноша. Он долго всматривался в ее лицо, которое, почему-то, казалось чертовски знакомым, настолько, что хотелось обнять ее, очень крепко, как после долгой разлуки. Но все равно никак не мог вспомнить: где же он ее видел? А девушка эта все не сводила глаз с одной точки, также, как и он с нее. Пытался смотреть туда же, куда и она. Вертелся туда-сюда, смотря то в окно, то на медленно уходящих и приходящих людей, то снова на нее. К горлу неожиданно подступил комок, который он тут же сглотнул, издав при этом не самый приятный звук, но блондинка лишь глубоко вздохнула, прикрыв глаза. Людей становилось все меньше. Но она все не вставала. Не хотела уходить. И он тоже. И совершенно неважно, что он давным-давно проехал свою остановку, неважно, что дома ждет сестра, совершенно наплевать, что он следит за незнакомой ему девицей, даже не решаясь заговорить. Они едут уже так долго, что ему вдруг стало интересно: куда же она направляется? Шатен снова взглянул в окно, но увидел только совершенно незнакомую, пустую улицу. Это заставило его немного поднапрячься. Вдруг, незнакомка резко встала и направилась к дверям. Опомнившись, Диппер, стараясь выглядеть как можно более естественно, а не как-будто следит за ней, через секунд пять, тоже медленно встал у дверей, рядом с девушкой, все также не сводя с нее взгляд. Казалось, что она подозревает, что за ней наблюдают, но все равно не обращала никакого внимания! Это начало раздражать. Совершенная безэмоциональность почему-то оскорбляла юношу, хотя сам же особой выразительностью не отличается. Нет, он был уверен, что она знает, будто Диппер следит за ней, глаз не сводит, но ей было совершенно плевать. Когда через минуту дверь открылась, Пайнс, неожиданно сам для себя, решил принять хоть какие-либо меры, «случайно» коснувшись ее ноги. Безрезультатно. Однако, как только оба вышли и автобус уехал, блондинка остановилась, уставившись в землю. Юноша по инерции прошел еще несколько шагов вперед и резко остановился, из-за плеча взглянув на незнакомку. — Кто ты и почему следишь за мной? — подняв взгляд голубых глаз, неожиданно резко спросила она, вытащив подбородок, до этого прятавшийся за шарфом. Мысленно, кареглазый ликовал, что наконец смог обратить на себя столь неприступный пустой взгляд. Но и жутко нервничал, что девушка приняла его за какого-нибудь маньяка и сейчас либо получит от нее, либо потеряет появившийся шанс познакомиться. Но тут же возникает вопрос: действительно, почему? Зачем он следил за ней, специально уехав в какую-то задницу, незнакомую ему часть города? Чем она его так заинтересовала? Почему он только сейчас об этом подумал? — Я… Э… — только промямлил юноша, чувствуя, как подступает волнение, а вместе с тем — смущение, рассыпающееся на щеках. — Меня зовут Диппер. Диппер Пайнс. — Сжав яйца в кулак, решительно ответил юноша, даже выдавив из себя дружелюбную улыбку. Сопровождаемый изучаемым, но безынтересным взглядом со стороны девушки, он подошел, сложившись в два шага. — Зачем ты за мной следил? — снова спрашивает она, заглядывая в коричневые глаза-бусинки. Диппер ничего не ответил. Переминаясь с ноги на ногу от волнения, он только с пару секунд заглядывал в небесные очи, словно пытаясь там что-то разглядеть. — Отвечай. Голос звучал довольно внушительно, но шатену было правда нечего ей ответить. В голове вертелись всевозможные варианты ответа, но ничего, кроме дебильного «не знаю» на ум ничего не приходило. Поэтому он начал тупо вертеть головой из стороны в сторону, выискивая что-нибудь, что могло бы его спасти. И только он собирался как-нибудь оправдаться, блондинка лишь вздохнула, бросив через плечо тихое «неважно» и ушла куда-то в сторону. Пайнс лишь шлепнул себя по лбу, нахмурившись. «Идиот!» — пролетело в голове. Почему он за ней следит? Что в ней такого? Выглядит довольно типичной особой, каких только не встретишь в центре Нью-Йорка. Голубоглазая блондинка, с заправленными в большой ворот куртки волосами, с легким макияжем, состоящим из розовой помады, туши и подводки для глаз. Так почему же? Помотав головой, юноша откинул все эти вопросы, не имевшие никаких ответов и простоял так еще секунд двадцать, пока девушка все отдалялась от него. Ну и, не стоять же на холоде, как дебил. Он пошел за ней, медленно передвигаясь по пустой улице, пока она не завернула за угол. Поспешив за блондинкой, Диппер чуть быстрее подошел к этому углу. Перед глазами возник деревянный забор, высокий, со старыми шатающимися досками. А где же эта девушка? Удивленно похлопав ресницами, он подскочил к этому забору и уперся руками в доски, толкая. Одна из них поддалась, открывая вид на огромное, растянувшееся шоссе, где ежесекундно проезжала куча машин. Блин, да где она?! Вдруг, юноша заметил ту самую девицу, стоящей у самого края дороги. «Черт, что она делает?!» — вновь пронеслось в голове, и шатен, не особо задумываясь, мигом подбежал к ней, когда здоровый, гудящий грузовик был лишь в нескольких метрах. Резко схватив ее за руку, он отскочил назад, даже не удержав равновесия и свалившись на землю, утянув девушку за собой. Она уперлась своими руками в землю, лица были непозволительно близко, а он крепко сжимал в большой ладони ее тонкое запястье. Удивленно похлопав ресницами и слегка покраснев, блондинка резко нахмурилась и попыталась встать со своего спасителя. — Какого черта?! — недовольно рыкнула та, вскочив. Бедный юноша также не знал что ответить, лишь смотрел в румяное личико. Отчего-то стало радостно от такого всплеска эмоций, хоть и не положительных. Однако, придя в чувства, он и сам вскочил, схватив недовольную таким стечением обстоятельств блондинку за плечи, снова заглянув в бескрайние глаза. — Какого черта? Ты меня спрашиваешь? Какого хрена ты выскочила на дорогу? Ты думаешь, что творишь? С ума сошла?! — силой оттягивая незнакомку от дороги, он просто задавливает беднягу вопросами, невольно повышая голос и хмурясь. — Какое тебе дело? Какое ты имеешь право хватать меня? — уголки глаз мокнут, что заставляет юношу чувствовать себя крайне неудобно. Обидчивый, детский взгляд вообще окончательно выводит из себя. Выглядят они, как отец и глупый провинившийся ребенок, готовящийся получить хорошую взбучку. Однако, Диппер ослабляет хватку, переставая хмуриться, даже смотрит с нескрываемой жалостью, все также держа девушку за плечи. Он ведь ей никто, так какого черта он позволяет себе хватать ее, да еще и отчитывать, если впервые с ней встречается? — Прости меня. Я просто испугался за тебя, — виновато говорит он. — Отпусти меня! — кричит голубоглазая, вырываясь из неожиданных объятий, с каким-то отвращением отдергивая руку. — Зачем ты вышла на шоссе? Тебя могли сбить, — обеспокоенно продолжает Пайнс. — Не твое дело, — уже тише рявкнула она, отвернувшись. — Как тебя зовут? — Пасифика, — коротко ответила девушка. — Очень приятно. Может, расскажешь, что случилось? — спокойно спросил кареглазый, явно догадываясь, в чем дело. — Нет, — помедлив с ответом, четко ответила Пасифика, вновь грустно отводя взгляд. — Не против пойти выпить по чашечке чая? Ты замерзла? — снова дружелюбно улыбнувшись, предложил юноша. — ...Ладно. Они шли молча. Молча, до самой кафешки. Даже в кафе они сидели молча, не решаясь начать разговор, да и вообще взглянуть в глаза. Тишину нарушила лишь подошедшая официантка, поставившая перед парой две кружки горячего, черного чая с тарелкой шоколадного печенья в придачу. — Для молодой пары печенье бесплатно. Приятного аппетита! — Но мы не… — хотела было возразить Пасифика, как ее перебили. — Большое спасибо! — улыбнулся юноша, вновь посмотрев на новую подругу. — Что за черт? — недовольно спросила она, когда официантка отошла. — Наслаждайся бесплатным печеньем! — Диппер, верно? — помолчав еще минуту, вдруг спросила блондинка, на что шатен лишь кивнул, уплетая сладость за обе щеки. — Так… Зачем же ты все-таки пошел за мной? Юноша вдруг побледнел. Снова этот вопрос: «Зачем?». Если бы он сам знал! — Я не знаю, — серьезно ответил он, сделав глоток еще горячего чая. — Как это? — недоумевала голубоглазая. — Просто… Не знаю. Пошел и все. Наверное, так надо было, — уставив задумчивый взгляд в потолок, сказал Пайнс. — Ясно… Больше попыток завести разговор не было. На часах было уже семь вечера, на улицах начали появляться люди, идущие с работы, а также пробегать дети с собаками или кошками. Стало темнеть, начали зажигаться фонари. Диппер уже в пятый раз незаметно сбрасывает звонок на телефоне, вновь уставившись на блондинку. Они так и не поговорили, но у обоих было какое-то странное чувство облегчения. — Можно я провожу тебя до дома? Где ты живешь? — заглядывая в голубые глаза, предложил юноша, остановившись. — Далеко… — тихо ответила та, не решаясь взглянуть на собеседника, и лишь еще тише добавила, — Нортвестское поместье. — Нортвестское? — удивленно переспросил кареглазый. — Да. Долбанное Нортвестское поместье, находящееся на другом конце города, — громко пробурчала девушка, не скрывая нотки отвращения в голосе, неожиданно нахмурившись. — И не надо меня провожать. — Не слышал о таком. Но это ничего! Галантный мужчина обязательно должен проводить свою спутницу. Вдруг, что-то случится? — Ты случился, — выдохнула сама Нортвест, все также смотря куда-то в сторону. — Что? — Что? — Ты что-то сказала? — Как погодка? Уже так темно… Пойдем, — взяв парня за руку, мимолетом подметила она, потянув за собой, стремительно быстро направившись к автобусной остановке. Он переплел их пальцы в цепком замке, довольно улыбнувшись. Она же не обратила внимание, хоть и заметила это, но заметно покраснела. Они только что познакомились, и то, не при самых романтичных обстоятельствах, а он так бессовестно держит ее за руку, не собираясь отпускать. Женская гордость и разум говорили «отпусти! да как ты смеешь, извращенец!», но ей тоже не особо хотелось его отпускать, почему-то. Через минут пять, простояв в таком положении, тупо держась за руки, наконец подъехал нужный автобус. Пара села чуть ли не в самый конец. Диппер почему-то улыбался, а Пасифика не могла отвести глаз от этой завораживающей и в то же время раздражающей улыбки. Ехали они тоже молча, только пересели на метро, через пару километров. Доехав до конечной, пересели на другую ветвь. Так они медленно доехали до другого конца города, но там тоже пришлось пройти пару километров пешком. Нависшая тишина начала угнетать, было действительно неудобно, хотелось что-нибудь сказать, что-нибудь глупое и непроницательное, но язык никак не поворачивался. — Сколько тебе лет? — вдруг спросил юноша, чуть повернув голову. — Семнадцать. — Хм, мне двадцать два. Не испугаешься большого дядьки? — он наклонился к ней, шепча и до боли сжал руку. — Что ты делаешь? — немного испуганно вопросила она, удивленно подняв подбородок. Диппер был чуть ли не на голову выше ее, здоровый такой, к тому же. Рядом с ним она выглядела совсем как ребенок. — Ты правда пугаешь… — Прости, — снова улыбнулся юноша, рассмеявшись. — Это то самое поместье там? — переведя взгляд, удивленно спросил он, поглядывая на большущее здание в самом конце улицы, на что девушка только тихонько закивала. — Выглядит… внушительно. Пасифика промолчала. Ей не хотелось об этом говорить. Лишь с какой-то грустью уставилась на свои кроссовки. И Пайнс заметил это. — Так ты еще учишься? В какой школе? — Я на домашнем. — То-есть, ты почти весь день считаешься свободной? — Ну… не совсем. Помимо трех-четырех часов учебы каждый день, у меня балет, теннис, французский, итальянский, — с той же заметной грустью перечислила она. — Но в основном, да, свободна. А что? — Да так. Как повезло, что у меня последний семестр. — Наверное. Оставшуюся дорогу они шли молча. Опять. Но все еще держались за руки. Как в книжных романах, шли по дороге, лишь местами освещаемой высокими светильниками, посматривая на звездное небо. Он все также невольно улыбался, а она даже не смотрела на него. С горечью осматривала свою обитель, что с каждым шагом становилась все больше. Он довел ее до самого крыльца, вновь окинув поместье изумленным взглядов, присвистнув. — Ну вот. Мы на месте. Спасибо, что проводил, мне… — Пасифика старалась не смотреть в глаза нового друга, но не успела договорить. — Обнимемся на прощание? — вдруг предложил Диппер, подойдя к ней вплотную, но не дал девушке шанса ответить, как сжал ее в крепких объятьях. Нортвест, в шоковом состоянии только аккуратно положила руки ему на спину. То, чего так не хватало долгое время и чего было так трудно добиться, он мог дать запросто. Они стояли так еще несколько секунд. — Так-то лучше, — наконец сказал шатен, отпустив ее. — Ну… До встречи. Он медленно развернулся, прошуршав своими заношенными кедами и пошлепал вперед, из-за спины показав знак «мир». Блондинка еще немного постояла так, пока в домофоне не прозвучал металлический голос «может зайдешь?», что она немедленно и сделала, дернув за золотую ручку двери и, буквально, влетев в помещение, также быстро проскочила к себе в комнату, где тут же и заперлась, закрыв пылающее то ли от смущения, то ли от резко сменившейся температуры лицо маленькими ладошками.